Лев Гумилёв - Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации
Но за нее, конечно, можно приниматься лишь после того, как Вы закончите отделку всех томов «Истории Срединной Азии».
Меня порадовала широта Ваших горизонтов.
И меня некоторые считали человеком, не лишенным широты горизонтов.
Но я должен признать, что Вы далеко превзошли меня в этом отношении!
Новыми и поучительными для меня были Ваши соображения и сообщения о «циркумполярных» культурах (по-видимому, отчасти общие Вам с А.П. Окладниковым, которого я почитаю, как и Вы).
Как было бы увлекательно собрать все эти данные и соображения в один общий и в то же время достаточно детальный обзор: тлинкиты, скерлинчи, народ омок и многое, многое другое!
Это тоже задача для Вас на будущее время.
Теперь – по существу дела.
Да, конечно, Вы правы: «сочетание разноодарений» (или, как говорите Вы, «двух и более ландшафтов») очень усиливает и ускоряет развитие.
В этой Вашей мысли нет никакого противоречия моим мыслям. Я думаю, нет в ней противоречия и мыслям Г.В. Вернадского.
Все 1920-е и 1930-е годы я бился над проблемой значения «сочетания разноодарений» для исторического развития.
Вам, быть может, небезызвестно, что я широко занимался и продолжаю заниматься экономической географией (одна из моих любимых научных отраслей!).
В ней роль «сочетания разноодарений» в том или ином месте земного шара (почв разных типов, районов с разной орографией, мощных вод, ископаемых богатств) сказывается с особой силой.
Именно таким «сочетанием» определяется во многих, если не во всех, случаях возникновение городов – в особенности, конечно, крупных – и в полной мере столиц. Возьмите, напр., Ленинград: стык моря с водными путями, ведущими в глубину страны, это основное: водные пути в глубину страны усилил уже Петр I; Невская дельта с богатой древесной растительностью; Пулковские и пр. высоты – на юг, высоты Карельского перешейка – на север, есть пункты с отметкой более 200 м над уровнем моря; отличные, с темной окраской, почвы на Силурийском плато – «поддубицы», «дубняжины»; также во всех остальных местах – хорошие леса, местами лиственные, с богатыми, очень богатыми луговинами; во многих местах – хорошие глины; строительные материалы: «пудожский» камень, «силурийская» плита, гранит и диабаз с Карельского перешейка, берегов Ладоги и Онеги; в зданиях Ленинграда – крупнейшие гранитные монолиты мира; новгородцы в десятках мест окрестностей нынешнего Ленинграда копали железную – болотную – руду и выжигали железо в сыродутных горнах; об этом свидетельствуют «писцовые книги» еще времен Ивана III; большие рыбные богатства в пределах самого города – здесь ежегодно вылавливалось около 100 000 пудов рыбы – и по соседству; море – Нева – Ладога; теперь прибавилось: гидроэнергетические ресурсы во всей округе: Волхов, Иматра, Свирь и т.д.; не лишены значения и торфяные массивы. – Такой анализ можно дать более или менее относительно каждого города; чем крупнее – тем содержательней анализ. – Уже на камнях Чехии ярко чувствуешь, как богата растительность Ленинграда – напр., на «островах», как велики его воды, как взыскан ими весь город!
Я бился над этими проблемами несколько десятилетий – но не свел своих наблюдений ни в одну печатную работу. Это тем более предосудительно, что тогда у меня в вопросах печатания была «своя рука владыка».
Вы с большой четкостью проследили значение «сочетания разноодарений» для этногенеза.
Сказанное Вами об этногенезе хуннов, уйгуров, тюркютов, монголов, киданей, кыргызов, татар казанских и крымских, хазар – замечательно интереснои прямо-таки основоположно!
Стимулирующее этногенез значение «сочетания разноодарений» не подлежит сомнению.
Вам принадлежит безусловный приоритет в этом важном историко-географическом открытии.
Места с сочетанием географических разноодарений – это, безусловно, наиболее стимулирующиеместоразвития (не только в смысле этногенеза, но и во многих других отношениях), – если хотите, это месторазвития в первом и прямомзначении этого слова.
И все-таки качества «месторазвития» нельзя отрицать и за другими местами, хотя бы и не в такой степени отмеченными «сочетанием разноодарений».
Мне кажется, что в определенномсмысле была и есть месторазвитием и тайга – «от Онежского озера до Охотского моря»...
...Хочу сказать еще два слова о значении «таежного моря», о котором Вы пишете, о его значении для развития русскогонарода.
Уже до Ермака русские были известны, как большой и храбрый народ. Не только Ермак и его продолжатели (в 50 лет дошедшие до Тихого океана) сделали русский народ народом, способным творчески переносить любой холод (а кстати, и жару), какой только бывает на нашей планете.
Это была огромная и судьбоносная перемена.
Ермак, «одним махом», пересек не менее десятка градусных январских изотерм: перешел из мест со средними январскими изотермами около – 15°Ц в места с январскими изотермами в – 25°Ц и ниже. А его продолжатели вскоре дошли и до областей с январскими изотермами в – 50°Ц (при июльских в +16°, 18°, 20°Ц).
Очень, очень большое значение в историческом развитии имели и имеют великие и малые реки, пересекающие тайгу.
В общем, можно сказать, что движение русского народа по тайге «от Онежского озера до Охотского моря» оказало (и оказывает) на него огромное закаляющее влияние (отнюдь не преуменьшаю в этом вопросе и значения тундры!).
Русский народ развивался (и развивается) здесь в новом направлении. Также и в этом смысле тайга есть подлинное месторазвитие – хотя, конечно, как и все прочие месторазвития, со своими особенностями.
До пересечения европейцами океана (Колумб и его продолжатели!) степь, простирающаяся от Маньчжурии до Венгрии, была крупнейшей географической стихией человеческой истории (единственный достойный соперник ее в эту эпоху – Средиземное море). Русские, пройдя насквозьтайгу от Онеги до Охоты, сделали и ее стихией, соразмерной степи.
Тем самым были положены основы русского «континента-океана».
Данный Вами анализ понятия «месторазвития» (применительно к этногенезу) очень, очень глубок. Но мне кажется, что и в вопросах этногенеза месторазвитий было больше, чем это можно было бы вычитать из Вашего письма.
Не сомневаюсь, что в некоторые моменты истории бывал этноместоразвитием (простите за столь варварское сокращение!) и нынешний Казахский «мелкосопочник» (с высотами до 1500 метров и выше: массив Кызылрай – 1559 м), с его лесами и водами. Это – районы вокруг теперешней Караганды. «Мелкосопочник» весь испещрен «чудскими» конями, что указывает на долгую и сложную этно-историю. Между тем, своими словами о половецкой степи «от Алтая до Карпат» Вы лишаете и его «гения места» [38].
Что касается общеисторических и экономических месторазвитий, то их еще больше, чем этноместоразвитий.
Но стимулирующее, ускоряющее, усиливающее ход развития значение «сочетания разноодарений» является общим для всех.
Это Вы подметили с большою зоркостью!
Когда будете писать Вашу книгу «Этногенез и географический фактор» (заглавие, конечно, весьма приблизительно!), остерегайтесь формулировок, которые могли бы подать повод для обвинений Вас в «географическом материализме».
Я по последней совести думаю, что народы скорее выбирали и выбираютместоразвитие для своего образования и преобразования (как русские «выбрали» Великую тайгу «от Онеги до Охоты» для своего «преобразования» в величайший народ мира), чем создавались и создаются им.
В связи со всем сказанным я с величайшим интересом и нетерпением жду Ваших дальнейших соображений об условиях этногенеза. Изложение Ваше – весьма выразительное! Излагайте Ваши соображения и впредь «тезисами с аргументацией».
Только пусть это не помешает скорейшему завершению «Истории Срединной Азии»!
Впрочем, знаю: «сочетание разнозанятий» иногда столь же стимулирует творческую энергию, сколь «сочетание разноодарений» ускоряет развитие!..
1 мая 1957 г.
Милый и дорогой Лев Николаевич,
сердечно поздравляю Вас с Днем Первого мая! Пользуюсь праздничным днем и пишу Вам.
К счастью, не пропало и Ваше письмо от 28 марта: с некоторым опозданием, но пришло!
Надеюсь и рассчитываю, что не за горами тот момент, когда я ознакомлюсь с Вашей статьей «Дальний Восток на грани древности и средневековья» в полном ее тексте.
Одно предварительное замечание: Вы очертили в общих чертах содержание этой статьи; позвольте мне высказать мысль: я назвал бы эту статью: «Дальний Восток в III – V вв. н.э.». Дело в том, что я глубоко уверен в коренной провинциальностипонятия «средневековье». Действительно, для западной половины Римской империи (Британия, Галлия, Италия, Испания, Северная Африка) и, пожалуй, еще для прилегавших к ней частей Германии понятие перехода от «древности» к «средневековью» имеет реальное значение. Но и только. К истории Евразии, в нашем смысле этого слова, оно не имеет ни малейшего касательства. История Евразии течет широким потоком, совсем не определяясь этими гранями. Скифы, сарматы, аланы, гунны, тюрки – ту-гю, авары, хазары, печенеги, половцы, монголы – все это единый поток; здесь нет никаких признаков «перелома».
