Сергей Войтиков - Высшие кадры Красной Армии 1917-1921
20 мая заведующий демоботделом Главного военно-инженерного управления (ГВИУ) Сторецкий направил наркому по военным делам Л.Д. Троцкому служебную записку, в которой, обратив внимание наркома на находящееся в пакгаузах и разгрузочных площадях самое разнообразное эвакуированное в Москву и выгруженное «за неизвестностью адресатов» ценное имущество, предложил срочно взять всё имущество на учёт, назначив для этого 11 смешанных комиссий (по числу дорог Московского узла) из «представителей артиллерийского, интендантского, военно-технического ведомств и воздушного флота, с участием станционных комиссаров, имеющихся на каждой станции узла». Последним предлагалось поручить за неделю «учесть всё военное имущество, хранящееся на станциях Московского узла, и, по выяснении его, немедленно вывезти на склады военного ведомства или переотправить по назначению»[684].
Наконец, переезд высших и центральных государственных органов в Москву вызвал в новой столице жилищный кризис, сказавшийся, в том числе, и при размещении центральных военных органов. Ситуация с предоставлением жилья сотрудникам Наркомвоена была охарактеризована в середине июля 1918 года в докладной записке Главного начальника снабжений генерала от артиллерии А.А. Маниковского Л.Д. Троцкому. Маниковский высоко оценил деятельность Земельно-жилищного отдела Московского совета. Последний, по свидетельству Главначснаба, «учитывая всю важность организации отделов и штабов» Наркомвоена, всегда удовлетворял нужды военного ведомства в первую очередь[685]. В принципе А.А. Маниковского нельзя назвать беспристрастным свидетелем — деятельность отдела проходила под его непосредственным руководством, однако Маниковский был фигурой слишком масштабной[686], чтобы опускаться до столь мелкой лжи. В том, что «снабжение помещениями различных учреждений, штабов и организаций Военного комиссариата поставлено не на должную высоту», Маниковский обвинил Московское окружное квартирное управление (МОКУ), нерационально распределявшее помещения. Маниковский аргументированно показал, что «целый ряд помещений казарменного характера не использован вполне и многие команды и мелкие части размещены в особняках и квартирах». Кроме того, Маниковский обратил внимание Троцкого на настойчивые требования отделов Наркомвоена в предоставлении квартир и комнат для служащих, вносящие дезорганизацию в общий план распределения жилищ и ставящие «одну часть советских работников в привилегированное положение по отношению к другим»[687].
При отведении зданий центральным учреждениям военного ведомства доходило до курьёзов. Распоряжением Л.Д. Троцкого автомобильной части при Высшем военном совете передавался дом № 36 по Новинскому бульвару: бывший особняк Н.В. Гагарина, шедевр архитектора Бовэ — единственный памятник художественной архитектуры XVIII в. в Москве. Кроме этической стороны вопроса, небезынтересным представляется факт, что для автомобильной части выделили деревянный дом, признанный «очень опасным в пожарном отношении». Для передачи выделенного автомобильной части дома библиотечному отделу Наркомпроса потребовалось общение секретаря Наркомвоена с военным руководителем Высшего военного совета генералом М.Д. Бонч-Бруевичем[688].
Имели место попытки очистить помещения, занимаемые Главным военно-санитарным управлением (ГВСанУ). 8 июля в управление было направлено отношение медицинской части НКВД с предписанием срочно освободить занимаемые 2-м и 4-м отделениями ГВСанУ помещения. Начальник ГВСанУ в ответ сообщил, что указанные отделения «в других помещениях разместить не представляется возможным за неимением для этого места» и что срочно подыскивается новое помещение для главного управления. Вскоре после этого для «уплотнения» ГВСанУ явился представитель Наркомздрава, а 24 июля Наркомздрав потребовал в 2-дневный срок освободить помещения, «необходимые для развёртывания работ эпидемиологической секции»[689]. 31 июля, во время делового разговора заведующего 2-м (врачебно-санитарным) отделением ГВСанУ И.И. Крашенникова с представителем Высшей военной инспекции (ВВИ) доктором Н.И. Красовским, без разрешения вошёл заместитель наркома здравоохранения Соловьёв. По свидетельству Крашенникова, Соловьёв, объявив помещение незаконно захваченным, «вызывающе вёл расчёт занимаемых отделением комнат и потребовал немедленно выселиться» и угрожал «позвать людей и выкинуть канцелярию в парадное крыльцо». Несмотря на предупреждение члена ВВИ о недопустимости угроз выселения, Соловьёв не унимался, о чём Крашенников и доложил в совет ГВСанУ с просьбой оградить его от «таких выступлений агрессивного характера» со стороны Наркомздрава[690].
Немалая доля вины за длительность переезда Наркомвоена лежала на бюрократизме руководителей военного ведомства. 8 марта один из них — Н.И. Подвойский — направил срочный запрос военкому Московского ВО Н.И. Муралову о возможности расквартирования 32 управлений военного ведомства в центре («например, в помещении судебных учреждений в Кремле, в казармы также, или ещё какое-либо громадное помещение в центре или где-либо в одном месте недалеко от центра»)[691].
Несколько раньше уполномоченному Наркомвоена по особо важным делам Н. Шошину было поручено «приискание дома, где можно было бы сконцентрировать несколько тесно связанных в работе Военного комиссариата учреждений». Шошин указал на Александровское военное училище, однако Н.И. Подвойский, отвергнув предложение вследствие запущенности здания и необходимости больших материальных затрат на его ремонт, указал уполномоченному на дом страхового общества «Россия». На совещании в составе членов коллегии Наркомвоена Н.И. Подвойского, И.И. Юренева, К.А. Мехоношина, а также инженера МОКУ Зеленского предложение Подвойского было обсуждено, после чего были предприняты шаги к занятию здания «России». Однако деятельный Подвойский не унимался: рассмотрев смету на расходы по текущему и ежегодному ремонту, он забраковал и здание «России». В результате Шошину пришлось запрашивать коллегию Наркомвоена, «какой именно занять дом» и «какие учреждения в нём сконцентрировать». Докладная записка поступила К.А. Мехоношину, переадресовавшему решение вопроса занимавшемуся вопросами эвакуации Э.М. Склянскому[692].
14 апреля председатель коллегии Главного управления по квартирному довольствию П.М. Милеант созвал совещание со специалистами МОКУ по вопросу о расквартировании Наркомвоена. На следующий же день в ГУ КД был представлен подробный доклад инженера МОКУ Зеленского о расквартировании Наркомвоена в доме страхового общества «Россия» и в Александровском военном училище. Часть наркомата предполагалось разместить в Алексеевском военном училище, достоинством которого признавалась большая вместимость, а недостатком «значительная отдалённость от города». Здания обоих училищ нуждались в капитальном ремонте[693].
19 марта П.М. Милеанту было приказано «в исключительно срочном порядке» приступить к ремонту здания Александровского военного училища и приспособлению его для Наркомвоена. О важности поручения свидетельствует предложение того же приказа «Всем учреждениям и лицам… неукоснительно исполнять все требования начальника управления, касающиеся этих работ». На следующий же день начальник ГУ КД потребовал у руководства Наркомвоена срочного отпуска «в распоряжение начальника Московского окружного квартирного управления 500.000 рублей на ремонт» указанного здания[694]. Более того, была создана строительная комиссия по ремонту и приспособлению зданий бывшего Александровского военного училища. Председателя комиссии А.Я. Мишукова наделили «чрезвычайными полномочиями по выполнению этой работы, вплоть до привлечения к ответственности за саботаж и противодействие Советской власти лиц, своими действиями замедляющими ход работ, и лиц, небрежно и неаккуратно выполняющих возложенные на них по ремонту обязанности»[695].
12 мая представители Наркомвоена обследовали дома Шереметева на Воздвиженке по Шереметевскому переулку для выяснения их пригодности для центральных учреждений[696]. Комиссия сочла пригодными 12 жилых флигелей общей площадью более 15 кв. сажень, вмещающих до 300 квартир. Здание признавалось удобным в связи близостью от Кремля, а также от здания бывшего Александровского военного училища на Арбатской площади, где уже тогда предполагалось разместить Наркомвоен с Военно-хозяйственным советом. Здание было частное, потому предлагалось «безотлагательно приступить к выселению жильцов» (по всей вероятности, кроме 70 служащих Морской коллегии)[697]. 4 октября Управляющий делами ВВИ Г.Г. Ягода передал Э.М. Склянскому просьбу Н.И. Подвойского «никому не передавать» освобождаемое Наркомвоеном помещение на Нижнелесной, д. 1[698].
