Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Ночь Бедфорд провел недалеко от места битвы. На следующий день его ждали незавершенные дела. Герольды опознали тела виконта Нарбонского и Франсуа де Гриньо, причастных к убийству Иоанна Бесстрашного. По приказу регента они были повешены на виселицах, а также еще два человека, которые, вероятно, были нормандскими перебежчиками. Была объявлена охота на других перебежчиков. В случае поимки их казнили, а имущество конфисковывали. Человек, который, как полагают, возглавил бегство с поля боя после первой кавалерийской атаки французов, был найден, схвачен, повешен и четвертован, "как он того и заслуживал", — сообщает английский хронист. Несколько сотен французских солдат гарнизона Вернёя, были призваны к капитуляции, и после непродолжительных переговоров им было позволено уйти, сохранив свои жизни и личное имущество. Шотландцы, оставшиеся в живых, были отпущены на свободу и вернулись в Шотландию. Что касается герцога Алансонского, то его отвезли в крепость Ле-Кротуа на Сомме, где под угрозами заставили признать Генриха VI королем Франции и перейти на сторону англичан. В конце концов, в 1427 г. он был освобожден за непомерно высокий выкуп. Англичанам, отличившимся в боях, были щедро розданы земельные наделы во Франции, причем многие из них были весьма небольшими и предоставлялись простым лучникам[180].
Вечером 18 августа регент отправился в Пон-де-л'Арк, где его армия была распущена. Поле битвы было оставлено в том виде, в каком оно было, — усыпанное трупами, гниющими на летней жаре. Мародеры шарили по полю в поисках драгоценностей, раздевая убитых до догола. Тела шотландских командиров — Бьюкена, Дугласа и его сына — в конце концов были доставлены в собор Тура для погребения "без церемоний". Приехавшие родственники виконта Нарбонского позаботились снять его изуродованное тело с виселицы и отвести для погребения в прекрасное цистерцианское аббатство, которое его предки основали в Фонфруаде близ Нарбона. Во всех дофинистских провинциях целые общины оплакивали своих погибших, даже если их тела так и не были найдены. Дворяне Дофине собирали деньги на вечные заупокойные мессы в доминиканской церкви Гренобля и бенедиктинском аббатстве Сент-Антуан-де-Вьеннуа. По их заказу были написаны картины, на которых были изображены погибшие под Вернёем, укрытые под плащом Богородицы. Этот образ был скопирован в других церквях региона. В приходской церкви Лаваля на фреске, обнаруженной под побелкой в 1885 г., запечатлено не менее 120 дворян региона, не вернувшихся с поля боя. Но большинство других погибших так и не обрели своих памятников. Через некоторое время после битвы один отшельник освятил поле, на котором они погибли, собрал разбросанные по земле оголенные кости и построил для них склеп и часовню. Это место стало местом паломничества и ежегодного рынка, а спустя много лет окончательно исчезло[181].
* * *
Через несколько дней после битвы герцог Бедфорд въехал в Руан, и восторженные толпы людей приветствовали его, когда он шествовал к собору по украшенным улицам. Тоже самое повторилось в сентябре, когда герцог с супругой в сопровождении графа Солсбери въехал в Париж, где его встретили костры, крики "Ноель!" и массовое пение хоров Te Deum под аккомпанемент органов, труб и звона церковных колоколов. Городской хронист сравнил это событие с триумфом в Древнем Риме. У горожан были все основания для праздника. Битва при Вернёе стала решающей победой, которую англичане не смогли одержать годом ранее при Краване. В не столь отдаленном будущем, в не самые лучшие времена, Парламент напомнит английскому королю, что Вернёй был "величайшим подвигом, совершенным англичанами в наше время, не считая битвы при Азенкуре"[182].
Первое и самое непосредственное влияние битва при Вернёе оказала на военный потенциал Буржского королевства. Шотландская армия, от которой зависела способность Дофина оказывать сопротивление англичанам в поле, была уничтожена как боевая единица. Стюарт-Дарнли не участвовал в сражении, вероятно, потому, что выкуп за его пленение под Краваном так и не был выплачен. Но он сделал все возможное, чтобы собрать остатки шотландцев и воссоздать из них организованное подразделение. Часть шотландцев решила вернуться домой. Оставшиеся составили всего 150 латников и около 400 лучников. Дофин питал надежды на создание третьей шотландской армии и даже начал переговоры с графом Маром, которого, как он надеялся, удастся убедить возглавить ее. Но эти планы так и остались нереализованными. Яков I, недавно вернувший себе королевство, обещал англичанам прекратить набор новой армии на службу Дофину. 60-летний граф Мар, занятый делами шотландского нагорья, был, пожалуй, наиболее вероятным кандидатом на роль Бьюкена во Франции. Но Шотландия не смогла бы выставить еще одну армию для Франции, даже если бы Яков I и Мар были готовы ее собрать. Северное королевство потеряло лучшую часть поколения своих воинов при Краване и Вернёе.
В политическом плане в стране царила неразбериха. Через несколько месяцев после возвращения король Яков I выступил против Олбани-Стюартов, главных союзников Дофина в Шотландии. В 1425 году Мердок Стюарт обвиненный в ненадлежащем управлении страной и заговоре против короля был арестован и казнен. Двое из его сыновей последовали за ним на плаху. Их ближайшие сподвижники были заключены в тюрьмы. У Черных Дугласов, которые были основными рекрутами первых двух шотландских армий, дела обстояли лучше. Им удалось достичь с королем взаимопонимания. Но гибель графа Дугласа и многих его вассалов и клиентов под Вернёем нанесла удар по их влиянию, от которого они так и не смогли оправиться. Новый граф не получил ни одной из должностей своего отца и в течение последующих лет все более и более отстранялся от власти. Существенного подкрепления из Шотландии Дофин не получал до 1428 г., когда в составе шотландского посольства прибыло несколько сотен человек[183].
Итальянцы спаслись от резни и остались во Франции, но они уже никогда не играли той важной роли, как в 1423 и 1424 гг. Борно деи Качерани, судя по всему, удалился в пожалованные ему Дофином владения в Дофине и больше не принимал участия в войне. Теодоро ди Вальперга оставался на службе у Дофина в течение тридцати лет, но его отряд уменьшился до 200–300 человек, поскольку остальные дезертировали, умерли или вернулись домой. Некоторое время министры Дофина рассматривали вопрос о найме новых итальянцев на их место. Они обратились к Никколо д'Эсте, маркизу Феррары и самому известному итальянскому кондотьеру того времени. Но тот хоть и был настроен дружелюбно, но не оказал помощи.
Внутри Франции основными источниками наемных солдат традиционно были Бретань и крупные гасконские феодалы с Пиренеев. Буржские министры удвоили усилия по привлечению Иоанна V Бретонского к военному союзу и обратились к гасконцам. Но после катастрофы под Вернёем ни одна из инициатив не увенчалась успехом. В результате у Карла остался небольшой корпус итальянцев, около 600 шотландцев, несколько кастильских компаний и до 4.000 французов, из которых, возможно, треть была профессионалами на постоянной службе. Создать из этих ресурсов полевую армию, способную сравниться с высокопрофессиональной армией англичан и их норманнских вспомогательных войск, не представлялось возможным. В течение следующих пяти лет капитаны Дофина были вынуждены
