Александр Шубин - Анархия – мать порядка
Принятая в результате повестка дня отражала позицию ВРС, но оставляла богатые возможности для представителей партий выразить свою позицию по самым важным вопросам. Она содержала следующие пункты:
"1. Текущий момент
а) общее политическое положение
б) военное положение
2. Доклады с мест
3. Организация военных повстанческих сил (мобилизация, вооружение, повстанческие районы и распределение повстанческих сил, самоохрана и бандитизм)
4. Организация снабжения повстанческой армии
5. Создание съездом комиссии из крестьян, рабочих и повстанцев для созыва дальнейших съездов (местных и областного) в целях начала общественно-хозяйственного строительства
6. Разные вопросы"[419].
Как и следовало ожидать, основная дискуссия развернулась по вопросу о политическом положении. С докладом выступил В. Волин, который "указал, что коммунисты-большевики не смогли удержаться на Украине через своих комиссаров, чрезвычаек и власти, и по его убеждению крестьяне и рабочие Украины сами смогут построить себе жизнь без политических партий и власти. А затем была предложена резолюция о провозглашении третьей крестьянской революции на Украине", – докладывал С. Новицкий[420].
На съезде была оглашена Декларация ВРС, которую должен был принять более представительный съезд. По словам Махно, "проект декларации повстанцев-махновцев есть поспешный плод работы нашей Гуляйпольской группы анархо-коммунистов..." Текст был обработан Волиным[421].
Руководители движения в этом манифесте обещают после победы "Третьей революции" оставить руководящие посты: "Мы... растворимся в миллионных рядах восставшего народа и приступим рука об руку с ним к свободному строительству истинно новой жизни"[422]. Но условием этого должна стать победа безвластия, ожидавшаяся в ближайшем будущем: "Решительное столкновение между идеей вольной безвластной организации... и идеей политической власти, таким образом, неизбежно"[423].
Вслед за абстрактными декларациями следует конкретная программа насущных преобразований. В области сельского хозяйства: "Задача восстановления и необходимого быстрого усовершенствования нашего отсталого и разрушенного сельского хозяйства требует, чтобы способы и пути нового землеустройства были предоставлены совершенно свободному и естественному решению и движению всего трудового крестьянства"[424]. Это предполагало передачу земельных излишков местному обществу, ликвидацию совхозов, отмену декрета о национализации земли. "Вся земля, по мере изъятия ее из рук частных собственников, должна поступать не во владение государства, а в ведение и распоряжение тех, кто на ней трудится"[425]. Крестьяне на местах сами должны решить, как им распорядиться землей. Кулачество будет естественным путем втянуто в общую организацию сельского хозяйства, после освобождения от земельных излишков, разумеется.
Аналогичный подход виден и в решении рабочего вопроса: "Возможно лишь одно верное и справедливое разрешение рабочего вопроса: все средства, материалы и орудия труда, производства, транспорта и сношения... должны поступить в полное ведение и распоряжение не государства – этого нового хозяина и эксплуататора, пользующегося наемным трудом и угнетающего рабочих не меньше, чем отдельные предприниматели, – но свободных рабочих союзов и организаций, естественно и свободно же снизу объединяющихся между собою и с крестьянскими организациями при посредстве экономических советов"[426]. Далее следует идея координации самоуправляющихся предприятий и хозяйств, которая должна быстро привести к слиянию общества воедино: "Необходим один трудовой союз, одна рабоче-крестьянская семья"[427]. Эта анархо-коммунистическая идея сближает махновцев с современными им левыми политическими течениями – почти все они ожидают скорейшего воплощения своих идеалов. Идеалы эти были привлекательны, но практическое значение имели все же конкретные пути к свободе и справедливости, понимаемые так по-разному.
В своей Декларации махновский штаб не преминул обрушиться на те формы, которые избрала для достижения идеала коммунизма РКП(б). Первоначально предложенные партией большевиков "общие лозунги совпали с инстинктивными стремлениями трудящихся масс, которые и поддержали ее в решительный момент"[428]. Здесь имеется в виду близость программы большевиков до их прихода к власти к идеям анархо-коммунизма. "Но уже очень скоро начинает делаться ясным, что эта партия и эта власть, подобно всякой партии и всякой власти, будучи абсолютно бессильной в деле осуществления великих задач социальной революции, в то же время парализует свободную творческую деятельность самих трудовых масс... Прибирая к своим рукам (формально – к рукам государства) всю хозяйственную и общественную жизнь, неизбежно создавая новые политические и экономические привилегии, эта партия и эта власть убивают в корне социальную революцию"[429].
Обсуждение проекта Декларации началось уже в Александровске. Предложение закрепить в ней принцип вольных советов как суверенных органов самоуправления встретило сопротивление со стороны части рабочей делегации и отдельных крестьян. Возражения последних были вызваны непониманием некоторых положений махновской программы, которые были завуалированы лозунговой риторикой:
"А как же будет безвластие? Если между двумя нашими селами сломается мост, то кто же будет исправлять? Так как ни наше село, ни другое не захочет его исправлять (странное предположение, если учесть, что вопросом ремонта мостов занималось местное самоуправление. – А.Ш.), а потому будет некому, то мы останемся без моста и не будем ездить в город"[430]. Предположение о том, что крестьяне останутся без моста, будучи не в силах сами договориться о том, как его отремонтировать, видимо, не возымело действия на съезд. Большинство крестьянских и повстанческих делегатов высказывалось за идею вольных советов. В то же время в своей декларации махновцы лишний раз подчеркнули, что речь идет не о ненужности какой бы то ни было координации, а лишь о перемещении власти вниз, ближе к людям: "В целях широкого объединения и взаимной связи все эти организации – производственные, профессиональные, распределительные, транспортные и другие – естественно создают снизу вверх объединяющие их органы в виде экономических советов, выполняющих техническую задачу регулирования общественно-хозяйственной жизни в широком масштабе"[431].
Единственная альтернатива советской системе была предложена меньшевистской частью рабочей делегации, выступившей за Учредительное собрание. Лозунг Учредительного собрания лежал в основе программ умеренных социалистических партий, но близкие лозунги были провозглашены и главным военным противником махновцев – Деникиным. Неожиданное проявление на съезде "деникинской пропаганды" вызвало чрезвычайно острую реакцию со стороны Махно. После того, как он обругал меньшевиков, 18 из 30 делегатов от рабочих покинули съезд. Так было положено начало конфликту между махновцами и рабочими крупной промышленности, находившимися под влиянием социал-демократов.
Отношение к махновцам в промышленных центрах в октябре 1919 г. было разное. По воспоминаниям профактивиста Щапа, в совете профсоюзов разгорелась дискуссия об отношении к махновцам. Одна часть профработников "искала возможности "делового" разграничения сфер влияния между союзниками и повстанцами"[432]. Коммунисты предлагали создать претендующий на власть Совет рабочих депутатов и оценивать махновцев по отношению к нему. Это, естественно, не устраивало меньшевиков, тем более, что они изначально были настроены в отношении махновцев непримиримо: "Махновцы не власть, а банда, с которой ни о чем нельзя и не следует говорить; они скоро уйдут, а после них неизвестно, что будет"[433]. Но махновцы не ушли, а принялись создавать относительно демократическую власть.
Военные вопросы повестки дня съезда не вызвали серьезных возражений у делегатов. Необходимость обороны от деникинцев понимали все, а относительно мягкий порядок добровольной мобилизации и снабжения армии серьезных возражений не вызывал. "Содержание армии по резолюции съезда должно было покоиться на добровольных взносах крестьян, на военных трофеях и на реквизициях у богатого сословия"[434]. За последнее никто заступаться не собирался.
"Разные" вопросы обсуждались более остро – речь шла о произволе контрразведки махновцев: "Мы не хотим вмешиваться в чисто военные вопросы, но наш долг – противостоять злоупотреблениям и эксцессам, если они в действительности существуют, поскольку они могут повернуть население против нашего движения". Была создана комиссия по контролю за контрразведкой. Впрочем, влияние этой комиссии было не велико[435].
