Игорь Дьяконов - Люди города Ура
С точки зрения современной исторической науки общество царства Ларсы делилось на три класса: класс, пользовавшийся эксплуатацией рабского и плотского труда, класс, не эксплуатируемый и никого не эксплуатирующий, и класс эксплуатируемых «рабского» типа. К первому принадлежали царская семья и круг царских приближенных, которые жили за счет доходов с царского хозяйства и дележа налогов, верхушка храмового персонала, жившая за счет храмового хозяйства и приношений храму, и частные лица, члены городских и сельских общин, имевшие рабов и эксплуатировавшие рабский труд. Ко второму принадлежали земледельцы, организованные в большесемейные общины, и ремесленники. Под ремесленниками следует разуметь как частных, которые сами реализовали свою продукцию, либо через скупщиков, либо непосредственно продавая ее потребителям, так и дворцовых и храмовых, которые сдавали свою продукцию дворцу или храму; такие ремесленники жили за счет выдач либо продуктов или серебра, либо земельных наделов, которые они сами обрабатывали. Хотя эти выдачи шли из храмовых доходов, как и у эксплуатирующего класса, однако, поскольку ремесленники, со своей стороны, сдавали материальную продукцию, постольку к эксплуататорам их причислять нельзя. Наконец, в класс эксплуатируемый входили, с одной стороны, собственно рабы (и частные, и казенные, потому что рабов и особенно рабынь, например ткачих, скотниц и т. п., держали и дворец и храмы. Это показывают нам преимущественно документы III династии Ура, но нет причин думать, что при царстве Ларсы дело обстояло иначе); а с другой стороны, в этот же класс входили илоты, т. е. люди, лишенные собственности на средства производства и эксплуатируемые, как и рабы, путем внеэкономического принуждения (т. е. не через рынок), однако не подлежавшие продаже, имевшие семьи и нередко земельные наделы; они были, конечно, только в собственности дворца или храмов.
Это разделение, соответствующее современному пониманию социально-экономических отношений, носит абстрактный характер: в реальной жизни, где отношения людей определялись не обнаруживаемыми путем анализа классовыми отношениями, а сословными и профессиональными гранями, осознаваемыми самими древними людьми, четко разбить население по классовой принадлежности оказывается трудно.
Мы не знаем, как в царстве Ларсы обозначали существовавшие сословия, но по аналогии с царствами Эшнуны, Вавилона и Иссина можем предполагать, что сами древние делили общество, если не считать рабов в собственном смысле слова (wardū, ж. p. amātu[m]), на два сословия: 1) шум. lú, аккад. awīlū и 2) шум. mašdá или maś.ka15.en, аккад. muškēnū(tum). К первому относились все, кто обладал или по праву мог обладать недвижимой собственностью в составе городской или сельской общины, будь то простой член ее или царский либо храмовой человек высшей категории, т. е. обязанный царю или храму только службой, но не материальными поставками (шум. gú-un, аккад. biltu[m]). Ко второму относились все те люди царские и храмовые (при Хаммурапи они были одинаково царскими), которые были обязаны материальными поставками (nāš[i] bilti[m]), включая илотов, но исключая прямых (прежде всего частных) рабов. Разница между этими двумя сословиями была нечеткой: более искусные или удачливые из ремесленников, продолжая материальные поставки царю или храму, приобретали и свою землю (по крайней мере финиковые плантации); весьма высокопоставленного служащего — и даже неслужащего подданного — можно было обязать поставлять ту или иную продукцию в храм. С другой стороны, не только жившие и работавшие большесемейными общинами бедные земледельцы, но и множество городской бедноты, по той или иной причине не связанной с царским или дворцовым хозяйством, относились, очевидно, все же к awīlū.
Существенную роль начинали играть налоги. В III тысячелетии до н. э. не существовало постоянных налогов в пользу царя со свободного населения, не состоявшего в царско-храмовом хозяйстве (состоявшее в нем было обязано поставками). Были военная и строительная повинность, от которой иногда можно было откупиться, от времени до времени появлялись те или иные специальные сборы — но все это было, как правило, строго необходимо для существования всего общества и потому не было эксплуатацией и не воспринималось как эксплуатация. Царское и храмовое хозяйства жили за счет собственных имений. С начала II тысячелетия казенные имения уменьшаются, а число различных налогов на свободное население увеличивается; храмы же начинают, видимо, жить за счет приношений жителей. В какой мере жили за счет налогов царь и его приближенные, установить трудно. До тех же пор, пока не подтверждено фактами, что налоги стали формой изъятия прибавочного продукта у трудящегося населения, мы не можем утверждать, что класс свободных общинников уже подвергался эксплуатации. Здесь речь, конечно, не идет о таких явлениях, как долговая зависимость бедных от богатых, взятие людей в залог за долги и прямое долговое рабство. Во всех подобных случаях скорее нужно говорить о переходе свободных трудящихся в класс эксплуатируемых «рабского» типа.
Заметим, что сословные обозначения (muškēnū, awīlū) не играли роли в конкретной деловой жизни и в деловых документах никогда не упоминаются.
По всем этим причинам, разбирая сведения об отдельных жителях Ура и пытаясь реконструировать их судьбы? мы чаще всего мало что можем сказать о классовой и даже сословной принадлежности каждого из них в отдельности. Признаком принадлежности какого-либо лица к высшему сословию awīlū обычно является употребление его имени с отчеством, а признаком принадлежности к muškēnū — употребление имени с профессиональным обозначением. Однако этот критерий — не абсолютный: отчество (а иногда и профессию) писцы могли опускать просто ради экономии места на весьма ограниченном пространстве глиняной плитки; иной раз и muškēnū[m] величался по отчеству, ежели его нужно было отличить от тезки; и наконец, некоторые титулы, например жреческие, были настолько почетны, что их нередко помещали при имени предпочтительно перед отчеством. Все же отметим, что подавляющее большинство людей, попавших в письменные документы, принадлежали, очевидно, к сословию awīlū.
Наконец, заметим, что слово «писец» (dub-sar, tupšarrum, tupšarru) не являлось профессиональным обозначением, но лишь почетным, применимым ко всякому, кто закончил писцовую школу и прошел полный образовательный курс.
Таков был тот общественно-исторический фон, на котором разворачивалась жизнь тех нескольких семейств, живших — в пределах старовавилонского царства Ларсы — в древнем городе Уре и на примере которых мы постараемся обрисовать городскую жизнь того времени. Если в других выпусках нашей серии рассказывается об определенных сторонах социального строя, духовной и бытовой культуры этого периода и этого царства — об экономике, законах, государственной и правовой традиции, образованности, религии, искусстве, то здесь речь пойдет обо всех этих вещах понемногу: так, как они нашли отражение в конкретной жизни конкретных семей; нам кажется, что таким образом социальная и культурная история эпохи станет живее и нагляднее и выводы, которые будут сделаны в конце всей серии выпусков, в какой-то мере убедительнее.
1. Карта-схема города Ура (совр. Телль аль-Мукаййар — использованы данные: Woolley L., Mallowan М. UE, VII, табл. 415:
1 — зиккурат Этеменнигуру. Предполагается, что зиккурат был окружен несохранившимися хозяйственными строениями (пекарня, кухня), перед ним было святилище; 2 — «Гипар»; 3 — Кисаль-санг (верхний двор бога Нанны); 4 — Нганунмах; 5 — Дубламах; 6 — храм Нингублаги; 7 — место храма Ниминтабы; 8 — раскоп ЕМ (жилой квартал); 9 — раскоп ЕН (жилой квартал); 10 — раскоп АН (жилой квартал); 11 — место разрушенного храма-дворца III династии Ура Э-хурсанг; 12 — застройка на месте мавзолеев III династии Ура; 13 — предполагаемая процессионная дорога; 14 — Северный порт, 15 — Западный порт (в это время спорно существование обоих портов сразу); 16 —предполагаемый нищий квартал; 17 — возможное местоположение карума; 18 — возможное расположение садов энтум; 19 — храм Эйи-Энки времени РимСина I; 20 — храм бога Нингиззиды; 21 — предполагаемое место городских ворот; 22 — обрыв
Прежде чем перейти к описанию жизни семей в городе Уре при династии Ларсы, надо еще сказать несколько слов о политической обстановке в тех местах в течение XIX–XVIII вв. до н. э.
Все описанные выше процессы начались в царстве Ларсы со времени царствования Гунгунума; вскоре уже выяснилось, что царство быстро прогрессирует в сторону высокоразвитого частного рабовладения, обгоняя многие окрестные мелкие государства. Далеко не последнюю роль играло, видимо, то обстоятельство, что на его территории находился важный морской порт и центр международной торговли — город Ур.
