Джордж Фрэнсис Доу - История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
Врач Максвелл и два шкипера встретили нас на пункте сбора рабов. Здесь колонну тщательно осмотрели, поработал и парикмахер. Головы рабов, вне зависимости от возраста или пола, обрили, их тщательно помыли с песком, пока они стояли в воде. Шхуны были оборудованы перегородками в стиле обычных невольничьих кораблей – разделяли рабов по половому признаку. Сначала в трюм загнали самых больших негров, которые сели рядами с ногами крест-накрест, спина спиной друг к другу. Они смотрели в глаза друг другу на близком расстоянии, сотнями их набили каждую шхуну под палубами. Женщины и девочки заполняли один трюм. После размещения рабов внизу около пятидесяти из них были привязаны к мачтам и перилам на обоих суднах, так что чернокожие тела покрывали каждый фут пространства. Поскольку негров было невозможно перемещать, пока мы находились в реке, порции еды для них выдавали с деревянных корзин, спускавшихся на бамбуковых шестах для каждого ряда. Мы прошли вниз по Калабару довольно быстро и прибыли в Камерун через пять дней. Потеряли только трех мальчиков и двух девочек, которые задохнулись в трюме и были выброшены за борт. В Камеруне мы увидели «Каролину», ожидавшую свой груз, и вскоре я ходил по ее знакомым палубам.
Загон, куда помещали рабов, представлял собой большое сооружение близ места высадки. Ранним утром после нашего прибытия началась загрузка корабля. Негров, раздетых догола, сажали по двое и по трое в каноэ и переправляли через буруны. Они были закованы рядами на палубе «Каролины», сидя между ногами друг друга, от носа к корме. Одна палуба с рабами опиралась на стойки над емкостями для воды, и негры связывались группами по шесть или восемь, а крепежные устройства на их лодыжках держали два железных стержня, проходившие посередине корабля, запиравшиеся на замок в центре. Когда железные стержни выдергивались, оковы падали, и группы рабов могли по очереди идти на палубу дышать свежим воздухом.
Мы отправились морем в Голландскую Гвиану 11 мая 1808 года. Дул прекрасный попутный ветер, и все складывалось как нельзя лучше. Рабы два раза в день принимали пищу, состоявшую из вареных бобов или риса; у каждого была деревянная тарелка и ложка, привязанная к шее. Девятый день стал тревожным: рабы попытались поднять мятеж. Все из-за Шако, которого ненавидели. В то утро один из них ударил мулата наручником и выпрыгнул за борт. Шако пришел в ярость, бросился вниз и стал раздавать удары хлыстом направо и налево. Каким-то образом группа рабов освободилась от оков, сломала железный стержень, державший закованных негров вместе. Они сразу набросились на Шако и вышибли из него мозги. Им удалось освободить полдесятка других групп и вместе с ними выбраться на палубу. Наш вахтенный и часовые-негры немедленно открыли огонь из мушкетов по толпе голых негров, которые стали вооружаться гандшпугами, ведрами и другими предметами для метания. Мы с судовым врачом Максвеллом были в это время на палубе, куда спешно поднялся и капитан Виллинг, держа по пистолету в каждой руке. Команда белых матросов бросилась на корму, а помощник раздал оружие, при помощи которого черных загнали обратно в трюм, но не раньше, чем они убили двух матросов и ранили одного. Инцидент, пока он длился, выглядел ужасно. Негры сражались как дикие звери, и, если бы им удалось освободить всех внизу, соотношение сил сложилось бы не в нашу пользу и всех нас уничтожили бы. Тринадцать негров застрелили на палубе, семерых серьезно ранили. Всех их выбросили за борт. Бриг с трудом избежал смертельной опасности. Работорговля – опасное предприятие как в море, так и на суше. Шако заслужил свою судьбу, поскольку бессовестно издевался над черными. Его череп был разнесен вдребезги, а его хлыст негры разорвали на обрывки величиной не больше моего пальца.
14 июля «Каролина» бросила якорь в Бербисе, Голландская Гвиана. Черных сразу высадили и через два дня выставили на продажу на рынке. Местные сахарные плантации нуждались в рабочих руках, и за рабов заплатили хорошую цену. Голландские девушки в коротких зеленых жакетах и алых юбочках прохаживались, осматривая голых африканцев, словно это было рутинное занятие. Аукционист сидел в высоком кресле в одном углу просторного помещения, а рабы стояли на скамье перед ним. Он заставлял их поворачиваться в их набедренных повязках перед участниками аукциона, покупатели ходили и ощупывали их, проверяя мышцы и общее состояние. Негров обязывали проходить через разные испытания. Временами казалось, что их руки вырвут из суставов или их челюсти будут сломлены некоторыми голландскими бугаями. Одна дама не успокоилась, пока не вынудила негритянку издать крик ужаса из-за того, что та грубо сжала ее груди. Аукцион закончился в течение двух дней. За взрослых негров выручили тысячу гульденов, а за подростков, девочек и женщин – семь-восемь сотен. Это считалось хорошей ценой.
Покинув Бербис, «Каролина» совершила короткий заход в Рио-де-Жанейро, где я встретился с партнером дяди доном Хуаном де Кобралем, очень богатым португальским торговцем, жившим в шикарной фазенде в горах, в нескольких милях от Рио. У него было с десяток незаконнорожденных детей, которых он воспитывал, и жил с их матерями в своем большом поместье. Донна Марина, девушка-квартеронка лет шестнадцати, находилась в доме отца, когда я впервые пришел туда вместе с дядей. Она развлекала нас своей игрой на арфе и пением. Это была самая прекрасная девушка с негритянской кровью в жилах, какую я когда-либо видел. Эту девушку с несколькими братьями и сестрами продали в 1813 году, чтобы оплатить долги отца кредиторам.
Через несколько дней после нашего прибытия в Рио дядя взял меня с собой погулять в месте, с которого открывался вид на чудесный залив. Во время прогулки он сообщил, что порвал сотрудничество с доном Хуаном. Я узнал также, что британское правительство запретило работорговлю с колониями и что отныне ни один невольничий корабль не выйдет под британским флагом. «Капитан Фрейли, – сказал дядя, – отказался от своих пунктов сбора рабов на побережье и освободил для нас поле деятельности. «Каролина» становится теперь испанским судном. Ты, я и Фил должны теперь уничтожить свои документы о британском происхождении и отказаться от претензий на наше имущество в Стокфорде».
Я рассмеялся на шутку дяди и сказал, что готов ходить под испанским флагом так же, как под каким-либо другим флагом. Вскоре после этого «Каролина» набрала новую команду из португальцев и испанцев, и мы отправились из Рио к побережью Гвинеи. 3 ноября 1808 года мы прибыли к мысу Пальмас у Берега Слоновой Кости, где наняли сорок рыбаков племени кру с каноэ, через три дня достигли местечка Ассинам на Подветренном Берегу, в двух милях от реки, по слухам населенной. В здешней стране правил вождь, известный под именем Принц Уксус, который напоминал моего тестя, вождя Мамме. Здесь мы соорудили крытые навесы, окруженные забором из кольев. Со временем в этом месте выросло поселение, ставшее одним из наиболее процветающих на побережье. Оно стало средством спасения от банкротства многих британских купцов, если они не находили прибыльного предпринимательства в других сферах. Около нас река делала изгиб, образуя небольшую гавань. Посредством своих быстрых шхун, а также «Каролины» с ее партнершей «Флоридой» американского происхождения мы постоянно посещали побережье между мысом Пальмас и рекой Гамбией, где пункты сбора капитана Фрейли все еще снабжались неграми. Мой дядя Ричард взял имя дон Рикардо, а я превратился в Фелипе. Наше поселение мы окрестили Рио-Бассо, где вскоре были построены обширные загоны для рабов внутри страны и на мелких островах в реке. Дядя сделал несколько рейсов на борту «Каролины», полной живого товара. Вскоре он прославился в Африке и Вест-Индии как проницательный и успешный торговец, который никогда не терял груза, хотя моря кишели каперами».
Глава 12
ЖИЗНЬ В ФАКТОРИИ НА ПОБЕРЕЖЬЕ ГВИНЕЙСКОГО ЗАЛИВА
«Жизнь в африканской фактории непривлекательна для цивилизованного человека, но я провел в Рио-Бассо пять лет без особой скуки. Дядя заключил со мной льготный для меня контракт и позволил мне зачислять на свой счет трех негров в месяц. Я лично познакомился на реке с людьми вождя Уксуса и посетил территории многих народностей внутри континента. Дон Мигель Барка, управляющий факторией, был торопливым, темпераментным человеком, но в целом мы вполне ладили друг с другом. Во время его правления заготовкой дров у нас постоянно была занята пара сотен негров. Они помогали также в обеспечении безопасности фактории нашим двадцати охранникам – испанцам, португальцам и голландцам. Помимо выполнения обязанностей врача я также был счетоводом и казначеем, улаживал сделки с вождем Уксусом и другими представителями местной знати по снабжению провизией. Все это время мы занимались погрузкой и транспортировкой негров из различных районов побережья. Как только наши загоны для рабов были готовы, их заполняли новым живым товаром, и ни одному кораблю не приходилось простаивать из-за его недостатка.
