Анатолий Тарас - Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

В 1516 году стороны ограничились мелкими порубежными рейдами отрядов легкой кавалерии.

Между тем, в Москву 18 апреля 1517 года приехал посредник от императора Максимилиана I, немецкий барон Зигмунд фон Герберштейн (1486–1566), свободно владевший русским языком. С большим трудом Герберштейну удалось склонить Василия к переговорам, и в сентябре 1517 года в Москву прибыли литовские послы, маршалки Ян Щит и Богуш Боговитинов.

Летом 1517 года крупный набег на Московское государство предпринял хан Мехмет-Гирей (правил в 1513–1523 гг.). Двадцать тысяч крымцев явились в окрестности Тулы. Но воеводы, князья Василий Семенович Одоевский и Иван Михайлович Воротынский, успели подготовиться к обороне. Пешие рати встретили татар в засеках, а затем их атаковала конница. Как сказано в летописи, татар «много взяли в плен, так что из двадцати тысяч очень мало их возвратилось в Крым, и те пришли пеши, босы и наги».

Одновременно Сигизмунд I послал гетмана Константина Острожского с большим войском из Полоцка к псковскому городу Опочка. Целью этого двойного демарша было оказание давления на Василия, чтобы сделать его более уступчивым.

Две недели гетман обстреливал из пушек крепость Опочку, где сидел наместником доблестный князь Василий Михайлович Салтыков. Историк Н. М. Карамзин писал:

«Стены падали, но Салтыков, воины его и граждане не ослабели в бодрой защите, отразили приступ (6 октября), убили множество людей и воеводу Сокола, отняв у него знамя».

Несмотря на это, Острожский не снял осаду с крепости, а распустил отряды для нападений на другие малые псковские крепости — Красная, Воронач и Вилье (крепость Вилье располагалась на горе возле озера Черное в 28 верстах к северу от Опочки; она была важным опорным пунктом на пути «из варяг в греки»).

Но московские войска, прибывшие с разных сторон, в трех местах одержали победу над неприятелем, а воевода Иван Ляцкий наголову разбил шедший на помощь к Острожскому литвинский отряд, захватив обоз и все пушки. После этого гетман снял осаду и вернулся в Полоцк, а Василий разрешил послам Сигизмунда въехать в Москву, где устроил им пышный прием. Он принял их 29 октября 1517 года в присутствии Герберштейна.

Московские бояре потребовали от Литвы отдать навсегда Москве «русские города» Киев, Полоцк, Витебск и ряд других. Ведь недаром Иван III объявил себя государем «Всея Руси». Как писал С М. Соловьев:

«Чем бы не кончились переговоры (с Литвой), на каких бы условиях на этот раз ни заключен был мир или перемирие, в Москве считали необходимым всякий раз наперед предъявлять права великого князя или царя, потомка св. Владимира, на все русские земли, принадлежавшие последнему, опасаясь умолчанием об этих правах дать повод думать, что московский государь позабыл о них, отказывается от них».

Послы Сигизмунда в ответ потребовали вернуть половину Новгородской земли, Тверь, Вязьму, Дорогобуж, Путивль, Смоленски всю Северскую землю. Наконец, после долгих споров и взаимных уступок дело остановилось из-за Смоленска. Литвины непременно требовали его возвращения, а московские бояре не хотели об этом даже слышать. В свою очередь, они категорически требовали вернуть всех пленных, взятых под Оршей, на что не соглашался Сигизмунд.

Летом 1518 года Василий III возобновил активные боевые действия. Группы войск устремились от Великих Лук — к Полоцку, от Белой — к Витебску, от Смоленска и Стародуба — в Поднепровье.

Витебск выдержал длительную осаду.

Полоцк осаждали князь Василий Шуйский (новгородский наместник) с новгородскими полками и большим числом пушек, и брат его Иван Шуйский (псковский наместник) с псковскими полками. Они вели орудийный обстрел укреплений. На помощь к осаждавшим вскоре прибыл отряд князя Михаила Кислицы. Осада была упорной, на артиллерийский огонь московитов полочане отвечали огнем пищалей со стен и башен: «Начата Новогородскими и Псковскими пушками бити город, а полочане из посада из заострожья много бишася». Гарнизон Полоцка отбил все приступы, а в лагере московитов вскоре возник голод.

Отряд «детей боярских» был отправлен на стругах на фуражировку. Когда они сошли на берег в прибрежной деревне, литвинский воевода Волынец внезапно захватил их струги. Московиты кинулись назад к Двине и попытались переплыть ее вплавь, при этом многие утонули. После этого случая Шуйский снял осаду и увел войска от Полоцка.

В других местах московские отряды доходили до Слуцка, Минска и даже до Новогрудка, но везде получили достойный отпор и убрались восвояси, ничего не добившись, если не считать причиненных ими разрушений.

В следующем 1519 году в войну с Сигизмундом на стороне Москвы вступил Тевтонский орден. А в июле на Киевщину и Волынь ворвалось 30-тысячное крымское войско все того же Мехмет-Гирея. Потерпев поражение от московитов, он решил взять реванш в Литве. В битве под Соколом крымцы разбили конницу Острожского.

Используя трудный для ВКЛ момент, Василий III снова развернул наступление по трем направлениям: от Пскова (Михаил Горбатый), от Смоленска (Василий Шуйский), от Стародуба-Северского (Семен Курбский). Сжигая на своем пути города и деревни, захватывая мирных жителей в плен, они за месяц сходили к Полоцку, Витебску, Орше, Могилеву и Менску (Минску), взяли Крево, дошли до Ошмян и Медников. Нижний замок в Витебске московиты взяли, при этом погибло много жителей. Остальные отсиделись в Верхнем замке. Князь Михаил Кислица ходил под Молодечно и другие городки, и, как выразился летописец, «вышли назад к Смоленску все сохраненные Богом». Последней акцией Василия III в этой войне стал рейд воеводы В. Годунова в феврале 1520 года к Полоцку и Витебску.

Глубокое вторжение противника на территорию Литвы с севера, востока и юга заставило Сигизмунда I согласиться на перемирие. 2 сентября 1520 года в Москве стороны подписали перемирие на год.

Весь 1521 год прошел в новых переговорах, и в конце 1522 года удалось заключить новое перемирие на пять лет. Это удалось сделать благодаря двум крупным успехам короля и великого князя Сигизмунда. Во-первых, он одержал ряд побед над тевтонцами. Во-вторых, заключил новый договор все с тем же крымским ханом Мехмет-Гиреем (в русских источниках его называют также Магмет-Гирей и Мухаммед-Гирей).

Летом 1521 года хан Мехмет-Гирей пошел мстить Москве за свое поражение в 1517 году. Вместе с казанскими татарами он дошел до самой Москвы, грабя и разоряя захваченные земли. Татары везде произвели огромные опустошения, увели с собой более 100 тысяч человек, которых затем продали в рабство. Василию III пришлось подписать договор, по которому он обязался бессрочно платить дань Крыму и Казани. Правда, вскоре эту грамоту обманным путем выманил у хана рязанский наместник великого князя И. В. Хабар.

Заключив мир с Литвой, Москва немедленно перенесла свои главные усилия на борьбу с Казанским ханством. Но описание перипетий этой борьбы и пресловутых Казанских походов не входит в наши задачи.

Согласно перемирию 1522 года, Смоленск с окрестными землями все же остался за Москвой, однако и многочисленные пленники, взятые под Оршей, остались в Литве. Вплоть до смерти Василия III в 1533 году «вечный мир» так и не был подписан, его заменяли перемирия от 25 декабря 1526 и от 24 марта 1532 годов.

Покорение московитами Рязани

(1517 г.)

Захватив у Литвы изрядный кусок, Василий III обратил свой алчный взор на Юг. Там находилась Рязань — все еще независимое княжество, хотя треть ее городов ее, вотчина умершего в 1503 году князя Федора Васильевича (брата Ивана), уже перешла к Василию III, вследствие чего он добавил к своему титулу слова «князь Рязанский». Там же на Юге князья Северский и Стародубский (или Черниговский), считаясь вассалами Московского государя, сохраняли всю полноту власти в пределах своих владений. Василий ждал лишь удобного повода к уничтожению этих последних остатков удельной вольницы.

Агриппина, вдова князя Ивана Васильевича, была дочерью литвинского князя Федора Бабича из рода Друцких. Она несколько лет правила в Рязани от имени своего малолетнего сына Ивана Ивановича. Василий III не трогал женщину, ибо она во всем повиновалась ему как своему сеньору. Но сын, достигнув юношеского возраста, решил отказаться от опеки не только матери, но и великого князя Московского: то есть захотел править совершенно самостоятельно, как его предки. Вокруг него объединились бояре, стремившиеся восстановить прежнюю мощь и территориальную целостность Рязанской земли.

О своих намерениях Иван официально уведомил Василия, а заодно, в поисках гарантий независимости, вступил в переговоры о заключении союза с крымским ханом Мехмет-Гиреем и решил жениться на его дочери.