Ричард Ли - Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана
Неудивительно, что кардинал и его ученики также стремились расширить свое влияние, насколько это возможно, на политику. В политической сфере одним из самых одиозных протеже Мерри дель Валь был монсеньор Умберто Бенини (1862-1934), которого современник описывал как «странную и беспринципную личность». Уроженец Перуджии, Бенини был рукоположен в 1884 году и стал преподавать Священную историю в местной семинарии. Позже он в некотором роде занялся журналистикой и основал популярное католическое издание. В 1901 году он переехал в Рим, чтобы продолжить там преподавательскую деятельность, но вскоре оставил ее ради должности в курии и поступил на должность секретаря в Конгрегацию пропаганды веры. Затем в 1906 году он оказался на работе в пресс-службе статс-секретаря Ватикана Мерри дель Валь. Следующие пять лет Бенини работал под началом будущего великого инквизитора. Наконец, в 1911 году он оставил свой пост и с благословения Мерри дель Валь полностью посвятил себя руководству тайным обществом, которое он создал двумя годами раньше, – «Sodalitium pianum» («Общество Пия»). Его изначальной целью была помощь в проведении и реализации запретов папы Пия X против модернизма. В 1907 году Пий «настоятельно посоветовал епископам тщательно надзирать за семинарским преподаванием и трудами священников и учредить в каждой епархии комитеты бдительности». В соответствии с этим предписанием Бенини создал свое тайное общество, представлявшее собой международную сеть информаторов, целью которых было шпионить и собирать информацию на подозреваемых в сочувствии модернизму, дабы затем подвергать их публичному осуждению и обличению. Действуя в качестве своего рода самозваной инквизиции современного типа, «Sodalitium pianum» использовал шифры, псевдонимы и все другие средства, которые ассоциируются со спецслужбами. Немалая часть деятельности общества остается неизвестной до сих пор, как и тайные связи, в которых оно находилось с целым спектром религиозных и политических организаций. Все документы, связанные с деятельностью «Содалитиум пианум», держатся под замком в архивах Ватикана и никогда не публиковались.
Параллельно со своей тайной деятельностью Бенини выпускал регулярное издание – «Corrispondenza di Roma», которое впоследствии стало именоваться на французский манер – «Correspondance de Rome» [56], – что отражало его ориентацию и основную аудиторию. Как и «Содалитиум пианум», издание «Корреспонданс де Ром» было посвящено обличению сочувствующих модернизму и модернистам, доносительству на преподавателей, ученых и клириков, которые якобы отступали от ортодоксальной доктрины. Оба предприятия Бенини были одобрены папой Пием X, равно как и Мерри дель Валь. Со смертью Пия, однако, поддержка, которой пользовался до сих пор Бенини, стала ослабевать. В 1913 году издание «Корреспонданс де Ром» прекратилось. Вскоре после того как в 1914 году вспыхнула Первая мировая война, германские войска захватили в Бельгии архив с документами, принадлежавшими «Содалитиум пианум». Документы содержали компрометирующие доказательства, и на Ватикан было оказано давление с требованием положить конец деятельности Бенини. В конце концов «Содалитиум пианум» было запрещено папой Бенедиктом XV в 1921 году. В лице Мерри дель Валь, однако, Бенини имел влиятельного защитника, под чьим руководством он продолжал заниматься другими сомнительными предприятиями. Столетиями Церковь мечтала о том, чтобы создать плацдарм в России и постепенно заменить или поглотить русское православие. Произойди нечто подобное, и Греческая православная церковь утратила бы свое влияние, в результате чего Рим получил бы возможность в перспективе преодолеть схизму с Византией, которая расколола христианский мир за тысячу с половиной лет до этого. В соответствии с этим, Пий X создал в 1907 году «экзархат» русского обряда и назначил униатского архиепископа Львова на территорию нынешней Польши. Сразу после этого Бенини начал вмешиваться в дела России. К 1910 году он вступил в тесные отношения с русскими дипломатами и политиками панславистского [57] – то есть крайне правого – толка.
Но какие бы планы он ни вынашивал, они были отложены началом Первой мировой войны, затем бесповоротно похоронены революцией и последовавшей за ней кровавой гражданской войной. Когда власть в свои руки надежно взяли большевики, ему, должно быть, стало ясно, что Россия – отрезанный ломоть, недостижимая цель, по крайней мере на отведенный ему жизнью срок. Потому он направил свою энергию в другое русло. В 1920 году, по-прежнему находясь под защитой Мерри дель Валь, Бенини начал издавать бюллетень на французском языке под названием «Antisemite». Несмотря на такое название, кардинал утверждал, что на самом деле не был антисемитом. Он просто выступал против международного еврейского заговора, который якобы управлял банками, масонством и большевизмом. Если бы его приперли к стенке, он, несомненно, сослался бы на то, что несколько его лучших друзей были евреями. А возможно, и нет, ведь он величал евреев «избранниками Антихриста». В 1923 году, спустя два года после запрещения «Содалитиум пианум» Бенини, во Франции появилась новая организация под названием «Entente romaine de defense sociale» [58]. Некоторые комментаторы предположили, что «Римский союз» был в действительности возрожденным «Содалитиум пианум» в новом обличье, чтобы вступить в ряды «Римского союза», нужно было быть христианином, принадлежать к «арийской или ариинизированной нации» и принимать девиз «религия, семья, родина» – девиз, возрожденный и проповедуемый одной католической организацией сегодня. Одним из главных выразителей идеологии «Римского союза» был некто аббат Булэн, который гневно писал о «наступлении» на Европу международного банковского синдиката евреев. В 1924 году Булэн стал одним из устроителей парижского съезда самозваной международной антиеврейской организации. Второй ее съезд прошел годом позже в Австрии, и Бенини присутствовал на нем. Из того, что известно о «Римском союзе», можно сделать вывод, что эта организация имела много общего с «Аксьон франсез», ультраправым националистским движением, чей культ «крови и почвы» был сходен с культом национал-социализма в Германии. Бенини был яростным сторонником «Аксьон франсез», в ряды которых, как считается, входили несколько французских лидеров прежнего «Содалитиум пианум». К сожалению для кардинала, отношения с «Аксьон франсез» оказались непрочными. В 1926 году между ними произошел разрыв, который им не суждено было преодолеть. 11 февраля 1929 года между Ватиканом и Бенито Муссолини – итальянским премьер-министром с 1922 года – были подписаны Латеранские соглашения, по которым город Ватикан получал статус независимого и суверенного государства, автономного анклава, не являющегося частью территории Италии. Церкви была компенсирована утрата прежней папской области, а католицизм был принят в качестве официальной религии Италии. Взамен папство снизошло до признания Италии как государства и Рима в качестве его столицы. Впервые с 1870 года папа решился посетить Вечный город. Его высокопреосвященство Бенини был удовлетворен. Позже он будет тесно сотрудничать с ОВРА, итальянским аналогом гестапо. Можно представить, с каким энтузиазмом он встретил бы фалангистское движение Франко в Испании, доживи он до этого времени.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
РУКОПИСИ МЕРТВОГО МОРЯ
Драматические события первой половины двадцатого столетия – две мировые войны, столкновение идеологий, революции и гражданские конфликты в Мексике, России, Испании и других странах – продемонстрировали, насколько далеко Церковь оказалась на обочине истории Запада. За исключением таких отдельных случаев, как Ирландия, история Запада делалась все более светской. И Рим, еще больше лишившись светской власти и влияния, был низведен до положения одинокого жалобного голоса среди мощного хора. Правда и то, конечно, что Церковь оказывалась во многом не у дел в многочисленных эпизодах истории в прошлом – во время наполеоновских войн или еще раньше в период борьбы за господство на европейском континенте в восемнадцатом столетии. В прошлом Запад, впрочем, все еще был, пусть и номинально, «христианским», и пока он оставался таковым, церковь по-прежнему могла претендовать на историческую роль. Но с дальнейшим ходом двадцатого века христианство все больше утрачивало свои позиции, и, как следствие, Церковь достигла нового предела бессилия. Среди кутерьмы «измов», оспаривающих верховенство, католицизм был одним из самых слабых. Такова, во всяком случае, была ситуация в том, что касалось коридоров власти, той вырабатывающей решения машины, которая определяла публичную политику и ход событий. Среди тех злополучных миллионов, отданных на милость этой машине, Церковь сохранила значительную паству – более многочисленную в действительности, чем у любого другого вероисповедания в мире. Если больше нельзя было мобилизовать эту паству для крестовых походов или священных войн, то на нее по-прежнему можно было влиять в сфере души и духа. В сфере души и духа она оставалась уязвимой. И в этой сфере Церковь по-прежнему располагала действенными средствами. Одним из них была извечная мера – отлучение.
