Сергей Мирный - Живая сила. Дневник ликвидатора

Слева на бумажке – изображение молодого мужчины с респиратором на лице… А гимнастерка-то образца 1943 года! Это ж сколько лет этому респиратору?!

Вверху на инструкции большая жирная цифра «3» в прямоугольнике. Это размер респиратора: для «крупно-лицых» – 3-й номер, большинству 2-й подойдет, ну и 1-й размер – «для самых маленьких»… Чем больше голова, тем больший нужен номер респиратора.

Читаю…

РЕСПИРАТОР Р-2

ПАМЯТКА ПО ПОЛЬЗОВАНИЮ № 5391

НАЗНАЧЕНИЕ

Респиратор Р-2 защищает органы дыхания от радиоактивной пыли.

От паров и газов респиратор не защищает!

ПРАВИЛА ПОЛЬЗОВАНИЯ

Выньте респиратор из пакета.

Наденьте респиратор на лицо так, чтобы подбородок и нос хорошо разместились внутри полумаски.

Отрегулируйте ленты оголовья по размеру головы. Расправьте респиратор на лице, прижмите концы носового зажима к носу и сделайте 2-3 глубоких выдоха.

Следите за плотным прилеганием респиратора к лицу во время пользования.

В случае скопления влаги внутри респиратора оттяните респиратор от подбородка вниз и слейте ее.

ДЕЗАКТИВАЦИЯ

Произведите дезактивацию респиратора осторожным выколачиванием пыли метелкой из прутьев или постукиванием о какой-либо предмет. Удалите пыль с внутренней поверхности респиратора протиранием влажной тряпочкой или ватой.

Выворачивать респиратор не рекомендуется во избежание механических повреждений.

ХРАНЕНИЕ

Респиратор храните в полиэтиленовом пакете, закрытом с помощью кольца.

Оберегайте от механических воздействий, увлажнения водой и воздействия органических растворителей и масел.

Техническое обслуживание респиратора производите в соответствии с техническим описанием и инструкцией по эксплуатации 5390 ТО.

Заказ 1

Надеваю респиратор на лицо так, «чтоб подбородок и нос хорошо разместились внутри»! Ну юмористы… Во, теперь я как все тут – зеленое поросячье рыло…

Вопрос дозы: Лагерь

(Из рабочего блокнота командира взвода радиационной разведки)

17.07.

Вечером, перед сном, в палатке. Все лежат уже в кроватях. Прапорщик:

- Там за контейнерами на АЭС съездить нельзя, чтоб пару рейганов [15] поймать?

– Так у него и так уже за 11 дней 20 рейганов.

– Его надо на ПУСО чаще выпускать, им там по 0,6 рейганов пишут.

Меня разбирает смех, еле-еле сдерживаюсь.

…Это я записал в блокнот 17 июля 1986 года – на третий день своего пребывания в чернобыле. А потом я такие разговоры записывать перестал. Замечать перестал – обычнейшее дело…

Первые: Дни – Дозы – Маршруты

14.07 1,2 Рыжий Лес

15.07 0,8 Рыжий Лес – Копачи

16.07 0,_ Пруд-охладитель

17.07 0,5 Пруд-охладитель

18.07 0,7 Белоруссия

19.07 __ Пруд-охладитель

20.07 0,6+0,4 Пробивка стройплощадки

+0,2 Канал, Ладыжичи

20/21.07 0,5+0,2 Диброва

Первая страница рабочего блокнота командира взвода радиационной разведки

Маршрут разведки

(Из повести «Хуже радиации»)

Маршрут разведки Рыжий Лес-3 начинается у километрового столба. Дозиметрист Петро меряет уровень на земле у его основания («землю») и в воздухе («фон»), я записываю номер точки и величины уровней, и броник с заброшенной теперь автотрассы съезжает в лес, в смоляную тенистую прохладу.

Высунувшись вверх из люка, я высматриваю дорогу получше, изредка сверяясь с лежащей на рации схемой маршрута, грубой, от руки нарисованной (карты местности секретны, их из штаба выносить не разрешают), и подаю Коле-водителю отрывистые команды. Мотор мощно урчит, зеленый поролоновый респиратор глушит слова, приходится кричать, наклоняясь внутрь: «Направо», «Налево», «По правой», «По левой», «Возле куста – замер». Коля тормозит, Петро спрыгивает, на ходу достает зонд, замеряет фон и землю на точке, я записываю, Петро, тщательно оббивая песок с сапог о броню, залезает наверх – «Вперед!» – и мы трогаемся.

Замер, еще замер…

Уровни возрастают.

Поперек пути – вырубленная посадка молодняка: косые белые острия рядами… Полоса шириной метров семь. «Объедем?» Коля кивает. У нас задние скаты лысые. Если проколемся на ней, то непонятно, как нас потом будут оттуда стаскивать. Да и уровни тут уже приличные…

Замер, еще замер…

Я веду по маршруту, Коля правит машиной, Петро делает замеры – мы работаем, как хорошо отлаженный механизм…

Друг человека

Маршрут разведки Рыжий Лес-2. Два километра южнее АЭС. Уровни – несколько десятков миллирентген в час. Широкая песчаная дорога, по ней едет наш БРДМ. Справа сосняк: мелкий, молодой, зеленый. С другой стороны – дома, заборы, палисадники… Край села Копачи.

Кудахчут куры…

Жарко.

В селе – ни единой живой души. Уже три месяца.

Остановились, Петро померял. Залезает…

У БРДМа возникает собачонка.

Задрав морду, смотрит на нас.

«Нечего тебе дать… Ну нечего…»

Собачонка неотрывно смотрит.

«Ну ничего нет…»

Надо ж такому случиться! Обычно обязательно с собой возим что-нибудь перекусить – на всякий случай… А вот сегодня…

«Ни у кого ничего нет?»

«Не-а…»

Собаке: «Ну нету… Ничего нет».

Собака домашняя, Canis lupus familiaris, смотрит из-под броника снизу вверх ТАКИМИ глазами… На нас – царей природы, Homo sapiens'ов, человеков разумных… Три месяца тут – одна…

Колю осеняет! «Погоди!» – нырнул в черную дыру люка.

Появляется назад, разворачивает засохший бутерброд.

«Точно!» – завалялся в ящичке; заначили когда-то как НЗ [16], потом забыли…

Бутерброд до земли не долетает – пес хряцает его на лету.

Бронеавтомобиль (внутри три высших примата) едет дальше.

Собака домашняя смотрит вслед. Бредет обратно к домам.

Парадоксы пессимизма

Объезжаем по маршруту вокруг Припяти – пустого города.

Посреди красивого соснового леса, у быстрой полноводной речки Припять, в удобных многоэтажных домах жили 45 тысяч человек. Всего лишь три месяца тому назад.

А сейчас мы едем вдоль забора из колючей проволоки, который отделяет город от остальной чернобыльской зоны… Меряем через каждые 100 метров.

28/30 (фон – 28, земля – 30 миллирентген в час)…

12/18 – напротив мертвого дома, на котором крупно: «Строителей, 34»…

12/17…

1/10 – на повороте…

12/19 – теплицы брошенные…

И вот на таком фоне вдруг…

– Тут будут жить люди! – аккуратный ученый (их называют тут «наука», по роду деятельности), в белой робе, белом колпаке на голове, с внутренней стороны колючей сети, растянутой на столбах, меряет землю светлым прибором. А Петро тыкает зондом нашего темно-зеленого ДП-5-го под тот же столб с нашей, наружной стороны: «60 миллирентген в час»… Тут будут жить люди!…

– Правда? – обрадовался я. – А говорили, тут жить уже никто никогда не будет…

– В Припяти будут жить люди. Припять будет нормальным живым городом, – уверенно говорит «наука». – Для этого мы, физики, тут и работаем… А вы офицер – кадровый?

– Нет, я вообще-то химик…

– А тут?

Я пошутил:

– «Командир взвода сталкеров»: по зоне каждый день лазим, меряем…

Разговор перешел на «Сталкера» Тарковского: как он показал Зону в фильме – и какая она настоящая…

– Никогда не думал, что такое увижу…

– Я тоже…

– Жаль, самого «Сталкера» больше никогда не увидим.

– Да… Теперь, когда Тарковский стал невозвращенцем [17], уже точно никогда…

– Нет теперь в Советском Союзе такого режиссера… И не было никогда.

– И фильмов его нет. – эх, жаль.

– Жаль…

Мы скользили взглядом по настоящей зоне, каждый видел собеседника через колючую проволочную паутину на столбах… За спиной «науки» – пустая, полуразграбленная Припять. «Мерзость запустения»… Грязно-зеленый угловатый броник у колючей проволоки, мертвый «парк культуры и отдыха», над лесом торчит ввысь огромный разноцветный круг – аттракцион «чертово колесо»… А перед внутренним взором бегут кадры фильма Тарковского, которые удержались в моей памяти и которые по-иному мне уже не увидеть больше никогда…

Мы искренне пожелали друг другу – «Счастливо!» (руку протягивать через колючую проволоку как-то неловко), кивнули, разъехались.

Каждый по своей стороне колючего забора.

Фильмы Тарковского пошли в кинотеатрах буквально через год – наступили новые времена. В городе Припяти не живут до сих пор.

И, похоже, уже не будут никогда.

Яблоко

Едем дальше вокруг Припяти. Проезжаем мимо фруктового сада.

В саду работает военное подразделение. Тоже «партизаны» – из запаса, как и мы.

Останавливаемся. Замер…