Морис Бувье-Ажан - Аттила. Бич Божий
Тацит, как и Аврелиан до него, мечтал возродить Империю во всем ее величии. В славные времена Антонинов, особенно с правления Траяна до Марка Аврелия, Империя именовалась экуменой, то есть цивилизованным миром, — другими словами, миром, подвластным Риму. Эта экумена, не замечавшая других цивилизаций и презиравшая соседние варварские народы, должна была сохранять свое единство, несмотря на все различия составлявших ее частей.
Восстановив власть Рима над «Пальмирским царством» и Галлией Тетрика, Аврелиан провозгласил себя «восстановителем экумены». Восстановление экумены было главной идеей, смыслом существования всех этих беспокойных героев, которых позднее назовут «последними римлянами», это была неосуществимая мечта всех, кто не понимал, что мир развивается иначе.
После трагической гибели Аврелиана и бесконечных споров в Сенате императором был назначен Тацит, даже не претендовавший на верховную власть. Старик, слывший мудрецом и благодаря этому избранный, решил оправдать свое избрание, с энтузиазмом принявшись за восстановление экумены, ибо так он мыслил доказать, что действительно мудр! Он стал еще одной жертвой мечты об экумене.
Тяжелый кризис, вызванный последовавшими сразу друг за другом убийствами Аврелиана и Тацита, был прерван приходом к власти Диоклетиана, который стремился проявить себя решительным реформатором, устроителем экумены.
Далматинец Диоклетиан, уроженец Иллирии — он появился на свет в нынешнем югославском Сплите — решил навести порядок. Для поддержания единства Империи необходимо было перестроить систему управления. Так возникла тетрархия, что означает «власть по четвертям».
Один император — разумеется, он сам, Диоклетиан — становится воплощением римского единства, воплощением Рима, но территориально императорская власть распределяется между двумя императорами, каждый из которых получает титул Августа. Каждому Августу помогает в делах вице-император с титулом Цезаря. Цезарю доверяется командование примерно половиной всех территориальных войск его Августа.
Город Рим в этих условиях становится символом, производным от которого является название государства. При распределении территориальной власти он мог стать столицей империи, но это не было обязательным.
А пока что Август Диоклетиан обосновался в Никомедии на Пропонтиде (Мраморном море), защищая границы от Дуная до Евфрата, которые постоянно подвергались нападениям варваров, тогда как Август Максимиан избрал своей столицей Медиолан — Милан, обеспечивая защиту альпийских перевалов и путей сообщения с линией обороны по Рейну. Каждому Августу подчинялся его заместитель — Цезарь. Цезарь Диоклетиана, Галерий, устроил свою штаб-квартиру в Сирмии на Саве, а Цезарь Максимиана, Констанций Хлор — в Трире на Мозеле. В Риме не осталось ни августов, ни цезарей, но сам Диоклетиан и был «Римом».
Эта реформа — которая в конечном итоге приведет к разделению Римской империи на Западную Римскую империю со столицей в Риме или Равенне и Восточную Римскую империю со столицей в Константинополе — не решила проблем огромной территории и разноплеменного населения. Преобразования Диоклетиана носили оборонительный, военный характер. Император не мог разорваться, отбивая нападения и германцев, и персов, подавляя освободительные восстания в покоренных странах и крестьянские волнения дома. К внешним врагам добавлялись внутренние — багауды и узурпаторы, пытавшиеся создать свои собственные империи, как, например, римский флотоводец Караузий в Британии.
Максимиан, коллега-Август Диоклетиана, «восстановил порядок» в Галлии, истребив шайки разбойников и устроив резню багаудов, не утруждая себя необходимостью отличать опасных мятежников от мирных крестьян, и широко практиковал массовые казни и показательные расправы. Сам Диоклетиан стремился унифицировать Империю, превратить ее в абсолютную монархию, беспрекословно подчиняющуюся воле правителя. Любые проявления свободы подавлялись, свободные и полусвободные крестьяне и ремесленники практически уже не отличались от рабов. Повсюду учреждались профессиональные «коллегии», жившие по жесткому регламенту. Всё и вся подчинялось строгим правилам: найм на работу, способы производства, количество, качество, обмен, цены. Налоги превысили все границы разумного; на собрания христиан, уход с земли колонов и крестьян наложен запрет. Огромные массы людей, уставшие жить в страхе, только и желали, чтобы явился избавитель и положил конец издевательствам. Только Цезарь Констанций Хлор, носивший с гордостью титул Caesar Galliarum — Цезарь Галлии, являл собой образец умеренности и человеколюбия; ему практически удалось стереть из памяти народа жестокости Максимиана; он противился любым религиозным преследованиям и не исполнял деспотичных указов Диоклетиана; его даже полюбили! Увы, после отставки — согласно тетрархической конституции — Диоклетиана и Максимиана, он пробыл императором — Констанцием I — немногим более года (305–306 гг.).
Ему наследовал сын Константин, который станет «Константином Великим». Максимиан, не желавший уходить с политической арены, организовал заговор против него, но потерпел неудачу и покончил с собой. Узурпации, мятежи, войны между Августами и Цезарями следовали бесконечной чередой. Галерий, коллега-Август Константина, был изгнан из Италии узурпатором Максенцием, сыном Максимиана. Он создал собственное королевство в дунайских провинциях, только усилив там поборы и преследования, поэтому, когда он скончался в 311 году, Церковь усмотрела в этом «руку Господа», и простой народ в этом не усомнился. Всемогущему уже давно следовало вмешаться. И вот Константин провозглашает свободу вероисповедания.
Не раз пользовавшийся поддержкой епископов в борьбе с многочисленными соперниками, Константин издал в 313 году Миланский эдикт, в котором провозглашалась свобода вероисповедания и предоставлялись большие льготы христианской церкви, хотя император тогда еще к ней не принадлежал. Он утвердил постановления Никейского собора 325 года, объявившего ересью арианство — учение, которое возникло в Александрии и получило свое название по имени своего создателя — священника Ария. Ариане отрицали божественную единосущность Отца и Сына и не признавали божественность Слова, воплощенного в Сыне. Раскол между католиками, принадлежавшими к «римской» Церкви, и арианами, проклятыми этой Церковью, тем самым был лишь закреплен, что влекло за собой тяжелые последствия.
Константин считал себя повелителем экумены. И повелитель этот был христианином. Начиналась новая эра: неужто Господь наконец-то признал своих?
В 330 году Константин оставляет Рим и провозглашает столицей древний греческий город Византий, который станет Константинополем — городом Константина. Императорский деспотизм и рабовладение переживали свой последний расцвет. Со смертью императора 22 мая 337 года все рухнуло. Повсюду начались мятежи, возобновились братоубийственные войны. Нет, Господь так и не признал своих.
Все вернулось на круги своя! Узурпации, предательства, убийства, самоубийства, казни… Все чаще претенденты на императорский трон прибегали к помощи варваров, которые пользовались этим, чтобы осесть на римских землях.
Племянник Константина, Цезарь при Августе Констанции, Юлиан сумел в конце концов отбросить за Рейн алеманнов (август 357 год).
Он перенес столицу в свою «дорогую Лютецию». Констанций, виновный в возмутительных сделках с самыми сомнительными варварами, приревновал к его славе и повелел Юлиану направить на Восток свои лучшие войска, состоявшие главным образом из галлов. Легионеры взбунтовались и провозгласили Юлиана Августом (т. е. императором), даже не спросив его согласия. Вскоре Юлиан получил уже безраздельную власть (361 год).
Он был неутомимым воителем и мудрым администратором; его даже полюбил простой люд из бедных городских кварталов и крестьянских деревушек. В Галлии, освобожденной им от алеманнов, к нему относились с глубоким уважением и искренней симпатией. Забрезжила надежда на мир и благоденствие. И вот тут Юлиан неожиданно обрушился на христианство и вознамерился восстановить язычество! Он стал Юлианом Отступником.
Но почему?.. Реакция на постылые обряды, к коим он принуждался в детстве? Возможно, и даже вероятно.
Но, несомненно, сыграли свою роль и личные убеждения: Юлиан был язычником и не считал, что кто-нибудь может помешать ему оставаться им. Нельзя сбросить со счетов и экуменизм, его видение экумены: Империя не может быть сведена к христианской общине, католическим или арианским народам. По прихоти или злоупотреблению императоров христиане слишком осмелели, надо их поставить на место и не позволять им подрывать государственную религию, которая могла быть только языческой, традиционной, но и умевшей при необходимости возводить новых богов на свой Олимп. Разумеется, он не тронет богатых и могущественных христианских священников, сохранив популярность и влияние их церкви, поскольку прежде всего им двигала забота об общественном благе.
