Константин Битюков - Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг.
Княгиня Палей писала, что «1 (14) марта при участии князя М. Путятина, г. Бирюкова и Н.Н. Иванова (адвоката) на пишущей машинке был составлен манифест о даровании конституции. Великий князь [Павел Александрович] был того мнения, что надо испробовать все, чтобы спасти трон. Когда манифест был составлен, князь М.С. Путятин побежал во дворец и поручил генералу Гротену, второму коменданту дворца, просить государыню подписать его в отсутствие государя. Несмотря на мольбы Гротена, государыня отказалась дать подпись. Тогда великий князь Павел Александрович поспешно подписал манифест, и Н.Н. Иванов отвез его в Петроград, его подписали великие князья Кирилл Владимирович и Михаил Александрович. Манифест был тотчас отвезен в Думу и вручен П.Н. Милюкову, который сказал: “Да, это очень интересный документ”»[675].
Эти воспоминания в целом совпадают с интервью, которое великий князь Павел Александрович дал уже после революции корреспонденту газеты «Русская воля»[676].
Авторство манифеста считается спорным. Императрица Александра Федоровна считала, что манифест составил Павел Александрович. 2 марта 1917 г. она писала Николаю II: «Павел, получивший от меня страшнейшую головомойку за то, что ничего не делал с гвардией, старается теперь работать изо всех сил и собирается нас спасти благородным и безумным способом»[677].
По мнению историка Г.3. Иоффе, инициатива создания манифеста исходила от М.В. Родзянко, который понял, что П.Н. Милюков и его сторонники во Временном комитете набирают силу. Н.Н. Иванов, связанный адвокатскими делами с великим князем Павлом Александровичем, оказался в Петербурге в окружении М.В. Родзянко. Во время одного из своих приездов в Царское Село Н.Н. Иванов изложил Павлу Александровичу план М.В. Родзянко относительно «манифеста доверия», который должен был составить Павел Александрович, а затем вручить Николаю II. Однако когда 1 марта Н.Н. Иванов прочитал манифест, он решил его срочно переделать, так как в нем не предлагалось ни одного конкретного мероприятия. Что же было основным содержанием великокняжеского манифеста в его окончательном варианте?
Преамбула документа содержала твердое намерение переустройства государственного правления на началах широкого народного представительства. Далее в манифесте шли рассуждения о том, почему эти преобразования нельзя отложить до окончания войны и почему «смута», посеянная «не без происков коварного врага», требует этих преобразований. Согласно манифесту в России вводился конституционный строй, для чего возобновлялась работа Государственной думы и Государственного совета, а председатель Государственной думы формировал временный кабинет (иными словами, столь желанное «ответственное министерство»), который должен был составить новый проект основных законов страны и передать его на обсуждение законодательного (а по сути Учредительного) собрания[678].
Однако, несмотря на радикальность, документ явно опоздал, поскольку в это время уже начинал обсуждаться вопрос об отказе от монархического строя в России.
Манифест был немедленно подписан великими князьями Павлом Александровичем, Кириллом Владимировичем и, с колебаниями, Михаилом Александровичем.
Даже столь верноподданный великий князь, каким являлся Павел Александрович, не отозвался на просьбу императрицы Александры Федоровны явиться во дворец и приступить к выполнению служебных обязанностей, а занимался составлением и подписанием манифеста. Лишь после того как манифест был в Государственной думе вручен под расписку П.Н. Милюкову, он отправился в Царскосельский дворец. По его словам, Александра Федоровна «одобрила»[679] текст Манифеста, хотя в письме к Николаю II она назвала его «идиотским»[680].
Сам факт передачи манифеста именно П.Н. Милюкову, несмотря на то что, согласно его тексту, председателем правительства должен был стать М.В. Родзянко, не случаен. В этом проявилось признание М.В. Родзянко и всем правым крылом Временного комитета все возраставшего влияния другой его части во главе с П.Н. Милюковым. В этой связи представляет интерес переписка Павла Александровича и Кирилла Владимировича. 2 марта дядя императора писал Кириллу Владимировичу о том, что «мы должны всеми способами сохранить Ники престол» и не допустить назначение Михаила Александровича регентом[681]. Учитывая позицию председателя Государственной думы и его желание видеть великого князя Михаила Александровича регентом, становится ясно, почему великокняжеский манифест попал на стол не к М.В. Родзянко, а к П.Н. Милюкову. Впрочем, П.Н. Милюков фактически положил манифест «под сукно», и кроме него и М.В. Родзянко, документ в Думе никем прочитан не был. После же получения известия об отречении Николая II ставка председателя Государственной думы на Михаила Александровича и вовсе потеряла свое значение. М.В. Родзянко, признав свое поражение, выступил за отказ Михаила Александровича от престола. «Когда Михаил узнал об отречении Николая II в пользу Алексея при его регентстве, он колебался. Делегация думских лидеров и членов только что сформированного Временного правительства изложила ему две точки зрения. Большинство, считало невозможным вступление Михаила Александровича на престол, эту точку зрения излагал М.В. Родзянко, а меньшинство считало, что «для масс необходим привычный символ власти», эту точку зрения излагал П.Н. Милюков. После того как все желающие высказались, Михаил Александрович посоветовался с М.В. Родзянко и князем Г.Е. Львовым[682]. После этой беседы великий князь подписал «Акт об отказе великого князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти впредь до установления в Учредительном собрании образа правления и новых основных законов Государства Российского».
Третий этап великокняжеской оппозиции (1 января – 2 марта 1917 г.; «период отчаяния») характеризовался тем, что наиболее активные из великих князей и способные на собственное мнение и выступление оказались за пределами Петрограда. Николай Николаевич оставался на Кавказском фронте, Мария Федоровна продолжала проживать в Киеве, Николай Михайлович был в ссылке, Мария Павловна уехала в Кисловодск. К этому времени относится политическая активность брата императора великого князя Михаила Александровича, который выступал в качестве соавтора и редактора писем царю, проходивших еще одну редакцию князя Г.Е. Львова, с молчаливого согласия М.В. Родзянко, императору они передавались чиновником А.А. Клоповым. Письма остались без внимания Николая II.
Своеобразной реализацией политических амбиций явилось письмо и дальнейшее выступление великого князя Александра Михайловича. В нем он полностью солидаризуется с мнением Прогрессивного блока, призывая к «установлению правительства доверия», и делает вывод о том, что правительство есть сейчас «тот орган, который подготавливает революцию». Эта акция также осталась без внимания и привела к отчаянным попыткам в великокняжеских кругах «уговорить Марию Федоровну отправиться в Ставку и потребовать ареста Протопопова, Щегловитова и Вырубовой и высылки в Ливадию Александры Федоровны». Несмотря на попытки великих князей предложить некий план преобразований, главным злом для них после устраненного Г.Е. Распутина оставалась Александра Федоровна. Примечательно, что они и на этом этапе не осознали, что сложившиеся проблемы связаны не столько с императрицей, сколько с необходимостью модернизации всей системы управления. Кстати, их визиты не меньше расшатывали устои власти, чем «ненависть и месть» Александры Федоровны.
В дни Февральской революции великие князья продемонстрировали полную неготовность к решительным действиям и несостоятельность в качестве политических лидеров. Ни Михаил Александрович, пытавшийся руководить обороной Зимнего дворца, ни Кирилл Владимирович, командовавший Гвардейским экипажем, ни Павел Александрович, командовавший гвардией, не возглавили войска для подавления революции. Все три великих князя подписали «великокняжеский манифест», призывавший к введению конституционного строя. В решающий момент Михаил Александрович отказался от престола до решения вопроса о государственном устройстве России Учредительным собранием.
Заключение
Великокняжеская оппозиция являлась значимым элементом структурного кризиса Российской империи накануне Февральской революции, и потому привлекала большое внимание историков.
В результате изучения научной литературы по данной теме были выделены четыре этапа исследования проблемы великокняжеской оппозиции в России в 1915–1917 гг. На первом этапе (1917–1935 гг.) историография носила резко обличительный характер по отношению к последним Романовым. Опираясь на идею советского историка М.Н. Покровского о государственном перевороте, который готовился не без участия великих князей, мнения по этому вопросу разделились. Ряд авторов (И.М. Василевский, Н.Н. Евреинов, С.В. Любош, В.А. Канторович) были более осторожны в своих выводах относительно причастности великих князей к перевороту, другие же (Д. Эрде, В.П. Семенников, С.Д. Мстиславский, Б.Б. Граве, Э.Б. Генкина) поддерживали идею М.Н. Покровского.
