Ким Буровик - Красная книга вещей
В кровати принимали посетителей (даже министры — послов), которые устраивались здесь надолго и с удобствами — словом, кровать была включена в круговорот общественных дел.
В спальне Людовика XIV проходили церемонии пробуждения короля. Король-Солнце давал аудиенции, не поднимаясь с постели.
Дворцовые покои украшали парадными кроватями, отделанными с показной роскошью, на которых никто никогда не спал.
Монархи тем временем не уставали издавать регламенты. В них разным сословиям определялись и разные кровати — как, впрочем, монархами же решалось, кому какую одежду носить, какие прически заводить и бороды отпускать.
Изобретательные французы придумали множество кроватных модификаций, то вознося балдахин над всей кроватью, то надевая его на обруч, то украшая султанами из страусовых перьев. «Римские» модели сменялись «канцлерскими» и «финансье». У изголовья кровать могла опираться на скульптурные женские торсы, а сзади — на подобие античных ваз.
Во времена изнеженного рококо кровати отвели место в специальной нише — алькове, в который вписалась турецкая модель с выгнутыми спинками.
Постепенно кровати лишаются навесов и балдахинов, на смену последним приходит внушительных размеров узел из ткани, державшийся на деревянном каркасе.
Кровать не раз становилась предметом технических нововведений. В 1715 году Парижской академии наук был представлен проект кровати, которая днем висела на стене в виде большой картины, а на ночь откидывалась. Четверть века спустя столяр Хано изобрел механическую кровать, а накануне Великой французской революции был изобретен письменный стол, по желанию превращавшийся в удобное ложе.
Наполеон, в походах не гнушавшийся солдатской койки, для своего дворца в Мальмезоне велел соорудить ложе, подобное трону, скрытому под шатром на скрещенных копьях.
Начало XIX века принесло с собой господство кушеток, диванов (см.), оттоманок. С 1824 года французский мастер Делагль приступает к изготовлению сеточных матрасов для кроватей.
С ростом городов, увеличением числа больниц, приютов, казарм, гостиниц понадобилось много дешевых, прочных и гигиенических кроватей. Не исключено, что первым шагом к ним была кровать из медных труб, которую изготовил литейщик из Бирмингема Роберт Вайнфилд в 1831 году.
В конце XIX века металлические кровати стали массовой мебелью. Их делали из чугуна, железа, стали. В начале XX века было освоено производство кроватей из газовых труб.
История кровати не лишена курьезов. Так, на Всемирной выставке в Лондоне в 1851 году взорам изумленных посетителей предстала кровать-будильник, изобретение некоего Картера: она будила спящего сбрасыванием его на пол.
На Западе промышленность пытается освоить комбинированные модели, например шкаф-кровать — довольно неожиданное сочетание. После Второй мировой войны в малогабаритных квартирах прописались диваны-кровати, кресла-кровати.
Русский человек с давних времен спал на полатях — широких нарах, которые сооружали в избе под потолком между печью и противоположной стеной, и лежанках вдоль русской печи (где было теплее), на сундуках (см.) и широких лавках.
Люди пожилые и старики спали на печи, а молодые располагались на полатях, лежанках или уходили спать на сеновал. Исстари на Руси послеобеденный сон был в ряду благочестивых занятий.
Из «Столбцов дворцовых приказов» (1680-е годы) известно, что «про государев обиход… по указу из-за моря будет вывезена к Архангельскому городу… кровать большая, четверо часы…»
Во всенародном обиходе, начиная с основной массы купечества, мещан, зажиточных крестьян, кровать утверждается не раньше середины XIX века. В Санкт-Петербурге, в Москве и других больших городах кровать могла появиться гораздо раньше.
Набитая тюфяками и перинами, застеленная стегаными одеялами и тканевыми покрывалами с пирамидой пуховых подушек, она была апофеозом семейного благополучия. Снизу ее украшали вышитые и кружевные подзоры, а на стене полагался коврик с идиллической сценой.
Лет сто назад самыми высокими считались купеческие кровати. А забраться на немецкую кровать, набитую перинами, можно было только с лестницы или со стула.
В интерьере русского купеческого дома спальне и кровати отводилось особое место. Вот свидетельство писателя П. П. Лейкина (Наше обстоятельное купечество. СПб., 1879): «Ее (т. е. спальню. — К. Б.) отделывал Лизере. Богатые купцы прежде всего требуют роскошную спальню с родственников невесты. Спальня часто стоит вчетверо, впятеро дороже домашней обстановки, взятой в приданое. Это купеческий шик. С потолка висел громадный розовый стеклянный фонарь в виде шара в бронзовой отделке; в простенке помещался резной ореховый туалет на шкапчиках, а через проход алькова виднелась двухспальная золоченая кровать с массой подушек в кружевах. У окон в одном углу спальни помещалась божница с иконами, а в другом — так называемая горка — стеклянный шкаф, в котором было собрано все приданное серебро молодухи с неизбежным серебряным самоваром, который никогда не употребляют. Не забыт и бельевой шкап с саженным зеркалом. Было тесно, душно, но зато ни на йоту не отступлено от раз навсегда установленной богатыми купцами формы относительно меблировки спальни».
В горницах зажиточных крестьян стояли сосновые широкие кровати. Их, украсив резьбой и балясинами токарной работы, выставляли напоказ; как правило, у кровати был полог, который на ночь задергивали.
В домах без горниц кровать стояла в сенях.
Большей частью в деревне спали на соломе, прикрыв ее домотканым рядном. Соломой нередко набивали мешки из пестрядиной ткани или тика. Северяне набивали постельные мешки оленьей шерстью.
Даже в начале XX века подушки были только у зажиточных деревенских семей; шили их из холста, пестряди, тика, ситца. Бедняку подушку заменяла одежда в изголовье.
Простыни в крестьянском быту тоже были еще диковиной. В северных губерниях передний край кровати прикрывали простроченными по краям настильниками. Накрывались окутками (одеялами, тулупами и пр.) или одеяльницами из ситца, сукна, а то и шерстяными.
ЛАВКА — «доска на ножках или доска концами в стену, для сиденья» (В. И. Даль).
В древнерусской повседневности имущие обивали лавки полостью (толстым плотным тканым, плетеным, стеганым или меховым лоскутом) и войлоком, поверх которого натягивали красное или зеленое сукно с галуном. Часто на обивку не жалели и сафьяна. В других домах на лавках красовались суконные полавочники; середина полавочника делалась одного цвета, а края — другого; бывали полавочники вышитые и бархатные. Нередко на лавке лежал бумажник (матрас из «хлопчатой бумаги») или тюшак (тюфяк) из сафьяна.
Другое дело — в деревне. Хозяин крестьянского дома и спал, и работал на лавке при входе — конике; у него боковая стенка вырезалась в виде конской головы, оберега, с давних времен хранившего крестьянский дом от напасти. Под коником был рундук, в котором держали инструменты и нужные материалы.
Лавки мастерил сам хозяин с вековым запасом прочности — из толстых и широких досок, опиравшихся на такие же доски, только поставленные на ребро. По краям лавку украшала опушка из красивых резных фестонов.
В крестьянском доме хозяин сидел под образами, в красном углу. Вдоль долгой стены избы стояли мужские лавки; перед окнами на улицу сидели девушки н дети, а хозяйке оставалось место с краю, чтобы, никому не мешая, вставать и подавать к столу.
В домах побогаче держали скамьи с переметными спинками, позволявшими садиться с любой стороны.
На ночь лавки ставили под полати, а летом — в сенях. На них спали: ведь кровати появились в крестьянском быту только со второй половины XIX века.
Были в деревенских домах и стульчики, но только для работы и для дойки коров.
ЛОЖА ДРЕВНЕРИМСКИЕ — в Древнем Риме ложе для сна называлось lectus. Это подобие современной софы, но на очень высоких ногах; забирались на них по специально приставленной лесенке.
Матрас с тюфяками и подушками покоился на кожаных ремнях, натянутых на раму. Есть мнение, что и прототип пружинного матраса — изобретение древних римлян.
Еще редкостью были подушки, подчас активно осуждавшиеся. «До того дошла изнеженность, — негодовал Плиний, — что даже мужской затылок не может обойтись без пуховой подушки». Набивали подушки шерстью, пером и пухом, особенно ценился пух германских гусей — за него не жалели платить по 20 систерций за 1 асс, или древнеримский фунт (327,45 грамма — по кн.: Гельмут-Хефлинг. Римляне, рабы, гладиаторы. М.: Мысль, 1993. С. 266). Префекты вспомогательных войск снимали с караульной службы целые когорты и отправляли их на охоту за гусями.
Наволочки шили из полотна и шелка. Пурпурные наволочки, ярко-красные одеяла были особенно чтимы. Даже шерсть для подушек и тюфяков нередко окрашивали в пурпурный или фиолетовый цвет.
