Морис Самюэл - Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса)
Написавший эти строки мог бы еще поразмыслить, что если Николай, при своем хорошо всем известным религиозном пессимизме, и боялся встречи со Всевышним, то он вероятно видел для себя отпущение грехов именно благодаря своему обращению с евреями.
Группа Б. - Как это ни странно, именно во Франции раздались самые пронзительные голоса, одобряющие кровавый навет и заявляющие что Бейлис виновен. Правда, эти отклики были ограничены и туманны; нам не пришлось натолкнуться на какие-либо выступления известных людей, или же на публичные митинги, поддерживающие русское правительство. Все антибейлисовские и антисемитские декларации исходили из органов печати, связанных с роялистами, с антидрейфусарами, со всеми застарелыми клеветниками, приверженцами ancien regime.
Старые знакомые лица снова выплыли наружу: Эдуард Дрюмон из "La France Juive", его ученик Альберт Моннио, Леон Додэ, и еще не старый Шарль Моррас,* переживший вторую мировую войну, во время которой он коллаборировал с немцами, за что его и судили в 1945 г. Таким образом французская поддержка кровавого навета имела свою специфическую окраску.
Альберт Моннио, перенявший редакцию "La Libre Parole" от основавшего ее Дрюмона, внимательно следил за делом Бейлиса с самого его начала, и разукрашивал поступающие отчеты легендами из средневековья. К концу года он собрал все свои статьи и издал книгу в 374 страницы: "Le Crime rituel chez les Juifs" (Ритуальные преступления евреев). Материал книги был поровну разделен между делом Бейлиса и описанием ритуальных убийств, в которых евреи обвинялись между 1154 и 1913 гг. - крошечная доля, заявлял он, совершенных в течение этих семи с половиной столетий, преступлений... Эта (237) половина книги читается как бульварный роман, написанный на темы Гюисманса или маркиза де Сада: богохульство и выпотрашивание кишок, распятие и порка, и множество других пыток повторялись с такой монотонностью, что спрашиваешь себя, не засыпали ли любители такой литературы над подобным чтением?*
Большая часть материала книги была почерпнута из средневековья, и именно поэтому должна была служить доказательством его достоверности. Дрюмон, в своем предисловии к книге, писал: "Достоверность этих фактов гарантирована (не признанным современной печатью) свидетельством; свидетели эти ничему не верили, чего они собственными глазами не видели в густо населенных городах старых времен; все эти факты были собраны хроникерами тех времен и они подтверждены все еще сохранившимися памятниками древности.
Для Дрюмона и его фанатических приверженцев это была странная позиция: вдруг оказалось, что современный человек, загипнотизированный печатью, готов поверить чему угодно, в то время как средневековый человек будучи стойким скептиком, верил только в то, что видел собственными глазами. Все эти статьи в "La Libre Parole", l'Action Francaise "La Croix", относящиеся к процессу Бейлиса, состояли главным образом из цитат из Пранайтиса, Сикорского и Шмакова.
Только Шарль Моррас, желающий поддержать свою репутацию интеллектуального писателя, считал, что он должен проявить некоторую объективность: "Мы не стоим за теорию ритуального убийства, но и не возражаем против нее, писал он, "мы не знаем что это такое, но мы знаем, как евреи умеют защищать друг друга, мы это видели во время процесса Дрейфуса, поэтому мы должны быть настороже".**
Группа В. Самые интересные и поучительные комментарии прессы исходили от тех, кто соблюдал "нейтралитет", кто стояли за сдержанность и разумность. Эти люди говорили: "да ...но все-таки", "но с другой стороны" и... "всегда могут быть два мнения" ...все те осторожные разговоры, которые ведутся определенного типа зрителями при каждом преступлении.
Лондонский корреспондент "Йоркшир Пост" писал: "В (238) лондонских политических кругах чувствуется неловкость по поводу киевского процесса; наша официальная дружба с Россией никогда не имевшая поддержки либералов, встречает все больше и больше возражений". Читая эти строки можно подумать, что корреспондент осуждает британских либералов за бейлисовский процесс; уж очень он пришелся некстати в связи с предубеждением либералов по отношению к русскому правительству.
Популярный еженедельник того времени "Рефери" хороший пример всех выплывших наружу тогдашних двусмысленностей: "Если Англия, своими протестами вмешивается во внутренние дела иностранной державы, наша обязанность, умеренной прессы, удерживать нашу страну от такого вмешательства; однако, опасность таящаяся за обвинением в ритуальном убийстве такова, что она дает достаточные возможности для апелляции приговора. Вне всякого сомнения, русская интеллигенция глубоко оскорблена русской администрацией показавшей свою страну в таком неблагоприятном свете перед цивилизованным миром".
Иначе говоря, можно интерпретировать эти строки следующим образом: "нам не нравится бейлисовский процесс, но мы не можем об этом говорить, чтобы не вмешиваться во внутренние дела иностранной державы, где интеллигентные люди стыдятся того, что происходит". В эпоху, когда по очень важным политическим соображениям было желательно сблизиться с русским правительством, бейлисовский процесс был для целого ряда людей в Англии очень досадной неприятностью.
Грубое неприличие и бесчестность бейлисовского дела, были конечно очевидны, и нельзя было не принять во внимание положение подсудимого. "Байстандер" по своему определял его: "Если несчастного киевского еврея засудят, влиятельные евреи в Лондоне, Берлине, Париже, дадут почувствовать русскому правительству, что если они не совершают "ритуальных убийств", то они вполне способны на "финансовые убийства".
Многие разделяли веру "Байстандера" в финансовую силу евреев. Еще в то время, когда в 1905 г. по России (239) прокатилась волна погромов, Витте искал возможность получить крупный иностранный заем, но некоторые международные банки, принадлежавшие евреям, ничего общего не хотели иметь с русским правительством. Таковы были банки Куна, Леба и Компании (Яков Шиф) в Нью-Йорке, и также банки Ротшильдов. Но были и другие еврейские банкиры, как например Нетцлин в Бельгии или Мендельсон в Берлине, не такие чувствительные к обвинению в ритуальных убийствах и к погромам. Мендельсон, потомок известного ученого Моисея Мендельсона, даже просил Витте помнить, что его банкирская фирма "преданно служила русской Империи в течение целого столетия".*
Ко времени бейлисовского процесса, общественное мнение в Англии и Франции разделилось между теми, кто считал, что русское правительство важный социально-стабилизирующий фактор, и теми, кто считал, что оно препятствует прогрессу человечества. Точно такой же раздел мнений можно было наблюдать тридцатью годами позже по отношению к нацистской Германии, когда евреев называли поджигателями войны, потому что они не могли остаться равнодушными, когда преследовали их сородичей.
В. Т. Стид, значительная фигура первого периода писал в "Обзоре всех Обзоров": "Меня никто не может обвинить в антисемитизме; слишком многим я обязан авторам Ветхого и Нового Завета. Тем более я чувствую, что должен предупредить моих друзей: если они будут продолжать подчинять интересы всеобщего мира собственным импульсам мщения по отношению к России, такое их стремление может оказаться очень опасным". Нельзя сказать, что бы Стид был реакционером; он часто боролся за правое дело. Но приходится удивляться, что он усмотрел еврейскую "вендетту" по отношению к русскому правительству, а не видел обратного, или почему он предполагал, что если никто не будет протестовать против преследования евреев в России, обращение с ними от этого там улучшится?
"Оксфордский и Кембриджский Обзор" за время своего короткого существования был блестящим современным выразителем мнения англиканской церкви. Оно явно не вытекало из каких-либо практических соображений и основывалось (240) исключительно на академических принципах и интеллектуальной щепетильности. Вот что было написано в "Обзоре":
"Нет и тени сомнения в том, что ортодоксальные евреи, - нет, все еврейство в целом, невиновно в ритуальных убийствах, что не исключает возможности практики ритуального убийства в какой-нибудь одиночной еврейской секте; мы не знаем где правда, и не думаем, что множество подписей и общественные протесты правильный путь для ее раскрытия".
Конечно, нет возможности доказать, что не существует еврейской секты, практикующей ритуальное убийство; однако, точно также невозможно доказать что Торговый Клуб или же общество "Дочерей Американской Революции" никогда тайно не практиковали ритуального убийства. И также верно, что народное возмущение не самый лучший способ для раскрытия истины в чем бы то ни было, включая и умственные хитрости "Оксфордского и Кембриджского Обзора".
Однако, если правда о ритуальном убийстве была все еще неизвестна, все же было уместным протестовать против претензии официальных лиц в России, будто бы раскрывших эту тайну, уже не говоря о практическом применении этого "открытия", ими сделанном. Но на эту тему "Оксфордскому и Кембриджскому Обзору" нечего было сказать.
