Артур Брайант - Эпоха рыцарства
Даже самый отважный из мятежных лордов теперь сдался. Молодой граф Каррика, изнуренный борьбой со своим соперником, Баллиолем, вновь вспомнил о вассальной преданности, присоединившись к своему отцу, остававшемуся верным Эдуарду все это время. Епископы Глазго и аббатства Св. Андрея и оставшиеся Хранители, Комин и де Сулис, последовали его примеру. Из Дамфермлайнского аббатства – сердца старой королевской Шотландии – король-победитель пообещал сохранить жизнь и свободу всем, кто сложит свое оружие, за исключением семерых. Шестеро из них были приговорены к недолгим срокам изгнания. Седьмому, Уильяму Уоллесу, было приказано безоговорочно прибыть в распоряжение короля.
Непреклонный герой отказался. Он остался в лесу и вересковых зарослях вместе со своим отрядом изгоев, и, когда друзья начали уговаривать его сдаться, процитировал строки, восхваляющие свободу, которые он выучил еще ребенком. «Если все люди Шотландии, – говорил он, – подчинятся королю Англии или лишат друг друга свободы, я и мои товарищи, желающие сохранить верность мне, будут стоять за свободу королевства».
Несколько месяцев держался Стерлингский замок с гарнизоном в пятьдесят человек под началом Сэра Уильяма Олифанта – единственная крепость, до сих пор оказывавшая сопротивление Эдуарду. Его падение под королевскими таранами преподносилось как зрелище. В одном из домов города построили балкон, откуда королева и ее свита могли наблюдать за loup de guerre или «волком войны», обстреливающим стены замка. После капитуляции замка, в августе, король отправился на юг, приказав, чтобы к Рождеству ему доставили Уоллеса. В то же время казначейство и суды вернулись в Вестминстер. Здесь, в феврале 1305 года, был собран парламент всего острова, который посетил и Роберт Брюс в качестве английского барона. По его совету, поддержанному епископом Глазго Уишуотртом, было решено, что десять представителей шотландских владений – два графа, два епископа, два аббата, два барона и еще два человека, выбранных «простолюдинами», – будут заседать в английском парламенте, чтобы служить, как и двадцать англичан, советом завоеванного севера, пока не будет издан постоянный закон. Между тем Брюс, епископ Уишарт и Джон Мобрей были назначены Хранителями.
Позже тем же летом был схвачен Уоллес. Шотландская знать присоединилась к поискам, за его голову было назначено денежное вознаграждение, и храбрый шотландец, не собиравшийся сдаваться, был вынужден скитаться из одного укрытия в другое. 5 августа его предали недалеко от Глазго. Доставленный на юг через семнадцать дней, он был проведен по улицам Лондона в сопровождении мэра и шерифов. На следующий день, 23 августа 1305 года, его судили в Вестминстер-холле (место, на котором он стоял, увенчанный смехотворным венком из лавровых листьев, до сих пор можно видеть) и объявили виновным в измене, убийстве и грабеже. Ему было запрещено защищаться, он отверг то, что он когда-либо клялся в преданности английскому королю или совершил что-нибудь, что могло бы сделать его предателем. Приговоренного к повешению, четвертованию, его протащили четыре мили на повозке к Тауэру и оттуда через Олдгейт к виселице «у вязов» в Смитфилде, где «повесили на петле, а затем дали упасть полуживому, отрезали половые органы, вырвали кишки и предали их огню». Его голову насадили на кол на Лондонском мосту, а части тела выставили на обозрение в главных северных городах – Перт, Берике, Стерлинге и Ньюкасле[223].
Что-то, пришедшее с ними, укоренилось, по словам Эндрю Ланга:
«Как дикий цветокПо всей его дорогой стране».
Уоллес был первым из длинного ряда христианских патриотов, умерших за идею национальной независимости. Покинутый лордами и прелатами Шотландии и почти всеми членами своего рыцарского класса, он остался жить в легендах и балладах простого народа, который он вел за собой. В XV веке бард Слепой Гарри высказал на родном языке неискоренимую веру крестьян Шотландии в его подвиг:
«Шотландию он освободил и залатал ее раны,И теперь на небесах его наследство».
Именно это после вечерней летней прогулки в Легленский лес в 1793 году вдохновило величайшего из шотландских крестьян написать песню о своем «достойном» герое. Песня Бернса «Scots wha hae» («Слава Шотландии») до сих пор воспевает честь Шотландии, и люди решают отстаивать или пасть за свободу.
Глава V
ТРИУМФ БРЮСА
И в сраженье обрести
Смерть или свободу!
БернсПосле двенадцати лет войны шестидесятишестилетний Эдуард одолел всех своих врагов. Но за победу он заплатил дорогой ценой. Фактически он стал банкротом, его счета, ранее бывшие в идеальном порядке, теперь находились в полном расстройстве. Иностранные банкиры захватили контроль над таможенными сборами. Хотя, пожертвовав финансами королевства и благосклонностью своих подданных, он вновь обрел свое герцогство, покорил шотландцев и навязал свою волю тем, кто унизил его.
Время отомстило за Эдуарда констеблю и маршалу. Херефорд умер вскоре после своего успешного сопротивления, и в 1302 году король выдал замуж принцессу Елизавету за своего энергичного наследника, с расчетом на то, чтобы в будущем графство констебля присоединилось к королевским владениям. Чтобы получить прощение, стареющий Норфолк вынужден был отказаться от своих владений, ему обещали их вернуть, но при условии, что они станут выморочными и отойдут короне, если он умрет, не оставив после себя наследника. Когда это произошло, в 1306 году, еще одно крупное феодальное герцогство, вместе с наследной должностью маршала, досталось королю, позже оно было пожаловано Томасу Бротертонскому, его старшему сыну от второй жены. Графства Честер, Корнуолл, Глостер, Норфолк, Херефорд, Ричмонд, Ланкастер, Дерби и Лестер теперь все стали принадлежать Эдуарду или его близким родственникам.
Оставался один противник – архиепископ Кентерберийский. Против Уинчелси, который был самым непримиримым врагом налогообложения на нужды войны и упорно поддерживал намерение баронов навязать короне Лесные хартии, Эдуард питал непримиримую злобу. Она усугублялась тем, что примас открыто поддерживал обвинение в убийстве, адюльтере и сношении с дьяволом, выдвинутое против его верного, но не пользовавшегося популярностью в Англии казначея, Уолтера Ленгтона, епископа Личфилдского[224]. Удобный случай представился зимой, после смерти Уоллеса. Оба недавних противника, Эдуард и Филипп Красивый, одинаковым образом отреагировали на претензии папы Бонифация сделать из Церкви независимое государство в государстве и трактовать любое неповиновение папской власти как ересь. Реакция Филиппа была весьма жесткой, причем до такой степени, что конфликт закончился осенью 1303 года, когда французы пленили папу в его собственном замке Ананьи, и тот умер от потрясения. Двумя годами позже папская тиара перешла к гасконцу, Клименту V, чье имя до сих пор ассоциируется с виноградником Шато Папе-Климент, и кто в бытность архиепископом Бордо был подданным Эдуарда. Английский король использовал его дружбу, чтобы получить освобождение от клятвы соблюдать Лесные хартии, а также освободить Уинчелси от занимаемой должности. В феврале 1306 года примас был призван в курию, чтобы ответить на обвинения своего суверена, среди которых было и то, что он ложно обвинял своего собрата, прелата Уолтера Ленгтона. «Вы были безжалостны к другим, – обратился к нему король в своей прощальной речи, – и мы никогда не окажем милосердия вам».
Почти также безжалостен был Эдуард к своему сыну. В то лето, когда пленили Уоллеса, между двадцатиоднолетним наследником и казначеем произошла ссора. Эдуард не терпел неуважительного отношения к своим министрам; в докладах дел Суда Королевской скамьи есть отчет о том, как маркграф, барон Уильям де Браоз, оскорбивший главного судью Хенгема, был вынужден идти без меча, с непокрытой головой, через переполненный Вестминстер-холл, чтобы умолять о прощении судью, прежде чем его заключат в Тауэр. В подобном же отчете говорится о том, как король вскоре после этого «отдалил своего старшего и любимого сына, Эдуарда, принца Уэльского, от королевского двора почти на полгода, потому что тот грубо и резко говорил с одним из министров, и не позволял сыну являться на глаза, пока он не дал полного удовлетворения оскорбленному»[225]. В течение нескольких месяцев, пока молодая королева не попросила за него, совершивший преступление молодой принц, которому было запрещено приближаться ко двору ближе чем на тридцать миль, должен был таскаться вслед за двором, куда бы он ни направился, в качестве простого просителя.
Убрав Уоллеса со своего пути, король издал ордонанс об обустройстве Шотландии. Через королевского наместника ею стали управлять английский канцлер и чемберлен с помощью совета из восьми прелатов и четырнадцати магнатов, включая Брюса и двух Коминов. Судей, коронеров и шерифов должны были назначить по английскому образцу, и, хотя шотландское гражданское право сохранялось, обычные законы, как, например, некоторые из законов кельтских высокогорий, «открыто направленные против Бога и разума», были отменены. Король был доволен, что направил, как он думал, Шотландию по пути цивилизации и порядка и милостиво отменил наказание оставшимся изгнанникам.
