Австрия. Полная история страны - Франц Райнельт
Едва надев свои тяжелые одежды императрицы, она начала жить под враждебными, злобными и осуждающими взглядами своей тети, ставшей ее свекровью.
Французский историк Жан-Франсуа Солнон пишет:
«В первые годы брака придворные считали Сисси не более чем очаровательной девочкой, невежественной и дикой. Подготовка ее к исполнению новой протокольной роли стала первостепенной задачей для эрцгерцогини Софии. Никому не приходило в голову, что девушка могла обладать малейшим авторитетом или вмешиваться в политику. Супружеской любви, воплотившейся в рождении первого ребенка, должно было хватить Елизавете для счастья».
Несгибаемая Софья продолжала править железной рукой как во дворце, так и в политике, лишив этого своего сына. Для Сисси же каждый момент ее повседневной жизни стал адом, так как она оказалась совершенно чуждой этому крахмальному двору традиций прошлого века. Поэмы, которые она сочиняла, показывали ее тоску, ее отчаяние оттого, что она чувствовала себя завсегда запертой в этой золотой клетке.
Статус матери – даст ли он ей больше свободы? Она надеялась на это, когда родила в 1855 году девочку (Софью-Фредерику), за которой тут же последовала вторая (Гизель-Луиза-Мария). Но вслед за этим последовала новая тоска, ведь она, такая эмоциональная, увидела, что Софья отобрала у нее детей, которых она решила воспитывать сама, согласно правилам, не признающим ни фантазии, ни привязанности. И этот остракизм удвоился, когда в 1858 году родился наследник мужского пола – маленький Рудольф. Она пыталась поговорить об этом со своим мужем, но он был поглощен своими обязанностями, всеми этими официальными актами и церемониями, которые были обязательны для него.
* * *
Таким образом, в двадцать один год Сисси, мать троих детей, лишенная любых проявлений свободы, ненавидимая своим окружением, поняла, что может иметь будущее, лишь бежав. И в 1860 году, сославшись на легочное заболевание, она впервые с момента замужества оставила Вену, чтобы побыть на солнце, анонимно, далеко от двора, на Мадейре. Она оставалась там несколько месяцев, несмотря на взволнованные и ежедневные письма Франца-Иосифа.
Императрица Сиси с мужем Франц-Иосифом и дочерьми Софией и Гизелой
Потом в течение более чем тридцати лет она не прекращала эти свои дальние поездки, для этого у нее появилась специальная яхта, и ей построили очень красивое жилище на Корфу, ее любимом острове. Она появлялась при венском дворе, помолодевшая, с ожившим взглядом, чтобы тут же вновь потонуть в душевной нестабильности, из-за которой по Европе уже пошли слухи о ее сумасшествии. Она принуждала себя к жестким режимам, часами занималась конным спортом, гимнастикой или прогулками быстрым шагом, в этом проявлялась ее ненависть-страсть к своему телу.
Интересовалась ли она политикой? Жизнь в Поссенхофене отдалила ее от реакционных правил своего класса; ей больше нравилиась свобода, самостоятельность государств, насильственно объединенных под австрийским владычеством, тем более что ее свекровь проявляла упорство, подавляя малейшее сопротивление в этих аннексированных странах. В особенности это касалось Венгрии, к которой Сисси испытывала настоящую страсть: она изучила венгерский язык, у нее была близкая подруга, которую она повстречала в Будапеште, и еще она поддерживала близкую дружбу с одним из руководителей оппозиции, двусмысленную и пылкую. Для нее было триумфом, когда в 1867 году она вместе со своим мужем стала правительницей Венгрии, объединенной с Австрией на основе принципов равенства.
Жан-Франсуа Солнон пишет:
«Идея «двойной монархии», оригинальной формы союза между Австрией и Венгрией шла от императора. А его супруга – благодаря своим заявлениям, письмам, советам, встречам – стала тем стимулом, который позволил ему совершить задуманное».
В тот же год один из ее кузенов, Максимилиан Австрийский, втянутый в мексиканскую авантюру и провозглашенный императором, был расстрелян восставшими. Его жена, одна из сестер Елизаветы, сошла с ума.
Как утверждает американский писатель Майкл Фарквар, все эти трагедии произошли «из-за проклятия некоей графини Каролины Королай, чей сын погиб во время венгерского восстания в 1848 году». Она якобы предрекла: «И небеса, и ад разрушат счастье императора, истребят его семью и всех, кого он любит, разрушат его жизнь и погубят всех его детей».
Но пока до самого страшного было еще далеко. На следующий год Сисси еще раз имела счастье родить ребенка, девочку, названную Марией-Валерией. После долгих переговоров с мужем она получила кое-какие материнские права, несмотря на протесты свекрови… Это было, увы, слишком поздно для старших, в том числе для родившегося в 1858 году Рудольфа, зажатого в тиски обучения, не признававшего никакой чувствительности. Но последняя маленькая девочка получила право на материнскую привязанность, и это было настоящим счастьем для Сисси. Она писала: «Это все, что у меня осталось… Все, что мне оставили».
* * *
В 1872 году умерла ее свекровь Софья. Но зло уже было сделано: вовлеченная судьбой в существование, ограниченное этикетом, слишком давно лишенная материнских функций, Сисси будет скитаться более чем двадцать лет. С неистовством и отчаянием: собрав чемоданы, она уедет в Англию, потом в Ирландию и в Нормандию, чтобы принимать участие в псовых охотах и скачках; часто она садилась на корабль для поездки на Корфу или в какое-нибудь другое средиземноморское место, где были солнце и ветер. Влюбленная в красоту, сама считавшаяся одной из наиболее красивых женщин в Европе, она ежедневно жертвовала три часа на прическу, использовала вуали и зонтики от солнца, чтобы скрыть признаки старения лица; она принуждала себя никогда не улыбаться, чтобы скрыть дефекты зубов.
Императрица Елизавета Баварская. 1880
Конечно, она вынуждена была возвращаться в ненавистную ей Вену для участия в больших балах или некоторых церемониях, от которых невозможно было отказаться, тем более что Франц-Иосиф не прекращал посылать ей нежные письма. Она поощряла длительные романы своего мужа, чтобы притормозить его порывы к ней и освободить себя от супружеских принуждений. Как только представлялась возможность, она ездила в родную Баварию, особенно в свой любимый Поссенхофен, где жила вся ее семья, для того чтобы в
