Лев Прозоров - Мы не «рабы», а внуки божьи! Языческая Русь против Крещения
Нет больше упоминаний про выступления волхвов. Вторая культура Руси идёт на спад, исчезает. Русское язычество окончательно превращается в религию сельских жителей да кое-где небольших маргинальных группок, может быть, отдельных семей, среди городского населения.
Прикажете считать это случайным совпадением?
Нет уж, уважаемые. Причины, по которым церкви давали ярлыки, ясно обозначены в них самих. Это поддержка ордынской власти. Это помощь в захвате и удержании власти над Русскими землями.
Батый и его потомки застали на Руси две веры. И сделали между ними выбор – выбор вполне естественный и осознанный. Потому что легче править и собирать дань с «раба Христова», и так привыкшего падать на колени и бить поклоны, а не с «Даждьбожь-его внука», готового скорее разлучиться с жизнью, чем с честью, даже молящегося – стоя.
Потому что лучше уж «всякая власть от бога», чем неукоснительная вера в Правду-Роту, что превыше любых правителей. Лучше – россыпь одиночек, где каждый – радеющий о своём «спасении», чем сплочённые роды-кланы язычников. И так далее, и тому подобное. Лучше – для поработителей. Но лучше ли – для Руси?
Церковь вволю попользовалась развязанными захватчиком руками. За период монгольского господства она успела практически извести язычников – сознательных и последовательных, по крайней мере – в большинстве крупных городов Руси.
Как выше было уже сказано, всякая хула на православную веру и церковь каралась смертью – грех было упускать такой шанс расправиться с «погаными»!
Нехристианская природа самой ордынской власти церковь не смущала и не мешала ей прогибаться перед ханами, как потом не помешает прогибаться перед безбожниками-комиссарами. Честное слово, если церковь и впрямь «невеста Христова», значит, «рогатый бог» – это именно Христос, а не кельтский Цернунн.
Не зря Сергей Есенин мазал ворота монастырей дёгтем – как поступали в русских деревнях с жилищами потаскух. Несколько по-иному обстояло дело в Великом княжестве Литовском, но это – немного другой вопрос, его мы рассмотрим позднее.
Пока – ещё несколько слов о тех, кто оставался верен вере пращуров на землях несчастного Северо-Востока. А такие были.
Очень любопытное сравнительное описание «поганых»-язычников и христиан дал живший в конце XIII века епископ Владимирский Серапион, лицо, которое трудно заподозрить в любви к язычникам. Хотя в целом, конечно, лицо любопытное – выступал против истребления волхвов, скажем.
Его предшественник, епископ Митрофан, был, кстати, единственным епископом Северо-Восточной Руси, погибшим во время нашествия. Этот человек, опять же единственный среди русских «владык», до конца вдохновлял защитников города на сопротивление и сгорел в осаждённом соборе.
Если Серапион был его выжившим учеником – не удивляюсь его честности. Всё же в любой структуре могут найтись один-два порядочных человека.
Итак, сочинение Серапиона «Слово о маловерии».
«Печаль глубокую ношу в сердце своём о вас, дети мои. Никак не измените вы дурных своих привычек, всё богомерзкое творите вы на погибель души своей. Правду отринули, любви не имеете, зависть и лесть процветают в вас…
Лучше же, братья, отойдём от дурного, оставим все злодеяния: разбой, грабежи, пьянство, прелюбодейство, лихоимство, обиды, воровство, скупость, лжесвидетельство, гнев, ярость, злопамятство, ложь, клевету, ростовщичество.
…Почему о безумии своём не скорбите? Даже язычники, закона божьего не ведая, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют понапрасну, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое; никакой язычник не предаст своего брата, а если кого постигнет беда, то искупят его и в нужде его помогут ему, и найденное на торгу всем покажут.
Мы же считаем себя православными, крещены во имя божье, и заповеди его слышали, но всегда неправды исполнены, и зависти, и немилосердия. Братьев своих грабим, неверным их продаём, если бы могли, доносами, завистью свели бы друг друга…»
Как видите, читатель, создаётся любопытное впечатление. Послушать Серапиона, язычники – вместилище всех добродетелей и образец для подражания. А вот христиане… просто моральные уроды какие-то!
Впрочем, вспомним монаха Зосиму – и не будем особенно удивляться. Очень возможно, что Серапион знал, что писал. Очень возможно, что это его горькое «мы» вообще относится не просто к прихожанам, а к людям церкви.
О сложностях с применением к среднему священнику времён монгольского господства на Руси слова «мораль» мы уже говорили.
А вот второе упоминание о русском язычнике, уже XIV века. Преподобный Пафнутий Боровский рассказывает, что некая монахиня (надо думать, за особые заслуги) была живой взята на тот свет, а потом отпущена на землю, передать впечатления.
Так вот, помимо прочего, она наблюдала там, на полдороге между адом и раем, «пса лежаща, одетого шубою соболью». Сопровождающий монахиню в её познавательной экскурсии «гид»-архангел ответил на естественный вопрос монахини, что бы это значило, что перед нею – язычник, «милостивый и добродетельный; неизреченной ради его милостыни избавил его бог от муки.
Но он не потщился стяжать истинную веру, не породился водою и духом и потому недостоин был войти в рай. А был он так милостив, что искупал всех от всякия беды, откупал должников, посылал по ордам и выкупал пленных христиан, даже птиц выкупал и выпускал на волю».
Как видим, перед нами «нехристь», к «ордам» не принадлежащий, и, судя по всему, земляк тех «христиан», что выкупал в «ордах». Стало быть – один из последних русских язычников, и, как видно по масштабам благотворительности, человек не бедный.
Во времена преподобного Пафнутия таковые, по всей видимости, встречались. Ещё раз демонстрирует отношение христиан к некрещёным землякам то, что этот, судя по описанию, почти святой человек для Пафнутия даже не человек, а пёс. Ещё бы, ведь сам Иисус уподобил язычников псам (Мк. 7:27, Мф. 15:22–28).
Кстати, это сравнение очень любили немцы-католики, навязывавшие христианство варягам.
Зато, кстати, в раю наша монахиня-путешественница видела не кого-нибудь, а Ивана Даниловича Калиту, того самого московского князя, что вместе с ордами Узбека жёг мятежную Тверь и собирал дань для хана.
Вот такая расстановка симпатий у христианского пастыря – язычник, выкупающий пленных христиан у ордынцев, – это даже не человек, а всего лишь собака, из милости прикрытая шубой в знак его добрых дел. А ордынский полицай – в раю.
К этому трудно добавить что-либо, кроме одного обстоятельства. Его отмечает в своей «Истории церкви» А. Карташёв. Православная церковь за все века ига так и не выкупила ни одного пленника. Ни одного.
Кстати. При всей своей мерзости национальное предательство церкви отнюдь не было беспрецедентным. Достаточно посмотреть, как несколько позже избавления Руси от татарского ярма вели себя византийские церковники на своей собственной земле, на родине православия, чем они расплатились с тысячу лет кормившими их страной и народом.
Вот что пишет православный исследователь Вячеслав Крыжановский о политике греческой церкви во времена турецкого господства:
«Завоевание Константинополя турками в 1453 году принесло радикальное изменение в юридическое положение Константинопольского патриаршего престола в смысле расширения его полномочий.
Султан передал новому патриарху Геннадию II Схоларию не только право церковного возглавления всех христиан своей империи, но и наделил его гражданскими полномочиями как милет-баши (millet-baschi).
Посредством особого государственного рескрипта Константинопольский первоиерарх включался в служебную иерархию Османской империи и получал ранг визиря, который давал ему право выступать в качестве главы православного населения империи и даже иметь в своем распоряжении специальный отряд янычар. Наряду с религиозным судом ему была передана также компетенция гражданского судопроизводства. По отношению к султану и государственной администрации его персона объявлялась неприкосновенной дотоле, доколе он действовал в рамках дозволенного и не выходил из круга своих полномочий.
Таким образом, Константинопольский владыка при своих новых хозяевах сделался настоящим патриархом, в полном смысле этого слова. Термин «милет-баши» соответствует греческому понятию «этнархос». Он означает главу (baschi) группы народа (millet). Таким образом, согласно исламскому религиозному законодательству, патриарх стал обладателем полноты светской и духовной власти над всею порабощенной христианской ойкуменой.
Под владычеством турок Константинопольская Церковь стала обладать такой властью, какая казалась недостижимой даже в самые счастливые времена Византийской империи.
Греческая Церковь во время турецкого ига представляет собою ужасающее явление. За триста лет «агарянского» рабства на Константинопольском престоле сменилось 150 Патриархов. То есть в среднем каждый Патриарх занимал свой престол не более двух лет! Но вызвано это отнюдь не гонениями. «Греческие архиереи своими интригами часто давали повод туркам произвольно распоряжаться патриаршим престолом… Понадобятся султану или великому визирю деньги – они низлагают одного патриарха и ставят на его место другого, который, по обычаю, вносит пескезий. Не внесет патриарх обычной ежегодной подати (хараджа) – его низлагают и ставят другого, с которым повторяется то же…
