Виктор Бердинских - Крестьянская цивилизация в России
Были в округе места «нечистые», где чаще всего с людьми происходили какие-то неприятности. Люди кружились, теряли дорогу, ходили до утра по кругу. Вот свидетельство о таком месте: «Как от Якименков к Малышковым ехати, тоже в одном месте у нас млело. Млело — значит тут сколько людей убивалося и все, и машины опрокидывались и все, тоже так же. Тятя говорит: я поехал из городу, дак к Тусковым заехал, к маминой-то родне, к тестю. Тестя-то уж не было живого, а вот эти братья-то у мамы живы. Там выпили, посидели все. Он сел, значит, на лошадь и поехал домой. Доехал, значит, до этого места. Поедет-поедет и опять, значит, заворачивает лошадь, и опять приедет обратно. Спрашивает: "Как это проехати-то к Малышковым? Дороги нет". Ему отвечают: "Стоишь на пути, а спрашиваешь дорогу. Прямо едь". Сколько ни ездил, все до утра дорогу искал. А видно, что тут леший дорогу перешел» (Л.B. С-ина, 1910).
Чудес было в деревенском миру много, но все они были крестьянские. Лешие могли вредить человеку, могли ему и помочь. Валентина Осиповна Медведева (1921, дер. Колбяки) сама встречалась с нечистой силой: «И в лешего верили, он коров утаскивал, водил людей по кругу, из-за него плутали в лесу. Рассказывали, в соседней деревне парень маленький пошел брату обед отнести, а ушел далеко, аш за семь километров на Молоканку. Его уш потеряли, спрашивали, как через речку-от таку глубокую перешел? А он говорит: "Меня дедушка перенес", это, мол, как опять лешой. А еще случай: мать отругала сына и дочь маленьких, а они разобиделись и пошли по деревне, и пошли, и пошли, да так и не вернулись. Целу неделю искали их по лесу, потом кто-то набрел на них и видит: сидят они около елки по шею мхом укутанные. Их спрашивали: "Почему не отзывались на крики?" — а они говорят, мол, нам дедушка не велел. А по один раз вихорь страшной был, а мужик-от греб сено, кучи копнил, а кучи-то вихром поднимало, мужик-от со злости сказал: "Я тебя, лешова, грабелищем!", и вдруг мужика-то кверху подняло вихрем, а потом книзу бросило. Опять же лешой баловался. У мужика домовой жил, он все свалит, разложит и говорит хозяину: "Хлеба дай, ложку и каши". Он кашу-от съел, а хлеб на пол бросил, все ругался. Мужик уш и в церкву ходил, не мог от него избавица. Как-то мать его заходит домой, а он с печи давай ее луком обкидывать, аш весь лук скидал…
Помню, пошла я белье на речку полоскать, а там на жердях сидит, ноги калачом, волосами обвешана, сидит моща. Я как взверещала, так ужас. Веришь, во век не забыть, это ведь кикимора. Было у нас, кикимор девкам сажали из-за парней. Дак те и мучались с ними всю жись.
Всяки чудеса встречались…»
Встречаются в рассказах стариков упоминания о русалках, хотя их не так много. В основном рассказывают случаи, когда кто-то из соседей видел русалку. Например, Анна Ивановна Петрова (1916) помнит такой эпизод: «А выдумки-то какие? Вот мне Иван Савватеич рассказывал. Пошел на луга драть лыко на лапти, к озеру подходит, а на берегу девушка сидит и волосы пальцами расчесывает. Он смотрел, стоял долго, а потом кашлянул. Русалка нырнула в воду, а озеро раскололось пополам. С тех пор в этом озере никто не купался, все боялись, что русалка утащит. Мамин брат еще рассказывал. Он ехал из Малмыжа домой, один, сани были пустые. Лошадь остановилась и не стала идти дальше. Дядя слез с саней, посмотрел в кольцо у дуги. В санях сидел черт. Он выругался и перекрестился. Черт исчез, а лошадь понеслась, дядя чуть успел в сани заскочить».
Стремление нечистой силы заманить к себе простого человека, загубить его жизнь отчетливо видно в следующем рассказе: <<Сказывали бабы и про русалок. Ехал-де однажды мужик с нашего села (из соседнего) поздно вечером с базара, а ехал-то по берегу. Домой торопился. Смотрит, а в метрах пяти от него на камне, есть такой большой камень под горкой у нас, сидит молодушка, красоты неписанной. Сидит и слезы льет. Увидела она мужика-то и давай петь. Мужик, как музыку услышал, забыл и жену, и детей. И вдруг исчезла девка-то, мужик очнулся, домой пришел, а все про ту девку думает. Зачах весь, а какой работник был! Не выдержал, пошел к реке и утопился. А молодушка-то не иначе русалкой была. Вот ведь какие дела. Много чудес-то люди рассказывали. Я уж теперича и не помню» (А.Т. Чекмарева, 1912, дер. Рыбная Ватога).
Не так часты упоминания о ведьмах. Вот очень типичный рассказ: «Мать мне рассказывала. Баня была у реки. Ушли туда мыться три женщины. Вымылись они, начали одеваться — вдруг дверь открывается, заходит чертовка с распущенными волосами, стала их колоть огромным железным гребнем с длинными-длинными зубьями. Женщины страшно испугались, в панику впали, кричат, а голосу нет, как будто онемели, некому на помощь придти. А ведьма смеется, глазищи черные, страшные — жуть. Что делать? Стали эти женщины молиться, колдунья исчезла. Так и боялись этой ведьмы с железным гребнем» (Е.Т. Михеева, 1920, дер. Коршуны).
Любопытно, что многие крестьяне за всю свою жизнь ни разу не встречались с нечистой силой, но хорошо ее представляют и знают по рассказам соседей-очевидцев. Характерен рассказ М.И. Х-иной (1909): «И поверий у нас всяких много ходило. Сама никогда такого не видела, а слыхать слыхала. Переезжали мужики на лошадях однажды реку. А из реки женщина вышла и посмотрела на них. Как ни стегали лошадь, а все на месте стоит, и пока не перекрестились, да не помолись, лошади так и стояли».
Были люди не колдуны и не знахари, которые чем-то полюбились нечистой силе и были с ней в приятельских отношениях, получая необходимую помощь. Е.И. Старикова (1911) помнит о таком случае: «Верили в попа. Говорили про лешего. У Серьгиных был Филипка — знался с лешими. Позвал он одного товарища в лес, дернул за сук, и из дерева дом появился, где лешие живут. Стали лешие их самогонкой поить. Филипка пил, а товарищу говорит: не пей! Лешаки спрашивают: «Чего товарищ не пьет?» — «А он не хочет». Пошли домой, тот, который знается с лешаками, хлопнул дверью — и лесина стоит, а лешаков не видно».
И все-таки самыми распространенными явлениями нечистой силы, о которых говорит большинство опрошенных, были так называемые «огненные снопы». «Много говорили о снопах летающих, огненных. Если сноп такой в избу, в трубу влетит — покойника в доме не миновать. К нам один раз влетал, перед тем как тятеньке умереть. Влетел через печку и на полу искрами рассыпался. А один раз молодежь взяли и сноп подожгли и на длинную палку подцепили. Бабы как раз вечером шли, с гулянки, праздник был какой-то. Вот парни и давай размахивать снопом туда-сюда. А бабы испугались, завизжали и давай в разные стороны разбегаться, прятаться. Но потом парням сильно от мужиков попало, все в синяках ушли» (Е.И. Старикова, 1911).
В военные годы видения огненных снопов стали повсеместными. Они, как правило, являлись к вдовам, потерявшим своих мужей на фронте, и к женам, тоскующим по мужьям. «У женщины одной сын умер годовалый, а муж в это время в армии был. Вот она затосковала по сыну-то, и к ней стал огненный змей летать — бес. А ей-то казалось, что это Степан (муж). Он к ней приходил, она с ним разговаривала. Она свекору сказала, что к ней Степан придет. Ну вот, «пришел» он к ней. Она-то с ним разговаривает, а родные рядом стоят и никого не видят. Потом на окнах кресты осинные сделали — перестал ходить. А потом этот «Степан» за ней на «Тройке» приехал. Она бросилась к нему во двор, ее свекор вовремя поймал — не пустил во двор-то. Псалтырь тогда прочитали, он и исчез, только по воротам что-то так стукнуло, так ворота и задрожали. Потом больше он не приходил. А скоро у нее муж вернулся из армии. Это все в самом деле было» (О.Е. Помелова, 1909).
И все же больше всего в деревне страшились и пугались колдовства. Это был ужас, смешанный с восхищением. Вот как безыскусно выразился об этом один старик: «В колдовство вроде бы и не верили. Просто доверяли чуду».
Правда, очень многие старожилы говорят о том, что в их деревнях колдунов вообще не было. Но страх перед мощью неведомых человеку сил был у всех. Поддерживали этот страх и различные необъяснимые происшествия, о которых долго толковали в округе. «Как отношусь к колдовству? Колдовство — не колдовство, а со мной случай был такой. Это было в 1929 году. Шли мы с вечерки и за деревней Малые Коряки, в Волчьем логу, метров за 150 до его конца, перед нами метров за 30 женщина выбежала нагая и через дорогу по воздуху перебежала. Красивая, волосы волной. Все видели» (А.Н. Малыпаков, 1914).
Немало слухов о тайной силе своих родных, знакомых распускали по деревне члены их семей, соседи. «У нас в деревне одна бабка жила, а рассказывал ее внук. Бывало скажет: "А у меня бабка умеет в свинью оборачиваться", — и мы станем к нему приставать, как да как. "А вот так, — говорит. — Пойдет она в баню в 12 часов ночи, перевернется через 12 ножей и вот станет свиньей". И вот один раз вправду мы увидели своими глазами — бегает по деревне свинья. Мальчишки, которые постарше были, поймали эту свинью и обрезали уши. А потом сам Митька, внук этой бабки, говорил: "Ха-ха, бабка моя почему-то стала без ушей". И с той поры больше никто в деревне свинью-оборотня не видел». (М.А. Ситников, 1906).
