Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка - Стивен Бирмингем
Но когда Р. Питер Страус женился на Эллен Шульцбергер, публика с удовлетворением отметила, что некоторые люди, по крайней мере, делают традиционную, хотя и все более редкую вещь — женятся «внутри толпы».
Как это бывает в любой социальной группе, немецко-еврейская публика в Нью-Йорке расслоилась, и в ней сложился определенный порядок, основанный на старшинстве. Существует «старая гвардия» — семьи, переехавшие в Америку в период с 1837 по 1860 г. К ней относятся Селигманы, Леманы, Штраусы, Саксы, Гольдманы и, «возможно», Гуггенхаймы. Гуггенхаймы представляют собой проблему, поскольку, хотя они и прибыли в Америку относительно рано (но не так рано, как Селигманы и Леманы), они стали ошеломляюще богатыми лишь относительно поздно и появились на нью-йоркской сцене только в 1888 г., когда другие немецкие еврейские семьи уже объединились в определенную группу. К взрывному присутствию Гуггенхаймов публика привыкла не сразу. Как говорит Пегги Гуггенхайм (мать которой была Селигман) о своих двух дедах, «мистер Гуггенхайм намного превзошел мистера Селигмана в накоплении огромного состояния и скупке большинства медных рудников в мире, но ему так и не удалось достичь социальной известности мистера Селигмана». На самом деле Селигманы были очень расстроены, когда мать Пегги дала согласие на брак с Гуггенхаймом. Они разослали парижским родственникам телеграмму, в которой говорилось: «Флоретта помолвлена с Бенджамином Гуггенхаймом, плавильщиком». Все посмеялись над тем, как забавно запуталось сообщение при перелете через Атлантику. Оно гласило: «Флоретта помолвлена. Бенджамин Гуггенхайм выплавил ее». Также к старой гвардии относятся потомки Соломона Лоеба (из Kuhn, Loeb), хотя он был несколько моложе родоначальников Селигманов и Леманов и переехал из Цинциннати в Нью-Йорк только в 1865 году.
Еще одним представителем первого поколения немецких евреев-иммигрантов — хотя он никогда не был частью «толпы» старой гвардии — был Август Бельмонт. По мере того как жизнь немецких евреев становилась фугульной, его влияние создавало странный и тревожный контрапункт.
Такие имена, как Льюисон, Шифф и Талманн, принадлежат к более молодому поколению, мигрировавшему в Нью-Йорк вскоре после Гражданской войны. Варбурги и Отто Кан принадлежат к третьей, еще более молодой группе, приехавшей в 1890-х годах. Кан, Шифф и братья Варбурги стали внушительно богатыми, и все три фамилии поляризовались вокруг Kuhn, Loeb & Company. Сложилось общее мнение, что этим молодым людям не пришлось так много работать, чтобы заработать деньги, как старой гвардии. В толпе начался раскол между яркой, молодой, очень богатой «новой группой» и оседлой, состоявшейся, не очень богатой «старшей группой». Это была не только разница в возрасте, но и разница в том, как эти две группы «делали дело». Хотя все они виделись и развлекались друг с другом, в эмоциональном плане это были, по крайней мере, две толпы.
Варбурги любят подчеркивать, что семья Варбургов была зажиточными банкирами в Германии задолго до того, как кто-либо из Селигманов или Леманов, которые были бедны, даже не мечтал о приезде в Америку. Представители лагеря Лемана-Селигмана склонны говорить: «Варбурги не были никем, пока не женились на Шиффах, а Шифф не был никем, пока не женился на Лоебах, так что вот так». Уорбурги высокопарно говорят: «Мы приехали в Америку и показали всем остальным, как это делается». На это один из Леманов резко ответил: «Они пытались рассказать всем, как это делается, вот что они имеют в виду. Наша семья никогда не имела ничего общего с этой группой Шифф-Варбурга. Мы считали их ужасно властными. Конечно, были люди, которые пытались играть в их игру. Это называлось «идти в ногу с Шиффами». «Наверное, это ужасно, — сказал лорд Лайонел Ротшильд, — быть евреем и не носить фамилию Ротшильд». Очевидно, он не знал о том, что происходит в Нью-Йорке по другую сторону Атлантики.
Сегодня в Нью-Йорке, когда члены толпы собираются вместе, можно часами спорить о том, какая из великих немецких еврейских семей является самой великой, или самой грандиозной, или добившейся наибольших успехов, или внесшей наибольший вклад. Кто же является самым великим из семейств, которые Кливленд Амори назвал «еврейскими великими князьями»? Одни считают, что пальму первенства должны получить Шиффы и Варбурги, исходя только из их филантропии. Другие отстаивают интересы Штраусов, которые, хотя их деньги были сделаны «в торговле» (некоторые Штраусы занимались банковским делом), тоже не были праздными филантропами, а также внесли заметный вклад в мир американской дипломатии, издательского дела и государственной службы. Другие утверждают, что если уж говорить о государственной службе и правительстве, то на первом месте должны быть Леманы, благодаря которым в Америке появились губернатор Нью-Йорка и сенатор США (Герберт), выдающийся юрист (Ирвинг), крупнейший коллекционер американского искусства (Роберт) и перспективный молодой политик в четвертом поколении (Орин).
Но всегда есть Селигманы. Своим «социальным отличием» они на долгие годы задают тон в обществе немецких евреев в Нью-Йорке. Они занимают якорное положение в толпе. Возможно, без них толпы вообще не было бы.
ЧАСТЬ II. ИЗ ПУСТЫНИ 1837-1865 ГГ.
2. «ГОРА СЕЛИГМАН»
В конце лета 1964 года на странице некрологов газеты New York Times появилось небольшое сообщение о том, что «Джеймс Селигман, биржевой маклер» скончался в возрасте семидесяти четырех лет в своей квартире на Парк-авеню от сердечного приступа. Далее приводились краткие сведения. Г-н Селигман родился в Нью-Йорке, окончил Принстон, имел офис в центре города на Брод-стрит, его пережили жена и престарелая сестра. Не было упомянуто ни о том, что его семья когда-то была очень известна в финансовых кругах, ни о том, что Селигманы до сих пор пользуются значительным авторитетом. Не было упомянуто, что дед г-на Селигмана, первый Джеймс Селигман, был одним из восьми замечательных братьев, составлявших компанию J. & W. Seligman & Company, некогда международный банковский дом огромного значения и могущества. Не было отмечено и то, что двоюродный дед г-на Селигмана, Джозеф Селигман, основатель фирмы, был олицетворением американской истории успеха. Чуть более чем за двадцать лет он прошел путь от пешего торговца-иммигранта до финансового
