Андрей Марчуков - Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы
По данным Центрального статистического управления, составленным на основании переписи 1920 г. и городской переписи 1923 г., в УССР проживало 28 711 961 человек, в том числе 1 554 376 евреев, что составляло примерно 5,4 % от всего населения республики. Из них в селах компактно проживало и занималось сельским хозяйством приблизительно 100 тысяч человек, то есть 6,3 % от всего еврейского населения УССР[372]. Остальные жили в городах и местечках. О представленности евреев в высших и прочих учебных заведениях уже упоминалось. В партии процентное соотношение было хотя и не столь велико, но тоже более чем в два раза превышало их долю в составе населения республики. Согласно справке организационно-распределительного отдела ЦК КП(б)У, на 1 января 1924 г. в КП(б)У насчитывалось 14 % евреев, на 1 января 1925 г. – 11,9, на 1 января 1926 г. – 11,2 %[373]. Если же не брать массу рядовых партийцев, а посмотреть на состав ответственных работников аппарата ЦК (не ниже руководителей губернского и окружного масштаба), то картина начинает выглядеть несколько по-иному. На 1 января 1925 г. работников русской национальности насчитывалось девять человек, украинской – четыре, прочих – пять, еврейской – восемь, то есть около 31 %. Ровно через год украинцев было уже 22 человека, русских – 19, прочих – 2, евреев – 21 (13 %). В указанный период среди инструкторов окружных партийных комитетов евреи составляли 32,2 %. Для сравнения: украинцев – 37,2 %, русских – 24,8 %. Даже на селе во главе парткомов стояло 222 еврея – 7,2 % от всего числа секретарей, что превышало численность лиц еврейской национальности в УССР, не говоря уже о сельском еврейском населении[374].
Аналогичная ситуация наблюдалась и в комсомоле. На конец 1925 г. в ЛКСМУ насчитывалось 14,1 % евреев. В составе пленумов окружных комитетов (ОК) их было уже 18,1 %, а в рядах рабочих пятерок ОК – уже почти 34,5 %, среди инструкторов ОК – 33,3 %. Среди актива комсомольских работников Полтавской и Донецкой губерний в 1923 г. насчитывалось: евреев – 65,8 %, украинцев -21,1, русских – 10,5, поляков – 2,6 %[375]. Еще выше был процентный состав актива детского коммунистического движения: среди председателей ОДБ – 46,3 % (больше, чем русских и украинцев), среди инструкторов ОДБ – 60 %[376]. Не были исключением и профсоюзные организации: среди их руководящего состава (1924 г.) евреи составляли 38,8 %, столько же насчитывалось работников русской национальности и 17,4 % – украинцев[377].
Интересно взглянуть и на национальный состав ответственных работников народных комиссариатов и органов власти УССР за 1926 г. (табл. 1).
Из табл. 1 следует, что в 7 из 13 наркоматов и учреждений число ответственных работников-евреев по национальности составляет более трети, причем в двух (здравоохранения и труда) – более половины. Ниже всего процент евреев был в командовании Украинского военного округа и в Рабоче-крестьянской инспекции[378]. Особенно показательны данные по ГПУ: если на 1926 г. евреев в руководящем составе насчитывалось 34,3 %, то за все 1920-е – первую половину 1930-х гг. среди руководящих работников ГПУ – НКВД их было 60,5 %[379].
Стоит посмотреть и на состав ответственных работников ряда центральных учреждений УССР за тот же год (см. табл. 2).
Таблица 1. Национальный состав ответственных работников народных комиссариатов (НК) УССР на 1 марта 1926 г.[380]
Таблица 2. Национальный состав ответственных работников центральных учреждений УССР на 1 марта 1926 г.[381]
Таблица 2 свидетельствует, что из 609 ответственных работников на долю евреев приходится 37,3 % (227 человек). В девяти организациях их доля превышает 50 %, еще в девяти – треть от числа руководящих сотрудников[382].
Приведенные выше статистические данные характеризуют национальный состав руководящих органов УССР и общественных организаций. Аналогичная картина наблюдается на уровне низового аппарата, мелких советских и хозяйственных учреждений и организаций, различных кооперативов и финансовых отделов. Естественно, что такой удельный вес евреев в государственных, советских, хозяйственных организациях, сфере образования, партии и комсомоле не мог оставаться незамеченным и провоцировал возникновение антиеврейских и антисоветских настроений, влияя на рост национализма. Понимало сложность ситуации и большевистское руководство. Поэтому в какой-то мере борьба с проявлениями антисемитизма выходила за рамки борьбы с национальной рознью, превращаясь в борьбу с антигосударственными выступлениями.
Существовала еще одна причина распространения антисемитизма среди населения УССР. Речь идет о еврейской сельскохозяйственной колонизации и создании еврейских земледельческих поселений на юге Украины[383]. Ее проведение было продиктовано несколькими причинами. Во-первых, власти старались решить проблему «оздоровления экономического и культурного положения еврейской трудящейся массы» путем привлечения «еврейского трудящегося населения к производительному труду» – земледельческому и, особенно, промышленному[384] – и тем самым ликвидировать бедность и нищету значительной части населения местечек. Во-вторых, приостановить эмиграцию евреев, лишить еврейские националистические и сионистские организации благодатной почвы для их деятельности. В-третьих, приобщение еврейских масс к производительному труду служило ответом на рост антисемитизма. Первые попытки посадить евреев на землю и тем самым сделать из них «благонадежных» подданных империи и устранить ряд моментов, вызывающих их трения с крестьянством, относятся еще ко времени царствования императора Александра I. Но экономические трудности и отсутствие у переселенцев навыков к земледелию привели к упадку многих колоний. Правда, некоторым из них удалось окрепнуть и перенести нелегкую послереволюционную пору[385].
Поскольку значительная часть еврейского населения – рантье, арендаторы, лавочники, мелкие и средние предприниматели и члены их семей, согласно коммунистической доктрине, относились к категории эксплуататоров, политика наступления на частный сектор приводила к тому, что эти группы неизбежно должны были стать жертвой экономической политики Страны Советов. Как указывалось в докладной записке заместителя председателя ГПУ УССР К. М. Карлсона генеральному секретарю ЦК КП(б)У Л. М. Кагановичу от 15 августа 1925 г., «борьба в местечках и в небольших городках с мелкой буржуазией за обладание рынком, за непосредственную связь с крестьянством в целях удовлетворения его продуктами нашей крупной и мелкой промышленности – есть в общем и целом борьба с еврейскими массами, олицетворяющими целиком почти эту мелкую буржуазию»[386]. Иными словами, борьба за крестьянство, за установление прочной, без посредников, смычки города и деревни наталкивалась на национальный вопрос, на этот раз еврейский. Борьба с еврейской мелкой буржуазией стала еще одной причиной, по которой советская власть решила занять евреев, особенно молодежь, производительным трудом – крестьянским и промышленным – и с помощью этого ликвидировать и его бедность, и национальные предрассудки[387].
Однако это важное государственное начинание вызвало неоднозначную реакцию со стороны местного населения. Ее лейтмотивом стало представление, что якобы евреи «занимают украинскую землю». Сводки ГПУ тех лет пестрят подобными высказываниями. Недовольство состояло в том, что евреям давали земли на Кавказе, в Крыму, на Херсонщине и Екатеринославщине, а переселенцев-украинцев направляли в отдаленные регионы страны – в Сибирь, на Дальний Восток. Подобные настроения быстро охватили не только те округа, в которых отводили земли под колонизацию, но и те, откуда шли потоки переселенцев[388]. Проникали они и в города.
Помимо самого факта передачи земли, зависть крестьян вызывал уровень материального обеспечения переселенцев всем необходимым и оказываемая им поддержка: более крупные земельные наделы и размеры предоставляемых кредитов[389]. Справедливости ради надо отметить, что более выгодное положение, в котором находились переселенцы-евреи по сравнению с переселенцами других национальностей или местным населением, возникало в основном не за счет государственных средств, а за счет финансировавших переселение заграничных организаций, занимавшихся поддержкой еврейской диаспоры в мире (Общества ремесленного и земледельческого труда, Джойнта, Еврейского колонизационного общества и др.)[390]. Иногда поселенцы сами подливали масла в огонь, хвастаясь, что «государство им больше помогает, чем украинцам»[391].
