Арсений Насонов - «Русская земля» и образование территории древнерусского государства
Если какая-то дань, получаемая с «Суждаля», передавалась ранее в Смоленск, то естественнее всего заключить, что дело шло о признании чьих-то суверенных прав в Суздальской земле, подобных тем правам, которые имели киевские князья в Новгороде, получавшие с Новгорода дань. Есть ли данные, что такие права в Суздальской земле действовали ранее? Это были права «Русской земли» над Ростово-Суздальской землею: права Киева, Чернигова и Переяславля-Русского. По представлению составителя Древнейшего киевского летописного свода, они восходили ко временам Игоря, при котором меря, наряду с ело венами и кривичами, должна была давать в Киев дань. Знаем вполне достоверно, что Святослав Черниговский, сын Ярослава Мудрого, посылал в «Ростовскую область» Яна Вышатича брать там дань. В 70-х годах XI в. в руках Всеволода Ярославича Переяславского (Переяславль-Русского) сосредоточились и Смоленск и Ростово-Суздальская земля{574}.
После смерти Всеволода (1093 г.) и Смоленск и Ростово-Суздальская земля перешли во владение его сына Владимира Мономаха, владевшего Переяславль-Русским с 1084 г. Мы знаем, что Смоленск был особенно предметом его забот. Он хотел учредить там особую епископию, о чем говорит запись 1101 г., и учрежденную только внуком его Ростиславом Смоленским в 1137 г., как известно из летописи{575}. Сама изучаемая нами грамота заявляет об установлении епископии и о том, что Мануил является первым смоленским епископом. Мономах поставил в новом Смоленске церковь св. Богородицы, ту самую церковь, доходам которой специально посвящена изучаемая нами грамота, и ей назначил доходы, как случайно обнаруживается из приписки к грамоте: «и се еще и Холмъ даю святѣи Богородици и епископу, якоже дано дѣдомъ моимъ Володимеромъ Семенови{576} преже епископу строить нарядъ церковный и утверженье». Нет сомнения, что дань с Ростово-Суздальской земли привозилась при Мономахе через Смоленск. Только в 1095–1096 гг. смолняне приняли к себе и держали Давыда Святославича{577}. Это был обычный, проторенный путь к Поднепровью. Мы достоверно знаем, что именно через Смоленск ездил в Ростово-Суздальскую землю Мономах в начале XII в.: «и потомь паки идохомь к Ростову на зиму, и по 3 зимы ходихомъ Смолинску; и се нынѣ иду Ростову… и на зиму Смолинску идох, и Смолинска по Велицѣ дни выидохъ; и Гюргева мать умре (мать Юрия, жена Мономаха умерла в 1107 г.) …идохомъ Смоленьску, и потомь идохъ Ростову». Так писал сам Мономах в своем «Поучении». Здесь разумеется уже новый Смоленск, выросший на одном из трех городищ, расположенных в 10 км от старого Смоленска вверх по Днепру, где Мономах держал в начале XII в. своего сына Святослава и где он предполагал учредить резиденцию епископа. Еще при жизни отца своего Всеволода приехав из Смоленска, Мономах передал ему 300 гривен золота{578}.
Когда по смерти отца или, вернее, в последние годы жизни его, Мономах посадил в Ростове малолетнего Юрия и другого сына Мстислава, позванного в 1095 г., по свидетельству Лаврентьевской летописи, новгородцами в Новгород, куда он и поехал из Ростова, Мстислав, а затем Юрий должны были, очевидно, отсылать часть дани в Русь, ибо Ростово-Суздальская волость считалась «волостью» Мономаха. Это признавал и Олег Святославич, воевавший с сыновьями Мономаха: «иди в волость отца своего Ростову», — говорил он в 1096 г. Изяславу Владимировичу, сидевшему в Муроме{579}. В конце 1096 и в начале 1097 г. Мстислав снова был в Ростово-Суздальской земле вместе «съ малым братомъ своимь (т. е. Юрием) хлѣбъ ѣдучи дѣдень» и (в январе — феврале) уехал в Новгород{580}. В первые десятилетия XII в. Юрию, очевидно, приходилось отдавать часть дани в Русь. Мы не знаем, как полностью расходовалась эта дань, на какие она шла нужды. Мы знаем только, что десятина «залесской дани», получаемой в «Суздале», была определена церкви св. Богородицы, построенной в новом Смоленске Мономахом. Очень вероятно, что именно, подражая своему отцу, Андрей Боголюбский в 1158 г. определил, как мы знаем, «десятины в стадѣхъ своихъ и торгъ десятый» церкви (тоже — св. Богородицы), построенной им тоже в новой княжеской резиденции и притом в городе своего отца, им основанном (г. Владимире-Залесском).
Таким образом, упоминание в грамоте Ростислава Смоленского «о залѣсской» дани, получаемой в «Суждале», служит указанием на суверенные права «Русской земли» в Ростово-Суздальской «волости», прекратившие действовать до сентября 1151 г. при Юрии Долгоруком. Дань эта обозначена в грамоте Ростислава Смоленского, хотя шла она в «Русскую землю». Но и «погородие», перечисленное в приписке к грамоте Ростислава, шло, как выше мы видели, в «Русскую землю». В «Русскую землю» Ростислав передавал и «даровое полюдье», как явствует из летописного известия 1133 г. Традиция передачи «залесской» дани не нарушалась, по всем признакам, при преемнике Мономаха Мстиславе Киевском, походившем на своего знаменитого отца и пользовавшегося неизменным авторитетом среди своих младших братьев; он продолжал традицию Мономаха в «Русской земле»; достаточно напомнить, что, по образному выражению летописца, Мстислав загнал половцев за Дон, за Волгу и за Яик{581}.
По смерти Мстислава отношения Юрия с Киевским югом несколько поколебались. Юрий начал враждебные действия против Ярополка и его племянника Всеволода, домогаясь Переяславля-Русского. Ему пришлось пойти на соглашение. Ярополк Киевский уступил ему Переяславль-Русский, получив взамен часть Ростово-Суздальской земли с Ростовом и Суздалем{582}. Тем самым дань в «Русскую землю» как бы обеспечивалась. Нов 1137 г. Юрий вернулся в Ростов, а в конце 40-х годов наступил полный разрыв между Изяславом Киевским и Ростиславом Смоленским, с одной стороны, и Юрием — с другой. Суздальская дань была окончательно отнята Юрием Долгоруким, о чем и свидетельствует Уставная грамота Ростислава. В сентябре 1151 г., когда писалась дата, еще была надежда, что Юрий «воротить» залесскую дань в «Русскую землю», где сидели Изяслав и Вячеслав, которого Изяслав и Ростислав Смоленский нарекли своим «отцом»{583}. Наш вывод, что Юрий отнял дань, которая должна была итти в «Русскую землю», в Киев, подтверждается сведениями о новгородской дани. Из переговоров Изяслава с Юрием, помещенных в Ипатьевскую летопись под 6657 (1149) г., видно, что Изяслав желал сохранить за собою не только Киев, но и права князя-сюзерена в Новгороде и что он, уступив Юрию Киев, настоял на том, чтобы Юрий уступил ему («Изяславу») все же «все дани новгороцкыи», т. е., очевидно, дани, получаемые Изяславом в качестве киевского князя. Вытесненный ранее из Киева Юрием, Изяслав отвез с собою (во Владимир-Волынский) митрополита Клима. В Новгороде сидел сын его Ярослав.
Итак, на восток смоленская дань не шла далее верхней Москвы и течения р. Пахры. На юге смоленская дань распространилась в область радимичских поселений и дошла по р. Сож до Пропойска, т. е. до тех мест, где исстари радимичи платили дань в «Русь». Еще Владимир Святославич Киевский посылал воеводу на радимичей, обитавших по р. Пещане (Пищане). Нам достоверно известно, что эти радимичи платили дань на юг, «Руси», в XI в., когда составлялся киевский летописный свод: «повозъ везуть и до сего дне», читаем в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях под 984 г. Река, или ручей, Пещана (Пещань, Псщаня) впадает с запада в р. Сож, в 6 кмот Пропойска. По сведениям Щекатова, в этих местах имелась в изобилии болотная руда и еще на рубеже XVIII–XIX вв. здесь выделывал ось железо, причем употреблялось «на крестьянские токмо надобности»{584}. Смоленско-черниговские рубежи образовались едва ли ранее первой половины XII в. Крепости Мстиславль и Ростиславль, судя по их названиям, были построены, как мы говорили, в первой половине XII в. Продвижение Смоленской дани по Сожу до Пропойска должно было привести к столкновению интересов Смоленска и Чернигова. В начале 40-х годов XII в. Ростислав Смоленский вторгся в черниговские пределы и воевал черниговскую волость в районе Гомия на Соже{585}. По р. Сож в XII в. установилось движение, судя по тому, что, согласно грамоте Ростислава, в Прупое (т. е. Пропойске) брали «10 гривен… а в корчмитѣхъ не вѣдати…» Из летописи действительно видно, что по Сожу был путь из Киева в Новгород{586}. В лежавшем на этом же пути, но в северной, противоположной стороне Смоленской «области» Лучине уставная грамота также отмечает корчмы как источник дохода. Восточнее р. Сож смоленская дань дошла до течения р. Инути, где лежал Зарой, упомянутый в летописи в качестве смоленского пограничного поселения{587}.
* * *Сопоставление данных подтверждает, что в X и в первой половине XI в. Смоленск был территориальным центром племенной группы кривичей, обитавших в верховьях Днепра, Западной Двины и Волги, в эпоху старого Смоленска (Гнездово), замечательного богатством своей военно-феодальной знати из местного кривичского населения{588}. Подчиняясь киевским князьям, Смоленск, однако, не привлекал в такой мере внимания Киева, как Новгород. Смоленск в первую очередь укреплял свою дань там, где находил платежеспособных смердов. В XI в. смоленская территория пришла в соприкосновение с соседними «областями» — Полоцкой и Новгородской. Широкие возможности к продвижению дани оставались на востоке. Местная знать получает своего постоянного князя, сидевшего в Смоленске. На востоке смоленская дань захватила неславянское племя, обитавшее в верховьях Протвы, и дошла до вятичей на р. Пахре. На территорию г. Москвы и восточнее смоленская дань не распространилась. «Залесская» дань, получавшаяся с «Суждаля», была данью в «Русскую землю» из Ростово-Суздальской земли; десятину с этой дани получала смоленская церковь св. Богородицы. Колонизация не могла не влиять на ход распространения смоленской дани, но определяющей роли не играла. Можно смело утверждать также, что торговое движение не играло роли в распространении дани на восток, в сторону Москвы, так как признаки такого движения наблюдаем здесь сравнительно в очень поздние времена. В первой половине XII в. смоленская дань находилась в соприкосновении с черниговской; во времена Мстислава и Ростислава Смоленск укреплял свою дань в местах обитания радимичей. Центром области был новый Смоленск, ставший епископской резиденцией (но мысли Мономаха, при Ростиславе) и резиденцией смоленского князя.
