"Русская Ганза". Жизнь Немецкого подворья в Новгороде, 1346–1521 годы - Марина Борисовна Бессуднова
Wy vorstenders unde ghemeyne dusche koepman nu to der tiit to Nouwerden wesende.
54
Купцы Немецкого подворья сообщают городскому совету Ревеля, что после долгих переговоров получили официальное уведомление новгородцев о том, что их освободят, как только русские купцы, находившиеся в Ревеле, будут доставлены вместе с их товарами к русской границе; в качестве условия возобновления торговли стороны требуют взаимных ручательств по поводу соблюдения последнего торгового договора.
11 февраля 1439 года.
Опубл.: LEKUB 1. Bd. 9. № 421. S. 291–293.
Почтенным господам, бургомистрам и ратманам города Ревеля, да прибудет это письмо поскорее.
Наш дружеский привет и наилучшие пожелания. Почтенные любезные господа, да будет вам известно о договоре, который города заключили с новгородскими послами в Дерпте, чтобы здешним немецким купцам разрешили свободно уехать со своими товарами сразу же, как сюда прибудут послы. Но Великий Новгород не захотел того придерживаться, поскольку его послы сказали, чтобы он ничего не делал для того, чтобы купцы с обеих сторон были вольны свободно приезжать и уезжать. Они-де так долго просили за своих купцов, а те все не прибывают, и потому никто не знает, живы они или же мертвы. И по этой причине мы должны оставаться тут до тех пор, пока они не вернут своих [собратьев] домой вместе с их товарами. На то им было отвечено: поскольку они [новгородцы] первыми осуществили задержание, то мы должны первыми получить разрешение уехать с нашими товарами, как и обещали их послы. Их послы всячески отпираются от того, что они тогда сделали, как значится в содержании вашего письма, которое вы прислали сюда купцам. В соответствии с ним мы и послы Великого Новгорода должны подтвердить ваше ручательство в том, что как только наши купцы отправятся в путь, их собратья также получат чистый путь для проезда домой со своими товарами. С тем они все не соглашались, поскольку их послы такого якобы никогда не совершали, и хотели поскорей заполучить своих домой; потому-то они не поверили ни вашему, ни нашему ручательству и заявили, что ежели их послы доставят скрепленные печатями грамоты от городов Дерпт и Ревель о том, что их собратья со своими товарами имеют чистый путь через их земли до Ямы, тогда они и нам позволят уехать. Поскольку все это не могло помочь, мы потребовали поручительства от епископа, посадника, тысяцкого и всего Великого Новгорода и скрепленную печатью грамоту о том, что, когда их [собратья] вернутся домой из Дерпта и Ревеля, мы с нашими товарами будем иметь чистый путь в свою землю; грамоту мы хотели послать нашим старшинам и главам с тем, чтобы наши старшины не остались глухи к нашим просьбам и позволили бы их [собратьям] выехать в свою землю вместе с их товарами. На это они [новгородцы] нам ответили, что прежде такого не бывало, чтоб владыка давал поручительство и скреплял грамоту печатью, и потому они не хотят такого допустить и не желают давать [еще одну] грамоту сверх крестоцеловальной, которую здесь утвердили наши послы; [на ее основании] они охотно дадут нам поручительство. Ответ на это был таков: после того как они не пожелали поверить договорной грамоте, которую наши старшины утвердили с их послами, мы предложили наше ручательство, но они и ему не захотели поверить, а потому нам также не хочется верить ни их слову, ни их ручательству. Множество подобных слов дают они в том, что пошлют нам грамоту, которую посадник и тысяцкий скрепят печатями от имени Великого Новгорода, но они захотели иметь скрепленное печатью письмо от нашего имени и потребовали ручательства в том, что никто из немцев с обоих подворий не выедет оттуда до тех пор, пока они не вернут домой своих [собратьев] с их товарами. Однако мы не захотели давать им ни письма, ни также ручательства в том, что их [собратья] в Ревеле не будут выдаваться на поруки. Они же заявили, что, поскольку мы не захотели давать ручательства, то теперь, если кто-нибудь из нас уедет, прежде чем их [собратья] вернутся домой, то поплатится за это, поскольку новгородцы не станут этого терпеть. И они дадут нам скрепленную печатью грамоту, соответствующую содержанию настоящей записи. Почтенные, любезные господа, если вам покажется, что нам следует отказаться от такой грамоты, мы предоставляем вам право придумать для того наилучшее [решение]. Ежели одобрите, то отпустите их [собратьев], а не одобрите, то сообщите, что нам отвечать, поскольку они не хотят нас отпускать, пока их [собратья] не вернутся домой. Случится, что вы их отпустите, а кто-то из русских, кто не захочет на то время [уезжать], останется там, пусть сообщит о том русским, которые оттуда будут уезжать, чтобы они дали знать новгородцам о том, что тот не захотел оттуда [уезжать], а также уведомите о том нас, чтобы нас тут из-за этого не удерживали; мы с новгородцами приняли решение, что ежели кто захочет там остаться, то нас из-за того здесь удерживать не станут. Мы просим вас о том, чтобы вы поручились в том за нас. Далее, почтенные, любезные господа, нам сообщили олдермены купцов[67], что мы должны написать, будете ли
