Лев Анисов - Иезуитский крест Великого Петра
Герцогу де Лириа было тридцать два года. Кровь королей Стюартов текла в его жилах. Он был фанатиком религии, которой его дед пожертвовал тремя коронами. Мечты королевы пришлись ему как нельзя больше по сердцу, потому что отвечали его собственным мечтам. Ни слабое здоровье, на которое он жаловался, ни суровый климат и жестокие нравы России, которых он страшился, не помешали ему дать согласие отправиться испанским посланником к русскому двору.
Он страстно желал одного, чтобы Стюарты вернули себе английский трон. Законный претендент на престол Иаков III Стюарт был его родным дядей.
В Россию дюк де Лириа отправился в середине марта 1727 года.
Почти два месяца надлежало ему провести в дороге, чтобы добраться только до союзной Вены.
Было о чем подумать и что вспомнить в пути.
Его деду — английскому королю Иакову II покровительствовали иезуиты и римский папа Иннокентий XI. Придя к власти в 1685 году, Иаков II желал восстановления католицизма в Англии. Благодаря ему, вопреки законам, государственные должности раздавались католикам. Король преследовал пресвитериан с особой жестокостью. Тогда виги вошли в тайные контакты с зятем Иакова II — голландским штатгалтером Вильгельмом Оранским и предложили ему прибыть в Англию и возложить на себя английскую корону. В игру вступили голландские купцы, среди которых были и евреи. Деньги купцов решили дело. Вильгельм Оранский высадился в 1688 году с голландским войском на английском берегу и направился к Лондону. Многие из прежних сторонников начали покидать Иакова II и переходить на сторону его зятя. Английское войско изменило своему королю. Иаков II, переодетый, бежал с несколькими придворными и иезуитами из Лондона и нашел приюту французского короля Людовика XIV. Лишь ирландский гвардейский полк последовал за ним.
С приходом к власти Вильгельма Оранского было о чем подумать и Людовику XIV. У Англии и Голландии теперь появлялся общий глава, ставящий целью сломить могущество Франции. К счастью французского короля, с тем не могли согласиться английские католики, ориентировавшиеся в последние годы на Францию, и часть партии тори, обнаружившая недовольство действиями Вильгельма Оранского и людей, явившихся с ним. Они заговорили о возвращении Иакова II.
Сторонников свергнутого короля стали называть якобитами.
Они наладили связь с Иаковом II. В том им помогали иезуиты.
В начале XVII века Париж стал центром интриг приверженцев Стюарта.
Английская разведка внимательно наблюдала за экс-королем, проживавшим в пригороде Парижа, во дворце Сен-Жермен.
Не прошло мимо их внимания и то, что среди гвардейцев ирландского полка возникла «Ложа совершенного равенства», а позднее в другом полку появилась «Ложа чистосердечия». Вновь образованные ложи были враждебны всем существовавшим английским масонским ложам. Начиналась ожесточенная тайная война.
Иакову II так и не удалось вернуться в Англию. Разбитый параличом, король скончался в изгнании, в сентябре 1701 года. Вскоре началась, развязанная иезуитами, война за испанское наследство.
Внебрачный сын Иакова II, его верный сподвижник — Фицджемс вступил под знамена Франции — союзника Испании. Он получил звание маршала и в этом звании, командуя войском, в 1707 году одержал, при Алмансе, победу над объединенными войсками противника. Восхищенный его победой испанский король наградил маршала Франции титулом Дюка города Лирии и вместе с тем принял в свою службу его старшего сына Якова. По окончании войны, маршал, не желая сам жить в Испании, оставил здесь своего сына Якова, которому и передал титул дюка де Лириа. Поселившись в Испании в молодости, дюк де Лириа успел свыкнуться с нею, усвоить ее нравы, мог считать ее своим отечеством, а ее язык — своим, но чужая кровь в нем брала свое.
В Вену дюк де Лириа прибыл 23 апреля 1727 года. Дела и знакомства заняли его, а 15 мая он получил от императорского министра графа Цинцендорфского записку, которою тот обязывал его приехать в Люксембург.
Вместе с дюком Бурнонвильским — послом испанского короля в Вене они тотчас же отправились в путь.
В Люксембурге их ждали начальник австрийской разведки принц Евгений Савойский и граф Цинцендорфский.
— Вчера вечером прибыл курьер из Петербурга, с известием, что русская царица скончалась шестого мая, в десять часов вечера, — сказал принц Евгений. — Случившееся не изменит ни в чем настоящей нашей системы. Новое русское министерство решилось следовать принятым покойною царицею правилам, в чем удостоверяет императора князь Меншиков, первый русский министр, в почтительном письме, которое он прислал, по сему случаю, к его величеству.
Заговорили о подробностях случившегося. От графа Цинцендорфского испанские подданные узнали, что в России назначено регентство, должное продлиться до совершеннолетия царя, которому теперь было 12 лет. В члены регентства назначались герцог и герцогиня Голштинские, цесаревна Елизавета, Меншиков, канцлер Головкин, барон Остерман и князь Дмитрий Голицын.
Слушая императорского министра, дюк де Лириа подумывал о своем. Тайная инструкция, данная ему королем Филиппом V, обязывала его всеми способами действовать на царицу, чтобы она завела сильный флот в Архангельске, откуда она могла «сделать диверсию» в Англию для возвращения престола королю Иакову III и для восстановления равновесия Европы. Теперь царицы не стало.
— Известие о кончине Екатерины Первой огорчило меня до чрезвычайности, — выслушав графа, сказал дюк де Лириа, — ибо одна из главнейших причин, по которой я принял посольство в такую отдаленную от ног моего государя страну, состояла в том, что мне хотелось узнать лично такую великую государыню, которую и лучшие писатели не могут выхвалить достойно.
Надлежало задержаться в Вене, чтобы получить новые «кредитивы и наставления» от своего двора и собирать разрозненные сведения из России, анализировать их и о выводах извещать госсекретаря маркиза де ла Паз, старую хитрую лису.
Но как ни хитер и ни умен был маркиз, и он вряд ли знал о тайной миссии, возложенной на дюка де Лириа Ватиканом и иезуитами. Ему надлежало нащупать в России почву для возможности ведения переговоров об объединении православной и католической церквей.
Сорбоннские богословы, вскоре после кончины Петра I, сочли возможным начать разведывательные действия по изучению обстановки, сопутствующей установлению унии в России.
Одно обстоятельство рождало в католических богословах надежду на успех затеянного предприятия. Княгиня И. П. Долгорукова, урожденная княжна Голицына, супруга статского советника князя С. Долгорукова, в бытность свою с мужем в Голландии, перешла в католичество. Возвращаясь на родину, она попросила ксендза, исповедовавшего ее, отправить с нею какое-нибудь духовное лицо для поддержания ее в новой вере. Сорбоннские богословы послали с нею ее духовника — тайного иезуита аббата Жюбе, с тем, чтобы он старался и, о соединении церквей. 28 февраля 1727 года утрехтский епископ писал к Жюбе: «Смею просить вас… сопровождать княгиню Д-ву в ее отечество, чтобы служить ей руководителем в духовной жизни, также обратить к Богу (т. е. в католичество. — Л.А.) ее семейство; наконец следовать во всем откровению, которое Богу угодно будет ниспослать Вам в Московию для соединения этой великой церкви с латынскою. Знаю, что решимость огромна, но мне известна вера, дарованная Вам от Бога, которою Вы воодушевлены». Аббат Жюбе готовился выехать в Россию под видом учителя детей княгини И. П. Долгоруковой.
В Сорбонне делали ставку на князей Долгоруковых. Было известие: группа окатоличенных или близких к тому русских аристократов, объединяющихся вокруг некоторых из князей Долгоруковых, строит планы смены правительствующих лиц.
По мысли сорбоннских богословов, после заключения унии, в России должно быть восстановлено патриаршество, отмененное Петром Первым, и патриарх-униат должен был обеспечить полное фактическое проведение унии и своим авторитетом поддержать простиравшиеся еще дальше политические планы Долгоруковых.
На роль патриарха метили тридцатилетнего Якова Долгорукова, получившего за границей воспитание у иезуитов.
В правительственных кругах королевской Франции помнили между тем о давней связи Стюартов с папой римским и потому не спускали глаз с испанского посланника в России.
Ожидая известий и рекомендаций из Мадрида, дюк де Лириа изучал коллизии русского двора и искал сведений о лицах, близких к юному государю. Более же всего — сведений о князе Василие Лукиче Долгоруком.
Известно было, человек он умный и образованный. Говорил на нескольких иностранных языках. Долгие годы пребывания за границей, близкое знакомство с тогдашними государственными порядками европейских стран оставили глубокий след в его политических воззрениях. Свою фамилию В. Л. Долгорукий считал самою аристократическою в России и связывал с ее преобладанием мысль о благоденствии страны. Опытный и искусный дипломат, он, впрочем, не затруднялся в выборе средств для достижения своей цели.
