Лоуренс Рис - Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»
Эта странная история совершила еще один поворот: когда после войны Эльза Абт наконец вернулась домой, она обнаружила, что за ее маленькой дочкой присматривал один из свидетелей Иеговы, отказавшихся от своей веры, чтобы получить свободу. «Мы пришли навестить его и его жену, ведь они вырастили нашу дочь, а он плакал как ребенок, потому что оказался трусом». Эльза Абт не особенно благодарна ему за то, что он растил ее дочь: «Я не беспокоилась [о ней]. Всегда найдется, кому помочь. Мы не зависим от конкретного человека. Наш создатель знает, что нам послать, когда мы нуждаемся в этом, и он всегда вмешается». Ее дочь тоже стала свидетелем Иеговы. Теперь Эльза говорит: «Она знала и радовалась, что я осталась преданной – не человеческому существу, а нашему создателю Иегове, ведь он присматривал за нами, как мне было явлено в Освенциме. Он способен изменить всех людей. Те, кто ненавидел нас, начали задумываться и перестали испытывать к нам ненависть – фактически изменили мнение на противоположное». Тем, у кого отсутствует такая твердая убежденность в вере, как у Эльзы Абт, трудно заметить, как же именно создатель «присматривал» за свидетелями Иеговы, которых по воспоминаниям Хесса убили в Заксенхаузене. Не видно также, чтобы он «присматривал» и за поляками, советскими заключенными, больными, евреями и бесчисленным множеством других, кого так жестоко убивали в Освенциме. Но больше всего в теологической позиции, принятой Эльзой Абт, поражает то, что подобную жестокость она объясняет просто доказательством намерений высшей силы, которую мы не способны полностью понять, но в которую должны абсолютно поверить. Если Бог позволил этому случиться, значит, для этого есть причина; просто мы еще не вполне понимаем, что это за причина.
Нужно осторожно сравнивать такое мировоззрение с фанатизмом нацистов, избегая поспешных и бойких сравнений Гиммлера; не в последнюю очередь потому, что свидетели Иеговы, в отличие от нацистов, считали, что к людям нужно относиться с добротой и состраданием. Тем не менее, если в свидетельстве Эльзы Абт «Иегова» заменить на «Гитлер», тогда эти слова обретают поразительное сходство с идеологической позицией, принятой эсэсовцами, в том числе Хессом.
К концу 1942 года эсэсовцы неплохо обжились в Освенциме. У них были слуги, у них была служба, и они по большей части нашли успешный способ дистанцироваться от убийств. Процесс превращения геноцида в обычную профессию происходил не только в Освенциме; в тот период лагерь Треблинка тоже изменился. Франц Штангль сменил некомпетентного Эберля на посту коменданта в сентябре 1942 года и сразу приступил к реорганизации лагеря. Транспорты были приостановлены, пока не убрали тела, разбросанные вокруг лагеря, и не очистили территорию. Оба, Штангль и Вирт, сразу определили основную проблему, с которой столкнулся Эберль: чтобы сделать процесс человекоубийства бесперебойным, требовалось значительно увеличить вместимость газовых камер. В результате было построено более объемное здание для газовых камер – кирпичное с центральным коридором, от которого отходили восемь небольших газовых камер. В каждую из этих камер можно было попасть извне, и это означало, что освобождать их от трупов было намного легче, чем прежде. Новые газовые камеры имели общую вместимость более трех тысяч человек: в шесть раз больше, чем предыдущий комплекс. Параллельно со строительством новых газовых камер, которые были готовы к эксплуатации к октябрю, Штангль провел некоторые мероприятия, рассчитанные на притупление подозрений прибывающих евреев. Барак, расположенный возле платформы, куда прибывали эшелоны, был выкрашен и оформлен так, чтобы он походил на обыкновенную железнодорожную станцию с залами ожидания. В кадки высадили цветы, и вся зона приема содержалась в чистоте и порядке, насколько это было возможно.
До недавнего времени никто точно не знал, сколько людей было убито в течение 1942 года в лагерях смерти, таких как Треблинка. Нацисты уничтожили всю документацию, которая открыла бы правду, потому оценки сильно разнятся. Но несколько лет назад в Государственном архиве в Лондоне было сделано открытие, проливающее свет на этот вопрос41. Это текст немецкой телеграммы, перехваченной и расшифрованной британцами. В ней содержится статистика количества убийств в ходе «Операции Рейнхард» в лагерях смерти до 31 декабря 1942 года. (После убийства Рейнхарда Гейдриха в июне 1942 года операция по уничтожению евреев в Польше была названа в его память.)
Из телеграммы видно, что в Треблинке, Белжеце, Собиборе и Майданеке (менее мощный лагерь в Люблинском округе) было на тот момент убито в целом 1 274 166 человек. Далее это количество разбито по лагерям: 24 733 – Майданек, 101 370 – Собибор, 434 508 – Белжец. По Треблинке в перехваченной телеграмме значится 71 355 убитых, но это, очевидно, опечатка, так как если в сумме было уничтожено 1 272 166 человек, то в Треблинке их было 713555. Треблинка, таким образом, официально была самым крупным центром убийств в нацистском государстве. Освенцим остался далеко позади.
Но ненадолго.
Глава 4
Коррупция
В истории Освенцима и нацистского «окончательного решения еврейского вопроса» 1943 год стал переломным. В течение 1941 года большинство убийств совершалось зондеркомандами в оккупированной части Советского Союза; в 1942 году основной процесс уничтожения происходил в лагерях «Операции Рейнхард»; но теперь, спустя три года после открытия Освенцима, пришел его черед стать центром уничтожения неугодных. Как и многое в этой истории, причины подобной перемены сложны и многогранны.
Где-то в начале 1943 года Гиммлер посетил Треблинку и Собибор и лично наблюдал за действиями своих палачей. В лагерях «Операции Рейнхард» к тому времени было уничтожено 1,65 миллиона человек (97 процентов от общего числа в 1,7 миллиона убитых в этих лагерях)1. Подобный «успех» вдохновил Гиммлера издать 16 февраля приказ о ликвидации варшавского гетто. Гиммлер решил, что в его существовании больше нет необходимости. Но в апреле произошло – для нацистов – немыслимое. Евреи варшавского гетто восстали. Впервые нацисты столкнулись с координированным вооруженным сопротивлением группы евреев. А ведь трудно было найти более незащищенное место, чем то, где произошло столкновение, – в центре польской столицы2.
Первые депортации из варшавского гетто, самого крупного из организованных нацистами, беспрепятственно продолжались все лето 1942 года. Около 300 тысяч евреев депортировали в Треблинку, в гетто осталось около 60 тысяч человек. Понимая, что нацисты собираются истребить их всех, все больше оставшихся евреев присоединялись к «Еврейской боевой организации» (Żydowskа Organizacja Bojowa), созданной в гетто в июле 1942 года. Вместе с членами «Еврейского воинского союза» (Żydowskі Związek Wojskowy) они собирались помешать дальнейшим попыткам депортации.
В январе 1943 года евреи оказали некоторое сопротивление явной попытке нацистов очистить гетто, однако несколько тысяч евреев все же были депортированы. Еврейские лидеры считают, что их противодействие предотвратило полную ликвидацию гетто, хотя сейчас уже известно, что та нацистская акция должна была сократить еврейское население примерно на восемь тысяч. Тем не менее, этот акт сопротивления убедил евреев в том, что они способны противостоять немцам. Когда стало известно, что нацисты планируют вскоре полностью уничтожить гетто, они решили защищаться.
Аарон Карми3, которому тогда был 21 год – один из тех евреев варшавского гетто, которые были готовы к борьбе. За год до этого ему чудом удалось спастись от смерти: он спрыгнул с поезда, который вез его и отца в Треблинку: «Отец сказал: “Прыгай! Если я спасу тебя, для меня это все равно, что спасти целый мир!” А потом добавил: “Если кто-нибудь из вас выживет, отомстите за нашу кровь”. И вот нам пришлось попрощаться. И мы понимали, что это последнее “прощай”. Впервые и в последний раз в жизни мы прощались навсегда».
Карми и другие бойцы сопротивления раздобыли оружие, снесли мебель, соорудив подобие баррикад; остальные жители гетто копали подземные укрытия. Но, несмотря на все эти интенсивные приготовления, никто из них не обольщался по поводу того, что немцев возможно победить. «Мы не рассчитывали на полную победу, – говорит Карми. – Все это делалось только для того, чтобы не садиться покорно в поезда смерти, как только прикажут. Сможем продержаться день – будем пытаться выстоять и следующий».
Карми с полудюжиной товарищей занял позицию на третьем этаже дома, который выходил на стену гетто. Он сжимал в руке немецкий пистолет «Вальтер П38» и ждал появления нацистов. По слухам, немцы обещали очистить гетто до 20 апреля, дня рождения Гитлера, в качестве подарка своему фюреру. И вот в день рождения Гитлера группа Карми впервые вступила в бой: «Мы слышали топот трех сотен немцев, которые шли на нас– словно на фронте, словно идут на Сталинград или чего-то вроде. И оказались они точно напротив нашей позиции».
