Алексей Шляхторов - Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!
Артельный сговор. Его причины и суть
А пока обратимся к временам до ханской чехарды (т. е. 1263–1359 гг.). Обобщая это время расцвета торговли, мы видим, что Русь и Орда были заинтересованы в совместном использовании Волжского пути. И не из альтруизма, а из-за явной и обоюдной коммерческой выгоды. А значит, был сговор.
АРТЕЛЬНЫЙ СГОВОР. ЛЕСОВИКИ КОНТРОЛИРУЮТ И БЕРЕГУТ «ВЕРХНИЙ ПУТЬ»: НЕВА – ВОДОРАЗДЕЛЫ – НИЖ. НОВГОРОД (ну нерентабельно туда лезть с конницей да к тому же надолго). СТЕПНЯКИ – «НИЖНИЙ» – ДО КАСПИЯ И ХОРЕЗМА. ЭТО РАБОТАЛО НАДЁЖНЕЕ ЛЮБОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ДОГОВОРА (особенно до 1395 г.).
Вот почему так странно выглядят вмешательства Орды в дела Северной Руси: все они происходят по инициативе русских (кроме разгрома Твери в 1327 г.); ни разу не происходит увеличения дани, появления крепостей – гарнизонов, взятия аманатов – в общем, классических политических вариантов с вассалами. ДА ПОТОМУ ЧТО ТУТ АРТЕЛЬ. К этой артели с большой охотой и очень своевременно подключилась Ганза, а практически – основная часть Северной и Центральной Германии. Несмотря на всевозможные ватиканские эмбарго, угрозы и запреты. И несмотря на то что привилегий у Ганзы в Новгороде было меньше, чем во Фландрии, Швеции, Дании или Англии. Это объяснялось тем, что правительство Новгорода не имело кредитных обязательств перед Ганзой, как короли Англии и Норвегии, с одной стороны; с другой – выгода новгородской торговли для Ганзы состояла именно в посредничестве с Востоком, чего не обеспечивали другие страны. Поэтому среди всех ганзейских контор вне Ганзы Новгородская была самой крупной, больше, чем в Брюгге и Лондоне. По Карамзину, её называли «Матерью иных контор». В это время ганзейские купцы останавливались не только на своём подворье, но и в домах новгородцев. В частности, это было связано с тем, что Петров двор не всегда вмещал в себя приезжих [540].
Примечательно, что в Новгороде постоянно была высокой доля именно молодых купцов, которые учились торговле и русскому языку [541]. Численность только этой категории иностранцев временами достигала свыше 200 человек [542]. Так, приказчик подворья жаловался Дорпатскому совету города о том, что «мы не можем более содержать наших молодых людей, всего их 125, и часть из них уже истратила свои деньги» [543]. В другом документе говорится уже о более чем 200 молодых купцах, которые также изрядно «поиздержались» [544].
Общую численность колонии иностранных купцов в Новгороде подсчитать сложно. Но с учетом того, что помимо ганзейцев в город приезжали купцы из Нарвы, Выборга, а также эмиссары из Ордена и представители архиепископов рижских и дорпатских, количество иноземцев было не таким уж и маленьким. В пиковые годы речь могла идти о 400–600 гостях совокупно в год («зимние» и «летние» гости плюс «ученики»). В среднем же в Новгороде ежегодно проживало до 200–250 иностранцев. Это не просто солидные цифры. Они указывают на плотные человеческие контакты новгородцев и ганзейцев. Одно только количество учеников-практикантов говорит об этом, и весьма красноречиво. А с другой стороны, не менее прочными и плотными были связи русских купцов с ордынскими. В русском Поволжье к XIV в. важным торговым центром стал Нижний Новгород, где активно торговали татары. К ним присоединились с азиатскими товарами армяне. Новгородцы и купцы из других русских городов перекупали здесь товары для торговли с Ганзой. Сами нижегородцы торговали в основном зерном. В хлебной торговле также преуспели Кострома, Тверь, Ярославль. Главная ярмарка Поволжья была в Холопьем городке, она специализировалась на торговле хлебом и степным товаром. Макарьевская ярмарка, возникшая позднее, специализировалась на торговле азиатскими товарами. До падения Великого Новгорода Москва не могла стать центром внешней торговли Руси, но уже с XIV в. она была значительным центром торговли. И сумела занять важнейшее место в «сурожской» торговле с итальянцами в Причерноморье [545]. Одним из первых это отметил ещё Франческо Пеголотти в труде «Практика торговли» [546], изданном в 1-й половине XIV века. Торговля цветными металлами – медью, оловом и свинцом – привлекла особое внимание и русского, и немецкого купечества. IV редакция середины XIV в. (издание Вальтера Шлюцера, 1911) регламентирует торговлю всеми этими товарами. Статья 8 требует, чтобы привозимая в Новгород медь обязательно была помечена, а статья 100, датированная 1333 г., гласит: «Да будет известно всем, кто прочитает или услышит это постановление, что старосты и мудрейшие и общий штевеп решили, что никто не должен давать вешать на королевских весах ни медь, ни олово, ни свинец, которые русские получают от немцев». «Элементы коммерческой тайны», сказали бы сегодня. Роль ввоза цветных металлов в Новгород ясно понимали сами ганзейские купцы и политические соперники Руси.
Жизненно важное значение подвоза ганзейских товаров в Новгород и значительное укрепление русской мощи в результате этой торговли всегда отмечали шведские государственные деятели, обвиняя Ганзу в помощи русским. Начиная с конца XIII в., шведские короли обещали Ганзе далекоидущие привилегии при единственном условии: прекращении торговли с Русью. В середине XIV в., в то время, когда Швеция вела упорную борьбу с Новгородом, Герхард Скютте, хауптман Финляндии, обещал Ревелю обеспечить беспрепятственную торговлю его купцам в своих владениях лишь до тех пор, пока они не будут вести торговлю с Русью. Несмотря на запрещения Швецией торговли с Русью, первое из которых последовало 2 июня 1349 г., ганзейцы продолжали привозить на Русь прежние товары.
Недаром король Швеции Магнус, предъявляя ганзейцам множество обвинений, считал необходимым особо подчеркнуть ту роль, которую играла поддержка Ганзы для Новгорода. Он перечисляет все товары, составлявшие ганзейский импорт в Новгород: оружие, сукна, соль, железо, квасцы. Иногда шведы не останавливались перед насильственным захватом ганзейских товаров. Не большее воздействие на торговлю металлами и оружием оказывали запреты Ливонского ордена. Так, в конце XIV в. вопреки этим мерам ливонского орденмейстера и нарвского фогта ревельские бюргеры, и в том числе ратман Ревеля Герд Витте, через Дерпт провозили оружие в Новгород и Псков в бочках из-под сельди.
В список важнейших «типично ганзейских товаров» этого времени историк Ганзы Ф. Доллинже заносит 8 предметов торговли. На первом месте тут стоят ткани (сперва фламандские, позже английские и голландские сукна). Затем идут, по нисходящей линии, в смысле их удельного веса в общей товарной массе (по стоимости): меха, воск и соль. Что интересно – из четырёх наиболее важных групп товаров в Европе две являются предметом русского экспорта [547].
Поставки тканей (фламандских и английских) составляли 400 000 ярдов в год [360 000 метров] [548]. По 2 шиллинга за ярд (в среднем). Или – 85–90 000 марок [549]. Соль на Русь везли из Любека и Франции десятками 200-тонных больших кораблей в год [550]. Русские отправляли на Запад в год по 20 000 тонн качественного леса [551]. Торговля была велика не только в денежном выражении, но и физически, в тоннах. Новгород был основным поставщиком серебра и на Русь, и в Орду. По расчётам Дж. Мартина [552], из Ганзы в Новгород (а также Псков и Смоленск) приходило ежегодно 5 т серебра, или 25 000 серебряных марок. Поток через Крым – Азов был вдвое меньше. 2,8 т серебра в год [553]. Но и здесь большую часть поставок составляли те же новгородские слитки и гривны, привозимые прямо по Дону московскими «сурожанами».
Дело в том, что в XIII–XV вв. складываются два крупнейших центра международной торговли. Первый центр – Средиземноморье, с которым было связано купечество романизированных регионов Европы, давал выход на Византию и далее на Восток. Второй центр международной и особенно общей западноевропейской торговли сложился на севере – регионы Балтийского и Северного морей. К этому торговому региону тесно примыкала также Северо-Западная Русь: Новгород, Псков, Ладога, Руса, Смоленск, Полоцк и др. города. Северная торговля шла по знаменитому «Янтарному пути», получившему свое название от янтаря Балтийского моря. Этот путь становится главным торговым нервом Западной Европы.
В это же время начинают складываться крупнейшие торговые купеческие компании, которые были важны не только для самой торговли и образования торгового капитала, но и играли огромную роль в политических коллизиях Западной Европы, являясь средоточием ее богатства и тем самым определяя ее политическую жизнь. Самой знаменитой из них была компания, созданная купцами немецких земель, – Ганза, или Ганзейское торговое общество. С Ганзой работали купцы Новгорода, Смоленска, Старой Руссы и Пскова. Ганза активно вмешивалась в политические коллизии Западной Европы, была больше связана с ней. Романские (прежде всего итальянские) центры больше «смотрели на Восток». И всё же давнее существование (ещё с I тысячелетия нашей эры) Волжско-Балтийского пути (в продолжение «Янтарного пути»), значительно возросшего с появлением Золотой Орды, дало Руси с Ганзой новые возможности в восточной торговле. Так, раньше фламандские ткани шли по «Лотарингской оси» в Геную, а оттуда вместе с миланскими через Босфор – в Чёрное и Азовское моря до Кафы и Таны. Теперь всё то же самое вместе с оружием, слитками золота и серебра, русским мехом, воском, прусским янтарём, моржовым клыком стало возможно пускать коротким путём по Волге прямо к ханской столице. Кроме того, сюда же спускали по воде так называемые тяжёлые (но тоже очень важные) товары: русский лес, железо, шведские цветные металлы. И в отличие от итальянцев тяжёлые европейские грузы спускались вниз по реке, что создавало выгоды по логистике. А назад, в Россию и Северную Европу, – те же левантийские товары (шёлк, пряности) и предметы роскоши, дамасские клинки, слоновая кость. Лёгкие и дорогие. И тоже коротким путём, напрямую. А возможность русских кораблей ходить прямо до Мазендарана (т. е. побережья Северного Ирана), чего не могли итальянцы, позволяла им на месте закупать лучшие в то время иранские шелка и товары Индии. Образно говоря, это позволило удлинить главный торговый нерв Западной Европы до Нижней Волги и Северного Ирана. Поставки с Севера по Волге серебра стали важнейшим фактором устойчивости монетной системы Орды и её экономики [554]. Для Руси торговля с Ганзой и Ордой стала спасением от ватиканских торговых прессингов. Страна не разорилась, а обогатилась. Заметим, артель имела особенность: Орда и Ганза почти не общались напрямую (как в том же Азове), а только через русских, но эффективность Волжского пути от этого не страдала. В целом средиземноморско-восточная торговля была больше волжской. Но она шла через Египет, Ливан, Киликию, Хулагуидов, Рум. И та её часть, которая шла через Крым, Азов и Золотую Орду, уступала волжской и по объёму, и по ассортименту. В XIV веке, как говорилось в главе 4 (ст. «Конфликт в Крыму…»), через Босфор проходило в оба конца товаров на 0,75 млн золотых венецианских дукатов в год [555]. Из них около 50 % шло вдоль южного берега Чёрного моря. До портов Трапезунда. А дальше – в территорию государства Хулагуидов, т. е. в Иран. И 50 % – через Кафу и Тану (Азов) в Золотую Орду и обратно с Востока. Это 375–400 000 дукатов [556]. Или 85–90 000 новгородских гривен (соммо, сувамов). И примерно на 170 000 гривен шёл товар по Волге. Тоже в оба конца. Существенно больше, почти в 2 раза, около 750 000 дукатов [557, 558]. Причём, по данным Пеголотти, торговля в Тане также в большой мере осуществлялась русскими товарами [559]. Мехами, воском, серебром, привозимыми «сурожанами». И выходит, что ордынско-итальянская торговля в Северном Причерноморье в значительной мере была русско-итальянской, а Орда имела с тех и с других свой законный таможенный процент. Соотношение торговли «Северная Русь – Орда» / «Италия – Орда» было в итоге значительно больше, чем 750 000/375 000 = 2/1. А Северная Русь была важнейшим европейским торговым партнёром Золотой Орды. Незаменимым. (Особенно в поставках серебра и «мягкой валюты» – мехов.) Конфликт с которым был заведомо убыточным, а значит – ненужным.
