Николай Дубинин - Вечное движение (О жизни и о себе)
Ведь К. А. Тимирязев указал (и мы должны прислушиваться к его мнению с особым вниманием), что менделизм устраняет "самое опасное возражение, которое, по словам самого Дарвина, когда-либо было сделано его теории"14. Известно - и это является также одним из существенных наших разногласий,- что Дарвин значительную часть своей эволюционной теории построил на представлении об огромном значении так называемой неопределенной изменчивости. Дарвин сумел объяснить возникновение целесообразности не как свойства изначально присущего живой материи, а как продукта исторического развития; это оказалось возможным только благодаря обоснованию величайшего дарвиновского учения о неопределенной наследственной изменчивости. Энгельс, указывая на эту сторону учения Дарвина, ведь говорил, что "дарвинова теория является практическим доказательством гегелевской концепции о внутренней связи между необходимостью и случайностью"15.
И вот эта огромная сторона дарвиновского учения - которая, забегая несколько вперед, позволю себе сказать, совершенно не учитывается акад. Лысенко - была поставлена под сомнение тем учением о наследственности, которое было основным во всем XIX веке. Было общепринятым, что при скрещивании всякое неопределенное уклонение растворяется, исчезает, потому что наследственность не дискретна, наследственность не связана с наследованием отдельных признаков, а представляет собой только общие свойства. Менделизм разрушил эту теорию. В этом отношении, в смысле преодоления этой старой точки зрения, в смысле показания того, что наследственность, как объективная категория, совершенно отвечает требованиям дарвинизма относительно понимания неопределенной изменчивости,- в этом отношении менделизм был новой, прогрессивной биологической теорией.
Для того чтобы не быть голословным, я начну со следующего. К. А. Тимирязев, указывая на это затруднение, возникшее перед дарвинизмом, которое было особенно подчеркнуто Дженкинсом, говорит о нем как о "кошмаре Дженкинса, испортившем столько крови Дарвину". Этот кошмар и состоял в учении о поглощающем скрещивании, которое, казалось, разрушало основы теории Дарвина. Я считаю, что одна из крупнейших заслуг К. А. Тимирязева, до сих пор не оцененная по-настоящему генетиками, состоит в раскрытии значения менделизма для теории эволюции. Все современные учения об эволюции популяций (например, у Фишера, сошлюсь на его книгу "Генетическая теория естественного отбора" и другие) своими принципиальными корнями уходят в представления К. А. Тимирязева (1909 г.) о значении законов Менделя для понимания эволюции.
К. А. Тимирязев писал: "Закон Нодена - Менделя, по которому потомство помеси при ее самооплодотворении дает начало не только средним формам, но воспроизводит и чистые формы родителей, имеет, очевидно, громадное значение для эволюции организмов, так как показывает, что скрещивание вновь появившихся форм не грозит им уничтожением, а представляет для естественного отбора широкий выбор между чистыми и смешанными формами, чем устраняется то возражение против дарвинизма (в Англии высказанное Флиммингом Дженкинсом, у нас повторенное Данилевским), которое и сам Дарвин признавал самым опасным для его теории"16.
Дальше К. А. Тимирязев пишет: "Самым важным результатом в этом смысле является, конечно, тот факт, что признаки не сливаются, не складываются и не делятся, не стремятся стушеваться, а сохраняются неизменными, распределяясь между различными потомками. Кошмар Дженкинса, испортивший столько крови Дарвину, рассеивается без следа"17.
Таким образом, К. А. Тимирязев совершенно ясно говорит об относительной неизменности признаков и, следовательно, об относительной устойчивости той наследственной основы, которая определяет наследование этих признаков. Тов. Лысенко и товарищи, которые так часто выставляют К. А. Тимирязева в качестве абсолютного антименделиста, я считаю, что с вашей стороны нехорошо (в самом мягком значении этого слова) пройти мимо такого совершенно ясного указания Клементия Аркадьевича. Вам нужно совершенно прямо сказать, что К. А. Тимирязев ошибался в оценке закона Менделя в этой его части. Я уверен, что у Т. Д. Лысенко хватит смелости это сказать, если он считает, что К. А. Тимирязев действительно ошибался.
С места. А вы посмотрите, что сказано 5 страницами дальше.
Дубинин. Оценка К. А. Тимирязевым менделизма исключительно важна, ибо ему мы верим, как никому из биологов в вопросах дарвинизма. Клементий Аркадьевич указал на огромное значение закона Менделя; его указание в этом отношении исключительно важно. Указание К. А. Тимирязева о том, что менделевская закономерность не может быть абсолютизирована как единственная закономерность наследственности, безусловно, верно. Мы прекрасно знаем, что существует целый раздел важнейших явлений, связанных с плазмой в наследственности. Совершенно ясно, что принципиально Тимирязев был абсолютно прав. Другое дело - оценивать конкретные высказывания Тимирязева по этому вопросу. В этом отношении я расхожусь с ним и полагаю, что менделевская наследственность имеет гораздо более широкое значение, чем это считал Тимирязев. Почему? Потому что менделевская наследственность связана с важнейшим явлением жизни клетки - с ядром, с хромосомами, о которых и тов. Лысенко сказал, что раз выработалось во всякой живой клетке такое существеннейшее явление, как существование ядерных структур, состоящих из хромосом, то очевидно, что они имеют серьезное значение. Так вот, я считаю, что генетика доказала, что менделевская наследственность с этими хромосомами связана. Совершенно ясна огромная значимость менделевской закономерности, ибо она связана с основными структурами клетки.
Тов. Лысенко, нельзя проходить мимо объективных явлений природы. Вы один из ученых, которые с необычайной силой хватаются за конкретные явления мира,- вот что определяет в вас эту необыкновенную связь с действительными, жизненными задачами науки и практики нашей страны. Но нельзя же при вашем таком свойстве проходить мимо огромных явлений мира, связанных с закономерностями расщепления. Ведь это же объективно существующий факт. Здесь выступали В. С. Кирпичников и Я. Л. Глембоцкий. Это прекрасные выступления, но и кроме их материалов есть огромное количество фактов о закономерностях расщепления. Вы строите новую биологическую теорию. Возьмите эти факты и попытайтесь их понять.
Я должен сказать вам, тов. Лысенко, что вы отмахивались от этих фактов, вы их отбрасывали, и такое заявление, которое вы сделали здесь вчера о том, что "я просил эти факты, а мне их не давали", это несерьезно. Это попытка отмахнуться. Неужели тов. Лысенко за время его работы сам не мог десять тысяч раз проверить это дело своими руками? Он сам говорит, что менделизм является коренным вопросом и, если менделизм прав, он пересмотрит свое отношение к ряду важнейших вопросов теории и практики генетики. Так неужели нельзя было самому сделать проверку?
Что заставляет акад. Лысенко отрицать менделизм? Я должен сказать прямо. В данном случае я вас, Трофим Денисович, не узнаю.
Лысенко. Я есть такой.
Дубинин. Почему я не узнаю вас? Вы вчера говорили, что, исходя из философии диалектического материализма, можно отрицать закономерность расщепления по типу 3 : 1, вы писали это и раньше18. Но ведь получается же расщепление потомков гибридов по одной паре признаков в отношении 3 : 1, это объективно существующий факт.
Голос. Факт и закон - разные вещи.
Дубинин. Акад. Лысенко заявил вчера: "Я без единого эксперимента объявил, что этого не было, нет и не будет".
Товарищи, видите, в чем дело. Вы нашим материалам о менделизме не верите.
Лысенко. Я вам верю, но фактов у вас нет.
Дубинин. Хорошо. Вы К. А. Тимирязеву верите? Что по этому вопросу писал Тимирязев? Вот что писал он, и к этим словам нужно было прислушаться: "Так как, повторяем,- писал Тимирязев,- нас здесь интересуют не законы наследственности, обнаруженные любопытными опытами Менделя, а лишь их отношение к дарвинизму, то мы можем ограничиться этими сведениями, сказав только, что они были подтверждены многими позднейшими опытами"19.
Так вот, товарищи, явления менделевской наследственности являются совершенно объективно существующим фактом. Теория менделевского наследования связана с хромосомной теорией наследственности. То, что К. А. Тимирязев обрушился на буржуазных ученых, Бэтсона и др., которые попытались противопоставить менделизм дарвинизму, и сделал это со всей силой своего блестящего таланта,- в этом он был абсолютно прав. Однако К. А. Тимирязев неоднократно писал - и вы это прекрасно знаете,- что он обрушивается на мендельянцев; но не на менделизм. На мендельянство в том его извращении в приложении к теории эволюции, которое было проделано Бэтсоном.
Авакян. А Н. И. Вавилов?
Дубинин. Попытки Бэтсона - это действительно вреднейшие, антиэволюционные, антиисторические, идеалистические попытки. Как совершенно правильно указывал Тимирязев, это попытки классового извращения науки, направленные против новых побед материализма.
