Карл ВОЦЕЛКА - История Австрии. Культура, общество, политика
Расщепление либералов на различные фракции – крайне левые, левое и правое крыло центра и крайне правые – могло преодолеваться лишь временно, благодаря концентрации в борьбе против общего врага. Главным противником либералов были представители различных ненемецких национальностей (прежде всего, чехи) и католические консерваторы. Впрочем, с чехами у либералов особых проблем не было: те в принципе отвергали Декабрьскую конституцию, и их депутаты не участвовали в заседаниях рейхсрата («политика отсутствия»). Вторым компонентом, не имевшим прямого отношения к «консервативной» идеологии, была федералистская ориентация сил, противостоявших либерализму, не в последнюю очередь, провоцируемая централистской позицией либералов, чьи либеральные подходы были «нерасторжимой связью» соединены с централистской точкой зрения. Клерикальная оппозиция, основная опора которой находилась в Тироле, сначала видела средством борьбы бойкот заседания рейхсрата в Вене, но так и не смогла осуществить «политику отсутствия» по чешскому образцу.
Когда в 1867 г. либералы, наконец, пришли к власти, одна из их главных задач лежала в сфере церковной политики. Конкордат /276/ 1855 г. представлял собой для них символ абсолютизма, долгие годы подавлявшего либеральные устремления. В то время как печать и левое крыло либералов выступали за отмену конкордата, большинство либералов вступили на путь компромисса, «изрешетив» конкордат в важных пунктах посредством принятия отдельных законов. Три конфессиональных закона – о браке, о школе и межконфессиональный, – принятые в 1867 г. (их называли «мартовским», «майским» и «законом Хербста» – по имени министра юстиции Эдуарда Хербста[128]*), были незавершенной попыткой отделения церкви от государства и самым существенным достижением либералов в первой фазе их правления. После первого либерального правительства во главе с Карлосом Ауэрспергом, так называемого буржуазного министерства, Франц Иосиф, лишь скрепя сердце согласившийся в 1867 г. на конституционное развитие государства, попытался добиться более приемлемого для себя хода событий. Консерваторы, в 1870–1871 гг. на краткое время образовавшие переходное правительство, стояли на почве католицизма, но также выступали за федерализм (фундаментальные статьи). В это время был расторгнут конкордат, поводом к чему стал провозглашенный Ватиканским собором 1870 г. догмат о папской непогрешимости. Франц Иосиф разорвал конкордат под юридически спорным предлогом, в соответствии с которым в результате провозглашения догмата о непогрешимости правовая природа партнера по договору, то есть римского папы, изменилась.
Сформированное в 1871 г. второе либеральное правительства во главе с Адольфом Ауэрспергом с целью заполнения правовых лакун, образовавшихся после отмены конкордата, внесло в 1874 г. четыре законопроекта, призванных урегулировать правовое положение католической церкви и монастырских сообществ. Заново следовало определить и законодательное признание некатолических религиозных объединений. Подлинным пробным камнем для проверки боевого настроения либералов стал закон, рассматривавший правовой статус монастырей. Законопроект был принят палатой депутатов без каких-либо предлагавшихся радикальных дополнений, но в палате господ принятие соответствующего решения затянулось на два года, так что закон вступил в силу только в 1876 г. Император, однако, так никогда и не санкционировал /277/ этот закон, и внутренне уже ослабленное либеральное правительство ни разу не попыталось превратить данный вопрос в пробу сил с монархом. Либералы, боровшиеся против преобладания католической церкви, превратились в готовую на компромисс, внутренне раздробленную партию, от которой мало чего приходилось ожидать и в этой сфере.
Важнейшим следствием либеральной политики в отношении церкви и связанной с ней борьбы против конкордата стал закон Хаснера об имперских народных школах (1869), призванный гарантировать долгосрочные результаты победы либералов, пусть и половинчатой. Новый закон о народных и гражданских школах (в настоящее время старшая ступень средней школы) предусматривал создание надконфессиональной школы, в которой, тем не менее, преподавание религии было, как и прежде, обязательным и каждый местный священник имел закрепленное за ним место в школьном совете общины. Некоторые положения, например, централизация школьного дела, окончательное закрепление всеобщего обязательного обучения и введение «реальных предметов» (естественная история, краеведение, физкультура, ручной труд), придали этому закону 1869 г. особенно современное звучание. /278/
Однако в своей экономической политике либералы потерпели серьезную неудачу. Существенным элементом эпохи грюндерства была сознательная пропаганда участия каждого в экономической деятельности. Газеты призывали «маленького человека» обогащаться, и лозунг «Enrichissez-vous!» («Обогащайтесь!») превратился в девиз того времени. Создавались банки, возникали фирмы и акционерные общества, строились железные дороги, предоставлялись концессии на дальнейшее железнодорожное строительство. Но не все предлагавшиеся бизнес-проекты были серьезными. Основывались и сразу же терпели крах многочисленные спекулятивные предприятия, многие фирмы обещали прибыли, выплатить которые были не в состоянии. Нередко имели место так называемые дутые операции, лишенные всякой реальной основы.
Возник перегрев конъюнктуры, нездоровый, как озноб, финансовая сфера разъедалась коррупцией и спекулятивными сделками. В конце концов, 9 мая 1873 г. на Венской бирже произошел «Великий крах» – крушение экономики, оказавшееся тем более болезненным, что оно последовало как раз в тот мо- мент, когда монархия Габсбургов, проведя Венскую всемирную выставку, намеревалась гордо продемонстрировать экономический подъем и свои достижения. В связи с биржевым крахом, поразившим, прежде всего, мелких вкладчиков, имели место коррупционные скандалы, в которых оказались замешанными многие политики либеральной партии, издевательски названной «партией наблюдательных советов». /279/
Недоверие к экономике и либерализму шло рука об руку с нарастанием антисемитизма. Значительная часть предпринимателей была представлена евреями, поэтому антикапитализм, антилиберализм и антисемитизм тесно переплелись между собой, что в будущем окажет серьезное воздействие на идеологическое развитие немецких националистов и христианско-социальной партии.
Хотя биржевой крах и его последствия поколебали позиции либерализма в Австрии, они не привели к его падению. «Партия наблюдательных советов» правила еще шесть лет, хотя в ней самой все громче слышалось требование: «Избирайте новых людей!» – требование прихода политиков с чистыми руками. Окончательный уход либералов с политической сцены монархии Габсбургов был спровоцирован кризисом, связанным с Боснией и Герцеговиной, во время которого депутаты-либералы, не желая – в том числе по национальным мотивам – увеличения чис- ленности славянского населения, выступили против собственного правительства, положительно отнесшегося к оккупации этих османских провинций. Либеральное правительство пало, и это предрешило судьбу конституционной партии, то есть немецких либералов. На выборах 1879 г. конституционная партия потерпела сокрушительное поражение. Краткая эра либерализма в монархии Габсбургов завершилась. /280/-/281/
Мир людей XIX столетия
/281/ Индустриализация существенно изменила общество, но реликты старого феодального порядка сохранялись. В XIX в. социальные и культурные условия повседневной жизни все еще определялись сословной принадлежностью. Если даже та или иная сфера, организованная на капиталистических началах, допускала больше мобильности, последняя чаще была вертикальной, а не горизонтальной. Существенным явлением второй половины XIX в. было бегство из деревни, приводившее в город все больше крестьян, влачивших жалкое существование на фабриках в качестве наемных рабочих. Материальная нужда этого слоя была крайне велика. Его представителям приходилось, прежде всего, сосредоточиваться на удовлетворении основных потребностей вроде еды и жилья, поэтому они могли пользоваться достижениями «высокой культуры» не в большей мере, чем крестьяне. Во многих отношениях их положение было даже хуже, чем у крестьян, так как они ощущали себя утратившими корни и в значительной степени потеряли связь с народной культурой своей прежней родины. Новые формы культурного сознания формировались лишь с развитием классового сознания и организацией этого слоя в рамках политической партии – социал-демократии.
