Геза Вермеш - Христианство. Как все начиналось
Мы верим в невероятное и знаем непознаваемое, то есть то, что никому более не известно и кажется невероятным, но во что верят и что знают немногие гностики. И они предпочитают не выражать это словами или делами, но подтверждают своей созерцательной жизнью.
( Строматы , 5.1.5)
Образ Иисуса
В христологии Климент не был новатором, но придумал ясное определение: «Сына называют ликом Отца, поскольку, воплотившись и став доступным пяти органам чувств, Логос открыл сущность Отца» ( Строматы , 5.6). В конечном счете вера укоренена во Христе, Логосе, единственном источнике подлинного гнозиса, мудрости и истины.
...Из Писания мы знаем, что человек одарен от Бога неограниченной свободой принятия или отвержения, и сам себе господин. Остановимся поэтому на вере и будем опираться на нее как на неизменный критерий суждения. Проявим же силу «жизнеутверждающего духа» и изберем жизнь, поверив Богу через его слово. Верящий Логосу видит вещи в истинном свете, ибо Логос есть сама истина. Тот же, кто не верит изрекшему слово, не верит в Бога.
( Строматы , 2.4.1)
Наш краткий обзор богословия Климента уместно закончить его описанием, характерно многословным, взаимности Бога Отца и Сына. Оно хорошо иллюстрирует слова Генри Чэдвика: «Иногда создается впечатление, будто Климент специально старается, чтобы ничто не было слишком ясным».2
...На этом мы заканчиваем по необходимости краткое рассуждение о том, кого можно назвать гностиком и переходим к вопросу о вере. Некоторые полагают, что через веру нам открывается Сын, в то время как знание приводит к Отцу. Однако они забыли, что для того, чтобы действительно верить в Сына, а именно, верить тому, что он есть Сын, в то, что он пришел… необходимо знать что есть Сын Божий. Это значит, что веры не может быть без знания, равно как и знания без веры, в той же мере как нет сына, если не было отца, и соответственно, отец – это отец сына. Сын же – это истинный учитель, открывающий Отца. Поэтому для того, чтобы верить в Сына, надлежит знать Отца, с которым Сын, и напротив, вера в то, чему учит Сын Божий, необходима для познания Отца. Итак, от веры к знанию, через Сына к Отцу. Знание Отца и Сына в соответствии с гностическим правилом, понятным только истинным гностикам, есть постижение и объятие истины через истину.
( Строматы , 5.1.1–4)
Отметим некоторые особенности мысли Климента. Подобно Юстину до него, он считал Логос причиной не только творения, но и своего собственного воплощения. Рожденный в вечности Отцом, он рождает себя в полноту времен: «Логос, творческая причина, произошел и произвел себя, приняв на себя плоть, для того, чтобы стать видимым» ( Строматы , 5.3.5). Религия Климента, как и религия Юстина, очень интеллектуальна, в отличие от простого устремления к Царству Божьему, которое отличало двумястами годами ранее весть Иисуса.
Ориген (около 185–254 годы)
Ориген, философ, богослов и библеист, был самым разносторонним, интересным и авторитетным церковным автором первых веков греческого христианства. О его жизни рассказывает Евсевий ( Церковная история , 6.1–8, 15–39). Ориген был также чрезвычайно плодовитым писателем. Св. Иероним сообщает, что из-под его пера вышло две тысячи сочинений ( К Руфину , 2.22). К сожалению, до наших дней сохранились лишь немногие из них, причем подчас не в греческом оригинале, а в латинском переводе. Вполне можно утверждать, что Ориген – самый яркий свидетель развития христологических идей в доникейской церкви.
Потеряв в юности отца, Леонида, который пал жертвой гонений Септимия Севера (202 год), Ориген горел желанием подражать ему и, что отчасти похоже на Игнатия Антиохийского, жаждал сам стать мучеником. Чтобы уберечь молодого человека от глупостей, мать спрятала его одежду и тем самым предотвратила выход на улицу. В лихом энтузиазме в возрасте восемнадцати лет он оскопил себя, буквально истолковав образный совет Иисуса стать евнухом. Впрочем, могла быть и практическая причина: так ему легче быть общаться с ученицами, не становясь объектом «грязной клеветы язычников» (Евсевий, Церковная история , 6.8.2).
Ориген был человеком глубоко верующим, много времени проводил в постах, причем, в отличие от Климента, не пил и вина. Спал очень мало и везде ходил босой. Уже к семнадцати годам этот одаренный и эксцентричный ученик Климента стал заведовать начальными этапами Александрийской огласительной школы. Свое жалование и деньги от богатой покровительницы он тратил на свою овдовевшую мать и шесть младших братьев.
После бегства Климента из Египта (202/203 год) восемнадцатилетний Ориген возглавил школу. Помимо всего прочего, это означало преподавание философии, литературы и Библии. В Кесарии его рукоположили в пресвитеры, но епископ Дионисий Александрийский счел это незаконным: нельзя скопцу быть иереем. В итоге Оригена убрали с поста руководителя александрийской школы, но он учредил аналогичный институт в Кесарии, где провел остаток жизни. Во время гонений при Деции его подвергли пыткам, и четырьмя годами спустя он умер (254 год).
Его литературному творчеству существенно помог александрийский покровитель по имени Амвросий, глубоко признательный Оригену за то, что тот открыл ему глаза на валентинианский гностицизм. Согласно Евсевию, Амвросий за свой счет обеспечил Оригена группой помощников: «Более семи скорописцев писали под его диктовку, сменяясь по очереди через определенное время; не меньше было переписчиков и красиво писавших девушек» ( Церковная история , 6.23.2).
Ориген как библеист
В библеистике Ориген был новатором, и к почтенной Септуагинте подходил прежде всего как текстолог. Библейские познания более ранних христианских авторов (например, Юстина и Иринея) строились на старом греческом переводе Ветхого Завета. Ориген же изучил более современные греческие переводы: Акилы, Теодотиона и Симмаха. Более того, он следил за открытиями новых рукописей: в частности, отыскал свиток с греческим текстом Псалмов в правление Антония Каракаллы (212–217 годы).3 В отличие от своих предшественников, Ориген выучил иврит, а потому мог дискутировать с иудеями на равных, опираясь на библейский оригинал.
В результате своих текстологических штудий Ориген создал «Гекзаплы», шестиполосный Ветхий Завет. Первый столбец содержал еврейский текст, записанный еврейскими буквами, а второй – его же в греческой транслитерации. В других столбцах были Септуагинта (с критическими пометами) и тремя (а иногда и больше) греческими переводами. «Гекзаплы», большие отрывки из которой дошли до нас в святоотеческих цитатах, до сих пор остается важным источником в исследованиях библейского текста.4
Образ Иисуса в трактате «Против Цельса»
Литературное наследие Оригена слишком обширно, чтобы вкратце рассказать о его влиянии на христианскую мысль. Ценную информацию об иудейской и языческой полемике с христианством можно почерпнуть в трактате «Против Цельса». Он представляет собой восьмитомное опровержение книги под названием «Истинное учение» (около 180 года) египетского платоника Цельса. За перо Ориген взялся по просьбе своего покровителя, «боголюбивого» Амвросия, судя по всему, примерно в 246–248 годах, уже после смерти Цельса.
Цельс построил свою диатрибу следующим образом. Сначала он изложил антихристианские аргументы некоего иудейского учителя, а затем собственную критику Иисуса, выстроенную в платоническом ключе. Цельс ценил лишь философские доводы, уничижительно отзываясь о спорах и разногласиях между иудеями и христианами: мол, много шуму из ничего или, если пользоваться греческой метафорой, «спор о тени ослиной» ( Против Цельса , 3.1). [37] Ведь обе стороны соглашались, что Бог обещал людям Спасителя, и расходились лишь в вопросе о том, пришел Спаситель или нет.
Цельс приписывает своему иудейскому информатору неприятную и уничтожающую карикатуру на Иисуса и его учеников.5 Передергивая и злобно искажая первые главы Матфея, иудейский критик заявляет, что Иисус «ложно выдал себя за сына Девы» и потомка Давида, ибо родился от солдата Пантеры и бедной поденщицы, которую изгнал муж-плотник за измену. Ориген объявляет это чистой воды клеветой, выдуманной с целью найти альтернативное объяснение преданию о зачатии Христа от Духа Святого. Впрочем, замечает Ориген, косвенным образом такие домыслы подтверждают утверждение о том, что Иосиф не был отцом Иисуса ( Против Цельса , 1.32).
Подход Оригена к девственному зачатию Иисуса открывает новую главу в христианской апологетике. Его предшественники, Юстин и Ириней, настаивали на стопроцентной надежности перевода Ис 7:14 в Септуагинте: «Дева ( parthenos ) во чреве приимет и родит сына» (аналогично в Мф 1:23), и обвиняли иудеев в фальсификации перевода путем замены «девы» ( parthenos ) на «молодую женщину» ( neanis ). Однако Ориген в текстологии разбирался. Он понимал, что в полемике с иудеями нужно обращаться к еврейскому тексту Исайи, где нет слова betulah («дева»). Но его решение этой проблемы было весьма своеобразно: на основании Втор 22:23–24 он попытался доказать, что слово ‘ almah , которое использовал Исайя, все-таки можно понять как «дева».
