Валерий Курносов - Путешествие за тайной ЦАРСКОЕ ЗОЛОТО
Марьин продолжал настаивать на своем: деньги нужны для населения, исполкому губернского Совета и главнокомандующему. И спор людей, за спинами которых находились противостоящие вооруженные отряды, разгорелся с новой силой.
В это время в кабинет управляющего вошла женщина и предъявила спорщикам еще один мандат, в котором было написано: «Комиссару Финансов и председателю Государственного банка. Президиум Казанского Совета предписывает вам немедленно выдать под расписку за ответственностью президиума Совета бумажные и денежные знаки, находящиеся в кладовых Государственного банка и в казначействе тов. Данилевской для препровождения их по ее указанию».
Спорившие мужчины от неожиданности осеклись на полуслове, а комиссар Введенский поехал с важной дамой обратно в Совет уточнять ситуацию… На часах в кабинете Марьина пробило полночь.
«А я, — продолжал Измайлов, — несмотря на все, категорически предложил ему немедленно, без дальнейших проволочек, исполнять приказание и начать погрузку. Он отдал приказание открыть кладовую и начать погрузку золота, что же касается кредиток, то заявил, что их у него всего около 130 миллионов, и на мой вопрос, почему он сам мне дня три тому назад говорил о двухстах, сказал, что он тогда ошибся. Тогда я, подозревая, что он на этот раз мне солгал, сказал ему: “значит, вы официально в присутствии всех подтверждаете, что у вас есть только 130 миллионов ”, на что он ответил утвердительно. Тогда я сказал, что ему на всякий случай я могу оставить 10—15миллионов, ушел на двор распорядиться начать погрузку, оставив в кабинете Андрушкевича».
Позже сотрудник Казанского отделения банка Гали Ахмадуллин косвенно подтвердил следственной комиссии информацию Измайлова: «До двенадцати часов ночи сотрудники банка никаких распоряжений не получали. Что было постановлено совещанием… нам, сотрудникам, не было известно. В начале первого часа последовало распоряжение нагрузить два автомобиля ящиками с золотом».
Интересно отметить, что оплату служащим за помощь «красным» в отправке золота в банке произвели 21 августа, когда в городе командовали противники большевиков, представители КОМУЧа! Об этом говорит составленный от руки акт «Расходы по эвакуации ценностей с 5 Авг. по 5 Сент.». Напротив даты 21 августа имеется цифра оплаты —23 970 рублей 71 копейка и странная сноска, в содержание которой слабо верится: «Сюда входит и вознаграждение и за эвакуацию 5августа»… К неестественности этой приписки автор еще обратится по ходу анализа фактов.
Вернувшись через полчаса со двора, Измайлов увидел в кабинете 33-летнего банковского секретаря Виктора Калинина, набирающего на машинке акт приема-передачи ценностей. В документе значилось, что Марьин отпускает из своего хранилища для эвакуации 80 ящиков золота и 65 миллионов кредитными билетами.
«На что я, — вспоминал Измайлов, — крайне возмущенный, заявил, что никогда не соглашусь подписать такой акт и оставить без всякой нужды такую громадную сумму в опасности попасться чехословакам. Меня все начали уговаривать, что ведь здесь остается главком, и исполнительный комитет, что в случае опасности они вывезут оставшиеся кредитные билеты или сожгут, что они в лице комиссаров финансов берут это на себя, тем более, что исполком уже прислал об этом бумагу…»
Не желая далее слушать уговоры, Измайлов решительно пишет расписку: «Получено для эвакуации из Казани согласно приказанию Председателя Совнаркома Ленина и приказанию главнокомандующего фронтом Вацетиса — кредитными билетами в… мешках на сумму тридцать миллионов руб.».
После чего комиссар, по его словам,«.. .приказал Марьину без разговоров немедленно упаковать эти 30 миллионов, причем в присутствии всех заявил, что эти деньги мы оставляем под ответственность присутствующих представителей Исполкома. Тогда Марьину не оставалось ничего делать, как исполнять это приказание».
Главный кассир Казанского отделения Народного банка Аристарх Куколевский через месяц сообщил в своем докладе специальной комиссии: «Отделение имело намерение отправить эту суммуразными разменными знаками, для чего уже были вынуты из шкафов для заделки кредитные билеты разных достоинств, но последовало распоряжение, чтобы заделка была произведена по возможности в кратчайший срок, тогда контролер Гусев, следивший за заделкой, пошел в кабинет управляющего, спросить его: какими же купюрами отсылать кредитные билеты, и получил ответ: “Какими хотите, но только поскорее заделывайте тюки поневоле пришлось мелкие билеты положить обратно и заменить их крупными».
В этом распоряжении Марьина Измайлов увидел злонамеренный умысел управляющего.
«Но и тут он, оказывается, постарался схитрить, — продолжал вспоминать комиссар Измайлов. — Дело в том, что я привез (1 августа 1918 года из Московской конторы Госбанка. — В. К.) в Казанское отделение банка 70миллионов преимущественно мелкими купюрами (десятки, четвертные, пятерки и т. п.), и эти деньги были консервированы для Симбирска, почему и лежали в отдельном шкафу. Поэтому я и просил его упаковать эти деньги и прибавить к ним еще нужную сумму.
Но оказалось, что когда начали грузить на автомобиль кредитные билеты, то они заняли немного места, и на мой вопрос: почему такая сумма занимает так мало места, мне кто-то из кассиров сообщил, что нам погрузили почти всю сумму керенками и тысячерублевыми билетами. Я был возмущен, но так (как) погрузка уже была закончена, и я ждал с минуты на минуту приказаний из штаба выступать (туда ушел за инструкциями Андрушкевич), то я поднялся наверх в кабинет Марьина, и, заявив, что он перехитрил меня, как бы желая оставить для чехословаков мелкие разменные кредитки, потребовал, чтобы мне погрузили еще 20ящиков по 5пудов золотой монеты, так как автомобиль, предназначенный для кредиток, почти пустой».
Позже помощник контролера отделения банка Борис Калашников показал: «При эвакуации в Москву золота и кредитных билетов я находился в нижней кладовой и наблюдал за выдачей ста ящиков с золотой монетой. Закончив работу и, зайдя в верхнюю кладовую, где запаковывались для отправки кредитные билеты, я поинтересовался: на какую сумму увозится кредиток, узнав, что увозят только 95 миллионов, а остальные 45 остаются, я был крайне поражен таким распоряжением, но сказать что-либо считал себя не вправе».
В конце концов были составлены два акта и даны две расписки о том, что Измайлов и Андрушкевич забрали из хранилища 54 мешка с банкнотами на 95 миллионов рублей, из них 44 мешка с 65 миллионами наличных и 100 ящиков золота погрузили для эвакуации. По банковским документам, в которых четко прописаны номера всех ящиков и присутствующие при передаче свидетели, выходило, что золота комиссары забрали ровно на 6 миллионов золотых рублей.698 ящиков с золотыми слитками, хранившихся в банке, Измайлов не трогал. Слитки были разномастными. В ящике помещались по 4 слитка Монетного двора весом 16,8 кг каждый. А слитки частных вкладчиков и частных банков весом от 6,62 кг до 12,22 кг каждый помещались от 4 до 8 в каждый ящик. Ящики с частными слитками «тянули» от 49 до 52 кг полезного груза. А ящик со слитками Монетного двора и вовсе был неподъемен — 67,2 кг. Разные ящики трудно укладывать в кузове автомобиля. Поэтому большевик брал лишь золото в монетах.
Вероятно, номинал 60 тысяч золотых рублей в ящике являлся неким банковским стандартом. Как покажет ревизия 24 мая 1920 года, произведенная в Казанском отделении банка после вскрытия 10 ящиков с золотом, отбитых у белых и вернувшихся в Казань, каждый ящик содержал ровно 60 тысяч золотых рублей. В каждом ящике было от 6 до 8 малых мешков с монетой. И все ящики содержали монеты одного, строго определенного достоинства — 5, 7,5 («полуимпериал») или 10 рублей. Если учесть, что 15-рублевый «империал» весил 12,9 г (из них 11,61 г — чистого золота, остальное медь), а монеты другого достоинства содержали кратное своему номиналу количество металла, получаем вес цветного металла в стандартном банковском ящике — 51,6 кг. По воспоминаниям свидетелей, площадь днища стандартного ящика примерно метр на полтора, вместо ручек по бокам у них свисали канатные петли, углы ящика окованы металлическими полосами. Для последующего анализа нам еще пригодится знать вес груза в ящике. А пока его отметим себе в памяти.
Еще более запутывал ситуацию с эвакуацией бывший управляющий Марьин, который в 1929 году давал следующие показания: «Грузовых автомобилей удалось достать только четыре и один нефтяник. На эти автомобили мы погрузили около 200 ящиков золота в монете на сумму 12 миллионов рублей». Под «нефтяником» следует понимать легковой автомобиль, сопровождавший грузовики… Автор этих строк подозревает Марьина в умышленном искажении фактов, о чем еще пойдет речь в расследовании…
