Александр Островский - 1993. Расстрел «Белого дома»

Прошло еще немного времени. И «в три часа ночи, — вспоминает Э. 3. Махайский, — неожиданно включили трансляцию из зала заседаний Съезда. Депутаты решили вести Съезд ночью. Видимо им, как и нам, тоже было страшно, а выступления на Съезде отвлекали от нехороших мыслей как их, так и нас. Преследовалась, наверное, и другая цель — оказать давление на эмвэдэшников. Ведь в ночной тишине выступления, транслировавшиеся через громкоговорители, были слышны чуть ли не на Садовом кольце».

Народные депутаты обсуждали вопрос: что делать дальше. [Запись беседы с В. И. Хоухлянцевым. С — Петерубрг. 28 октября 2006 г. // Архив автора Махайскии Э.3. Две недели на площади… // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года». ] По свидетельству Э. 3. Махайского, «между 3 и 4 часами утра по Конюшковской улице, до этого пустынной, вдруг заездили легковые автомобили (на Девятинский переулок и обратно в сторону моста). На баррикадах насторожились. Командиры из Союза офицеров попросили „беспризорные' группы у костров подтянуться в тыл баррикадам, выходящим на Конюшковскую улицу, чтобы создать „многоэшелонированную“ оборону“. [Там же.]

„В седьмом часу утра, — пишет Э. 3. Махайский, — на баррикадах появился Алкснис… Он рассказал, что в воскресенье Ельцин вызвал к себе Лужкова и потребовал освободить территорию и здание Верховного] С<овета> к понедельнику…Было дано соответствующее указание Ерину, тот, в свою очередь, дал устный приказ нижестоящим командирам на проведение штурма, но те потребовали письменного приказа… Ночью в расположение командования МВД (гостиница „Мир“) приезжал то ли Филатов, то ли кто-то другой из верхнего начальства и уламывал командиров, но те стояли на своем“. [Там же.]

Около 7.00 на балконе возле 14-го подъезда появились депутаты С. Горячева, И. Константинов, Н. Павлов и некоторые другие. Они поблагодарили находившихся у стен Белого дома людей „за стойкость и мужество“ и заявили, что не пойдут „на компромисс с исполнительной властью“. [Там же.]

О том, что в ночь с 26 на 27 сентября руководство Белого дома действительно ожидало штурма, свидетельствует следующий факт. Вечером 26 сентября оперативному дежурному МВД позвонил по спецтелефону человек, представившийся министром внутренних дел А. Ф. Дунаевым. Он сообщил, что ему известно о готовящемся штурме Белого дома, и предупредил, что сторонники парламента будут вынуждены открыть ответный огонь. В 2.30 тот же человек позвонил вторично и заявил, что „защитникам Белого дома розданы пулеметы“. [МВД предупредили о штурме Белого дома // Независимая газета. 1993. 28 сентября.]

В связи с этим заслуживает внимания свидетельство бывшего тогда заместителем командира группы „Вымпел“ генерал-майора Валерия Круглова: „Первоначально штурм Белого дома, — утверждает он, — был запланирован на неделю раньше. Операцию было поручено возглавить мне. Мы уже сидели „на чемоданах“, в полной боевой готовности. Вдруг, за 15 минут до выезда, команда: штурм отменяется“. [Хинштейн А. Черный октябрь // Московский комсомолец 1998. 3 октября (интервью В. Круглова) См. также: Хинштейн А.15 лет под боевым Вымпелом // Московский комсомолец 1996. 20 августа.]

Заслуживают внимания и воспоминания командира группы „Альфа“, Героя Советского Союза генерал-майора Геннадия Николаевича Зайцева: „26 сентября, где-то около шестнадцати часов, мы получили команду срочно выехать в сторону Краснопресненской набережной. Никаких объяснений нам никто не давал, за исключением туманной фразы, что „ожидаются прорывы из Белого дома“. При этом никакой боевой задачи нам не поставили, так что наша поездка была со всех точек зрения бессмысленной. Мы пробыли у Дома Советов до 22.30, после чего отбыли на базу, так и не получив никаких распоряжений“. [Евдокимов П. Знание смерти // Спецназ России. 2003 Н 9 (84). Сентябрь]

Имеются также сведения, что „в ночь на 27 сентября“ из проезжающей машины снова был „обстрелян штаб ОВС СНГ“. Правда, на этот раз никто не пострадал. [Руцкой А.В. Кровавая осень С. 215.] По всей видимости, эту провокацию собирались использовать в качестве повода для штурма, но в самую последнюю минуту дали отбой.

По свидетельству Д. О. Рогозина, когда днем 27 сентября он побывал в „Останкино“, выяснилось, что накануне штурма ждали и там. [Рогозин Д. У нас было абсолютное ощущение правды // Известия. 2003 3 октября]

„27 сентября 1993 года, — читаем мы в материалах Комиссии Т. А. Астраханкиной, — по решению Министерства внутренних дел Российской Федерации для руководства и координации действий служб и подразделений милиции и внутренних войск [был] образован оперативный штаб ГУВД Москвы под руководством генерал-майора Панкратова В. И., с местом дислокации в расположенной рядом с Домом Советов Российской Федерации гостинице „Мир““. [Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы. С. 96–97.]

Именно в этот день, 27-го, правительство решило перейти к полной блокаде Белого дома. В принятом им постановлении говорилось: „Незамедлительно… предусмотреть полное ПРЕКРАЩЕНИЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ систем жизнеобеспечения „Белого дома“: продуктовое снабжение, электроснабжение, водоснабжение, канализация, отопление и любые каналы связи. Прекратить все возможные связи защитников „Белого дома“ с внешним миром. Поставить бетонные заграждения“. [Ройз М. Кровавый пасьянс С. 87]

Одновременно, „начиная с 27 сентября 1993 года, — пишет Т. А. Астраханкина, — подразделения ОМОНа развязали на улицах Москвы настоящий террор против граждан, вставших на защиту Конституции и парламента“. [Астраханкина Т. Дни гнева, дни скорби, дни национального позора // Правда. России. 1996. 3 сентября.]

Одно из первых столкновений произошло около 12.00, когда навстречу двигавшемуся от станции метро „Баррикадная“ к Белому дому потоку людей направились народные депутаты „во главе со Светланой Горячевой и Виктором Аксючицем“. [Хроника // Газета. 2003. 3 октября]

А в это время в Петербурге на Крестовском острове собрались представители 41 из 87 регионов. Кроме того, 10 регионов прислали телеграммы с изложением своих позиций. [Краюхин С. Совещание в Петербурге предлагает свой выход из политического кризиса // Известия 1993 28 сентября.]

По свидетельству Андрея Владимировича Федорова, бывшего помощником исполняющего обязанности президента, „Руцкой направил в С.-Петербург на встречу представителей регионов свои… предложения“. [Орехов М. Руцкого выпить не пригласили. А зря…//Собеседник. 1993 № 43. 25 октября (интервью А. Федорова). ] Они сводились к следующему: а) отмена указа № 1400 и всех связанных с ним документов, б) отстранение на основании действующей Конституции Б. Н. Ельцина от власти, в) сохранение до выборов за правительством только оперативного управления экономикой, в) создание Контрольного совета субъектов Федерации, г) проведение в январе — марте 1994 г. под наблюдением Контрольного совета и Конституционного суда одновременных выборов парламента и президента. [Руцкой А.В. Кровавая осень. С 200–202]

Совещание призвало субъекты Федерации взять развитие событий под свой контроль и с этой целью до 1 октября созвать Совет Федерации. Высказавшись за необходимость досрочных и одновременных перевыборов парламента и президента, участники совещания предложили съезду народных депутатов в случае достижения согласия по этому вопросу самораспуститься и до выборов передать Совету Федерации свои полномочия. [Краюхин С. Совещание в Петербурге предлагает свой выход из политического кризиса // Известия 1993. 28 сентября]

В тот же день руководство „Демократической России“ обратилось к Б. Н. Ельцину с предложением отвергнуть „нулевой вариант“, [Хроника // Газета. 2003 3 октября] а Б. Н. Ельцин подписал указ „О функционировании органов исполнительной власти в период поэтапной конституционной реформы“ и высказался против проведения одновременных выборов. [Указ „О функционировании органов исполнительной власти в период поэтапной конституционной реформы“ // Москва. Осень — 93 С. 201]

Когда вечером 27-го около 22.30 уже известный нам Э. 3. Махайский направился к Белому дому, шел дождь.

„На „главной проходной“, то есть на Дружинниковской улице, — пишет он, — плотное оцепление и во „двор“ не пропускают. Пошел закоулками, но и там везде оцепление. Даже в Предтеченском переулке, где милиции в предыдущие дни не было. На ул. Заморенова, ближе к Предтеченскому переулку, тринадцать бортовых автомобилей и автобусов с ОМОНом. Судя по говору и репликам — иногородние“. [Махайский Э.3. Две недели на площади. // Сайт „Октябрьское восстание 1993 года“.]

После этого Э. 3. Махайский вернулся к „главной проходной“. „Там, — вспоминает он, — вроде бы и не пропускают, но народ каким-то образом просачивается вдоль стены жилого дома. Оказалось все просто. Майор в милицейской форме ходил вдоль барьеров и громко объявлял, что проход закрыт, а подчиненный ему сержант пропускал практически всех, кто подходил к темному углу возле дома и при этом заговорщически предупреждал: „Не все сразу. Проходит один человек с интервалом в одну минуту“. Но интервал этот, естественно, не соблюдался — проходили чаще. Майор же и другие милиционеры, стоявшие у барьеров, делали вид, что не видят всего происходящего“ [Там же.]