Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов
Иммиграционную политику для Палестины определяли не сионисты, а англичане, исходившие из целого ряда политических соображений, таких, например, как оценка реакции на нее арабов и относительно объективные подсчеты, связанные с соответствующими возможностями еврейской экономики.
Было решено, что на каждый год будет установлена особая квота, и ВСО были выданы драгоценные иммиграционные сертификаты. К изъявляющим желание иммигрировать всегда подходили с политическими критериями. Коммунисты неизменно исключались из их числа, и 6 процентов сертификатов должны были выдаваться антисионистски настроенным агудаистам *, но, с другой стороны, претенденты, обладавшие капиталом в 1000 фунтов стерлингов, всегда получали разрешение на въезд в страну сверх квоты. До тех пор пока разразившееся в 1936 г. восстание арабов не заставило мандатария радикально снизить масштабы иммиграции, Еврейское агентство ни разу не выразило Лондону серьезного протеста по поводу определенных им квот или обусловивших последние экономических соображений.
________
* Членам ультраортодоксальной религиозной партии «Агудат Исраэл», созданной в 1913 г. и имеющей филиалы в ряде западных стран. — Прим. ред.
________
Собственная иммиграционная политика ВСО понемногу эволюционировала. До первой мировой войны большинство иммигрантов приезжало из России, но большевистская революция в конце концов закрыла этот источник; в послевоенное время наиболее многочисленный контингент переселенцев поставляла Польша. Антисемитская направленность политики польского правительства эндеков побудила тысячи ремесленников и представителей еврейской мелкой буржуазии начать подумывать об эмиграции. Получив от Америки отказ принять их в силу введенных в ней новых иммиграционных ограничений, они обратили свои взоры к Палестине, и приток в эту страну их капитала вскоре вызвал в ней земельный бум,
поскольку земельные участки в Тель-Авиве стали продаваться с торгов в Варшаве. Еврейский национальный фонд, занимавшийся организацией сельскохозяйственных колоний ВСО, был также вынужден платить баснословные цены за земли, в которых он сам остро нуждался. В результате этой новой волны иммигрантов Тель-Авив действительно расширился, по в первую очередь это произошло с прибытием в него самодеятельных польских ремесленников: как правило, старые патриархи приезжали сюда со своими разросшимися семьями, чтобы работать на нескольких ручных ткацких станках. Поляки решали здесь свои собственные проблемы, но их крохотные мастерские никак не могли стать основой для сионистской экономики, что было абсолютно необходимым, если только сионисты рассчитывали когда-либо вырвать страну из рук арабов. В конечном счете земельный бум спал, приведя к разорению множество мелких лавочников и к огромному росту безработицы в строительстве; хотя падение цен (на землю) и устраивало Еврейский национальный фонд, ему пришлось теперь изыскивать способы удовлетворения нужд безработных. Опыт вызвал к жизни коренные преобразования в иммиграционной политике фонда, и его администрация решила, что не может себе позволить взять на себя социальные рас ходы, связанные с иммиграцией представителей мелкой буржуазии. Еще в 1924 г. Вейцман начал обрушиваться с упреками на новых поселенцев, которые, как он считал, приносили с собой «атмосферу гетто», и предупредил их, что «мы не строим наш национальный очаг по образцу Дзика и Налевок…* Здесь мы добрались до своего дома и строим себе жизнь на вечные времена»7.
_________
* Название улиц в Варшаве. — Прим. ред.
_________
Именно политика по принципу «никаких Налевок» — этого огромного гетто Варшавы — оттолкнула лидеров сионизма от широкой массы обыкновенных евреев, не являвшихся в своем большинстве сионистами, и даже от рядовых членов сионистского движения диаспоры. Они не владели профессиями и не располагали ресурсами, в которых нуждалась
Палестина, и отныне сионизм уже не станет предлагать им своих услуг; иммигрантов будут теперь отбирать исключительно по принципу их полезности для Сиона. В самой Палестине, решила ВСО, безработных будут поощрять реэмигрировать, с тем чтобы сэкономить расходы на пособия по безработице8. Значительное предпочтение стало оказываться коллективистскому кибуцизму с его сионистско-лейбористскими тенденциями, когда окружение Вейцмана, хоть и самоявлявшееся буржуазным по своему характеру и отчаянно искавшее путей сократить расходы по колонизации, вступило в союз с представителями левого течения, мечтавшими о поколении «здоровых» евреев, уже не занимающихся профессиями диаспоры и создающих социалистическую нацию на собственной земле. Молодые представители этих первых поселенцев отвернулись от ценностей своих буржуазных семей и стойко терпели серьезные материальные лишения во имя защищаемого ими дела. Сионизм стал упорно пробиваемой утопией, которая помогла созданию нового представления о евреях, но не пыталась решить ни одной из проблем еврейских масс в Европе.
«Жестокие критерии сионизма»
Неделя террора против евреев, развязанного в результате победы нацистов на выборах в марте 1933 г., привела многотысячные толпы на примыкавшие к Палестинскому бюро в Берлине улицы, и все же не породила у германского еврейства никакого стремления превратить Палестину в свое истинное прибежище. Между тем эмиграция должна была попрежнему служить потребностям сионизма. Ему были нужны одни только молодые, здоровые, соответственно подготовленные и преданные идее сионисты. Германские юноши из движения «Хехалуц» объявили неограниченную эмиграцию в Палестину «сионистским преступлением»9. Тогдашний эмиссар сионистско-лейбористского движения в Германии Энцо Серени сформулировал их критерии следующим образом:
«Даже в этот трудный час мы должны отдать большую часть имеющейся у нас тысячи иммигрантских сертификатов нашей молодежи. Это может показаться жестоким, но даже если бы англичане и выделили для нас 10 тыс. сертификатов вместо одной, которую они выделяют нам сейчас, мы все равно сказали бы: пусть едет молодежь, ибо, если она даже и страдает меньше, чем люди старшего возраста, она более пригодна для выполнения ожидающей ее в Палестине миссии. Позднее дети смогут вызвать к себе родителей, но не наоборот» 10.
В обязанности Вейцмана входило общее руководство эмиграцией из Германии в период между 1933 г. и переизбранием его на председательский пост в 1935 г. В представленном им в январе 1934 г. докладе упоминались некоторые из критериев, применявшихся при отборе кандидатур на иммиграцию. Те, кому «больше 30, — значилось в этом документе, — и кто не обладает капиталом и специальными профессиональными навыками, не могут быть приняты в Палестине, если только не будут найдены конкретные возможности их использования па работе, выполнявшейся ими в Германии»11.
26 апреля он, в частности, вычеркнул из списка претендентов, могущих серьезно рассчитывать на иммиграцию, несколько значительных группировок еврейского населения, предупредив, что «бывшие бизнесмены, коммерсанты, коммивояжеры, актеры и музыканты вряд ли могут надеяться на этот раз на получение сертификатов» 12. Большинство германских евреев были попросту нежелательными в Палестине: они были либо слишком стары, либо род их занятий не отвечал потребностям этой страны, или же они не умели говорить па иврите и равнодушно относились к вопросам идеологии. В своем кругу сионистские лидеры были совершенно откровенны в разговорах о том, что они делали. В 1933 г. Берл Кацнельсон, редактировавший в ту пору печатный орган Гистадрута газету «Давар», сформулировал позицию, ясно отражавшую их умонастроения: «Мы знаем, что не в состоянии переместить все германское еврейство целиком и что нам придется сделать выбор, основываясь на жестких критериях сионизма». В 1935 г. Моше Шарет (Шерток) вновь заявил, что обстоятельства заставляют их обращаться с еврейством диаспоры с известной степенью жестокости13. Израильский ученый Абрахам Маргалиот написал о речи, произнесенной Вейцманом в 1935 г. перед сионистским Исполкомом, следующее:
«Он заявил, что сионистскому движению придется выбирать между немедленным спасением евреев и претворением в жизнь национального плана, который обеспечил бы их спасение на вечные Времена. В создавшихся условиях движение, по словам Вейцмана, должно избрать последний курс»14.
Англичане — реагируя на настойчивые возражения арабов против всякой иммиграции вообще и на дипломатические демарши Польши, Румынии и других антисемитских режимов в Восточной Европе, выступавших за расширение квот, понуждаемые к тому же экономическими потребностями страны — точно определили, сколько и каких именно социальных категорий евреев могло быть принято в Палестине, в каждый данный год. Однако англичане ни от кого не требовали знать иврит, и их отнюдь не волновало то обстоятельство, что тот или иной потенциальный иммигрант являлся несионистом. Им было также безразлично, откуда прибывают иммигранты; Лондон был бы доволен, если бы ВСО подбирала для иммиграции меньше американских и больше германских евреев. Принимая во внимание политические реальности мандата, сионистская эмиграция никак не могла бы представлять собой выхода для всего германского еврейства, но в рамках диктовавшихся англичанами ограничений Сион даже и не желал стать местом его спасения.
