Карл ВОЦЕЛКА - История Австрии. Культура, общество, политика
Если еще на протяжении XVIII в. двор Габсбургов и некоторые дворы влиятельных вельмож играли роль главных меценатов, то со временем они уступили место коллективным буржуазным институтам, в деятельности которых принимала участие и аристократия. Этот переход четко прослеживается на примере великих музыкантов эпохи венской классики. Гайдн еще был придворным /282/ музыкантом князя Эстерхази, Моцарт поддерживал с архиепископом Зальцбургским и Габсбургами уже гораздо менее тесные отношения, не будучи придворным музыкантом в собственном смысле слова, а Бетховен, как представляется, отошел от этого придворного мира еще на шаг. Хотя у композитора имелись знатные меценаты, его важнейшим покровителем было Общество друзей музыки, члены которого происходили из дворянства и буржуазии. Глубже, чем прежде, сделалась пропасть между городом и деревней. Города росли и теряли столь долго сохранявшийся аграрный характер. Особенно быстро развивались административные центры. В Вене, имевшей статус имперского города, столицы и резиденции императора, к концу монархии насчитывалось около 2 млн. жителей. Специфика городов как таковых, и Вены в частности, заключалась в смешении представителей различных национальностей, попадавших туда в качестве иммигрантов. Города, однако, лишь частично выполняли приписываемые им функции плавильного котла. Вероятно, следует по примеру сегодняшнего «политкорректного» языка Америки предпочесть выражению «плавильный котел» понятие «смешанный салат», которое подчеркивает сосуществование различных культур.
Аристократия монархии Габсбургов распадалась на две группы. Во-первых, на придворную аристократию, старую знать, причем родовитые семьи, например, Лодроны, Виндишгрецы, Ауэрсперги, Дитрихштейны, Вельсперги, Траутмансдорфы, Брандисы, Штаремберги, Волькенштейны, Герберштейны, Хардегги и Тун-Хоэнштейны, редко были активны в политическом отношении. Во-вторых, на новое служилое дворянство, складывавшееся по мере формирования бюрократии и постоянной армии.
До падения монархии дворянство играло центральную роль в самых разных областях. Доля дворянства среди дипломатов, в сфере управления и среди высшего генералитета на протяжении XIX в. снижалась, однако этот процесс нельзя представлять себе как линейный. Если доля выходцев из буржуазии около 1800 г. была еще невелика, составляя в сфере дипломатии 16 %, в сфере управлении – 9, а в армии – 6 %, то к 1890 г. она возросла примерно на треть, составив, соответственно, 36, 33 и 34 %. До конца монархии численность выходцев из буржуазии в офицерском корпусе удвоилась, и это показывало, что в результате различных военных реформ дворянин более не чувствовал себя достаточно комфортно в своей изначальной позиции. Теперь ему, как и всем про- /283/-/284/ чим военным, приходилось «выслуживаться». Уже в 1866 г. армию покинула значительная часть аристократов.
Около 9 тыс. человек, получивших дворянство при императоре Франце Иосифе и составлявших так называемое второе общество, не смешивались с «первым» ни в общественном отношении, ни через брак. Лишь иногда, по соображениям финансового оздоровления, такая связь, воспринимавшаяся наполовину как мезальянс, оказывалась для высшей аристократии необходимой.
Многие представители высшего дворянства, не желая отставать от современных тенденций, пытались повысить свои доходы, основанные преимущественно на аграрном производстве, посредством переориентации на капиталистические формы хозяйствования. Освобождение крестьян служило экономическим стимулом. Хороший пример такого рода «предпринимательства» в кругах высшей знати дала семья князя Шварценберга, которая помимо огромных земельных владений в Южной Чехии (более 145 тыс. га) имела молочные хозяйства, два сахарных завода, с десяток пивоварен и несколько рудников. Сильная группа внутри австрийской аристократии отвергала, однако, идею подобной конкуренции. Она сохраняла приверженность старой экономической этике, которая, в противоположность буржуазным воззрениям, принимала умножение собственности как приличествующее сословному положению только в том случае, если в результате этого возрастало уважение к соответствующей семье. С этими двумя контрастирующими позициями по экономическим вопросам были связаны и политические ориентации, которыми характеризовались два больших политических течения внутри дворянства Дунайской монархии. Наряду с консервативным дворянством, стоявшим на стороне клерикально-консервативных партий, часть аристократии, готовая к капиталистическим нововведениям, превратилась в первопроходцев австрийского либерализма, политического течения, которое слишком охотно заносят исключительно в актив буржуазии. По окончании господства в монархии либералов группа «крупных землевладельцев, верных конституции», охватывавшая, прежде всего, ориентированную на немцев часть чешского дворянства (дворянство, ориентированное на чешские традиции, образовало круг «консервативных крупных помещиков»), по-прежнему играла важную политическую роль. Влияние аристократии на политику было надежно обеспечено законодательством о выборах. До 1907 г. в монархии господствовало куриальное избирательное /285/ право, в рамках которого высшей курией были крупные землевладельцы – преимущественно, если не исключительно, аристократического происхождения. По сравнению со своей долей в общей численности населения аристократия имела несоразмерно широкое политическое представительство. Если принять во внимание тот факт, что наследными членами второй палаты, палаты господ, были почти исключительно дворяне, то можно представить себе, сколь велико было политическое влияние знати даже в «буржуазную» эпоху.
Император Франц Иосиф чувствовал себя особенно связанным со знатью, составлявшей его ближайшее окружение. Конечно, его отношение к вопросам общественной жизни было в высшей степени консервативным, и во многом он недооценивал не только значение большой массы лиц, лишенных прав, – рабочих, крестьян и прислуги, но и большую политическую мощь укрепившейся буржуазии. Идеальное государство в его понимании основывалось на господстве дворян в соответствии с принципами абсолютизма, что исключало политическое влияние низших слоев и даже буржуазии.
Все более богатевшая и численно росшая крупная буржуазия формировалась, прежде всего, из числа владельцев фабрик и банков, крупных промышленников и интеллектуалов в широком смысле слова, тесно связанных с господствующим слоем, – юристов, университетской профессуры и врачей. Эти богатые семьи, порой возведенные в дворянство благодаря своим «заслугам», и высшее чиновничество, также нередко «благородного происхождения», представляли собой «второе общество» монархии, имитировавшее образ жизни дворянства и самым строгим образом отгораживавшееся как от нуворишей, так и от представителей низших слоев.
Образ жизни формировался региональными и социальными особенностями. Наряду с «отсталыми» частями монархии, которые мало изменились под воздействием достижений XIX в., были и другие регионы, более открытые прогрессу или изначально находившиеся в более благоприятном положении. К концу эпохи значительные различия в образе жизни существовали даже в рамках небольших пространств, например, между крестьянами, жившими на равнине, и обитателями высокогорных долин или между горожанами и жителями окрестностей.
Несмотря на изменение статуса крестьян в результате личного освобождения, они жили в условиях, мало чем отличавшихся /286/ от существовавших в начале нового времени. Во второй половине XIX в. началась механизация сельского хозяйства, новые продукты, вроде искусственных удобрений, революционизировали производство, однако при этом скромный стиль жизни значительной части крестьян сохранился – со строгим разделением праздников и будней, труда и досуга. Последний не отличался разнообразием и зачастую состоял только из посещения по воскресеньям трактира.
Еще более плачевным было положение рабочего класса. Фабрики представляли собой убогие бараки с плохими вентиляцией и освещением, о воздействии условий труда на здоровье работников никто не думал. Пролетарские семьи жили в казармах, обходившихся им довольно дорого и почти лишенных элементарных удобств: на множество семей приходился один туалет, находившийся в холодном коридоре, воду носили из общей колонки, часто служившей для женщин главным местом общения. Одежда и питание были скромными, мясо потреблялось очень редко, основной рацион составляли картофель, капуста, хлеб и пиво. Хотя мужчины и женщины работали вместе, они зачастую оказывались разобщенными в свободное время. Мужчины проводили большую часть свободного времени в трактире. В этом мире ни религия, ни культура не играли сколько-нибудь значительной роли, и борьба за физическое выживание часто заслоняла собой все остальное.
