Вальтер Николаи - Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время
Они добывались за большие деньги. Шведские судьи приговорили в 1918 году двух английских агентов к продолжительному тюремному заключению за то, что они отобрали у одного телеграфного рассыльного адресованные германскому посланнику телеграммы и передали их представителю английской разведки. Подобные же приговоры за кражу политических телеграмм для разведки выяснились и в Голландии и, особенно, в Швейцарии. Следствием того, что в [199] Германии разведка была ограничена Генеральным штабом, было то, что использование военного опыта было, к сожалению, применено лишь для его собственного шифрования. Ему не удалось, к сожалению, побудить ведомство иностранных дел подвергнуть испытанию употребляемые им способы шифрования, и приноровить их к современному состоянию науки. Этим объясняется то обстоятельство, что секретные политические телеграммы могли неоднократно становиться известными противнику. Достижения в области шифра, использованные только военной организацией, оказались для Германии потерянными одновременно с расформированием Генерального штаба. Поэтому страны-победительницы обладают громадным перевесом в этой области.
Чем больше ограничивали пересылку сведений по почте и телеграфу, тем большее значение принуждена была придавать разведка тому, чтобы границы оставались открытыми для пассажирского сообщения. На границах был установлен строгий личный и паспортный контроль, шпионаж натыкался на новые препятствия, агентов приходилось снабжать, прежде всего, достаточными документами. На почве паспортной системы разгорелась ожесточенная борьба между разведкой и контрразведкой. Подлоги, преследовавшиеся в мирное время, как уголовные преступления, развивались теперь при поддержке государства и при сотрудничестве первоклассных научных сил до высшего совершенства. Были обнаружены документы, не отличавшиеся от настоящих ни сортом бумаги, ни подписями, ни печатью и бывшие все же поддельными во всех отношениях. Германские паспорта было легче всего подделать. Они были изготовлены из сравнительно обыкновенной бумаги и сброшюрованы в форме книжки, так что из них легко можно было вынуть отдельные страницы и заменить их другими, а употреблявшиеся, по большей части, резиновые печати было легко подделать. Паспорта других стран были лучше защищены от злоупотреблений и подлогов, благодаря одному тому, что состояли по большей части из одного листа или же были сложены по системе Лепорелло, так что невозможно было так просто [200] удалить одну часть и заменить другой. По сорту бумаги и внешним украшениям они отчасти являлись произведениями искусства и были снабжены, по большей части, чеканными печатями. Все это, однако, не мешало появлению подложных, нейтральных паспортов, где все, начиная с бумаги, было изготовлено самой разведкой. Поразительной была подделка подписей. Моих профессиональных познаний недостаточно для подробного описания этих очень интересных махинаций. Я могу только констатировать, что обыкновенный контроль паспортов ни от чего в настоящее время не гарантирует и что посланный государственной властью агент будет, наверное, в первую очередь снабжен всеми необходимыми и, по внешности, неподдельными документами. Шпионы снабжались, однако, и настоящими паспортами, предназначавшимися первоначально для других лиц. Начиная уже с 1905 года, во Франции были изданы циркуляры о том, чтобы отнимать у германских дезертиров их личные документы в целях использования их агентами разведки. Во время войны для этой цели стали прибегать к краже германских паспортов. Фотография и подпись владельца паспорта должны были приводиться в соответствие с фотографией и подписью агента. Наука придумали для контрразведки клей, который не давал возможности отклеивать фотографию. В ответ на это разведка изобрела способ, с помощью которого изображение на карточке уничтожалось, однажды уже употребленная фотографическая бумага превращалась снова в светочувствительную, и новое изображение отпечатывалось на месте старого — все это проделывалось, не отклеивая карточки.
В целях борьбы с подделкой паспортов, наука обратила свои взоры на выработку бумаги. Были изобретены сорта бумаги, на которых становилась невозможной никакая подчистка или перемена.
Следует, наконец, упомянуть и об использовании разведкой мельчайшей фотографии. Добились того, что напечатанное на листе пишущей машинки помещалось на карточке величиной в один квадратный миллиметр. Агенты [201] могли, таким образом, получать инструкции, обнаружить которые было почти невозможно, и которые они читали с помощью лупы. Размер шпионажа против Германии привел к тому, что к концу войны при каждом военном округе были созданы химические бюро, руководившие, по своей специальности, всеми учреждениями, наблюдавшими за почтовым, телеграфным и пограничным сообщением.
Все эти мероприятия, возможно было, однако, осуществлять лишь у главнейших проходов через сухопутную границу и у мест высадки по побережью Северного и Балтийского морей. Большие же участки границы приходилось оставлять без надзора, в виду все более ограниченного числа служащих. Все же и здесь делалось все возможное. Но чем больше здесь делалось, тем более ухищренными становились и приемы перехода границы шпионами, и средства сокрытия сведений. И здесь случалось обнаруживать самые неправдоподобные вещи. Недостаточно было ограничивать свое внимание границами. Так, например, судоходство по Рейну открывало шпионам пути для проникновения в Германию. Оно оставалось открытым для нейтральных шкиперов и во время войны. Наличная речная полиция довольствовалась наблюдением за исполнением полицейских предписаний. Вследствие этого, пришлось организовать находившееся под военным руководством наблюдение за рекой с моторных лодок, экипаж которых состоял из сведущих людей. Это наблюдение за рекой оказалось особенно необходимым, когда Верховная Ставка находилась в Крейцнахе и, тем самым, в сфере действия всей работавшей в самой Германии неприятельской разведки.
Оказалось также необходимым организовать военную контрразведку вдоль границы со Швейцарией, проходящей по середине Баденского озера. Ее выполняли моторные лодки, вооруженные и снабженные прожекторами. Им пришлось выдержать не один бой с решительными органами неприятельской разведки, пытавшимися проникнуть через озера в Германию. Не был допущен также ввоз в южную Германию пропагандистского материала, ставившего себе целью [202] восстановление юга против севера. Ввиду этих обстоятельств, жалобы голландского и швейцарского правительств на ограничения свободы нейтрального судоходства приходилось оставлять без внимания.
Очень важно было, что промышленная область на северо-западе Германии плотно примыкала к голландской границе. Лишь с трудом, да и то не вполне, удавалось защитить ее от проникновения из Голландии революционной пропаганды неприятельской разведки.
Все затронутые мною выше обстоятельства представляли чрезвычайную опасность для германского военного командования. Военное командование неприятеля было защищено от этих опасностей, как географическим положением своих стран, так и тем, что германской пропаганды не существовало. Правда, в начале войны, в Германии, ввиду отсутствия государственной пропаганды, за нее взялись многие частные лица и созданные для этой цели пропагандистские союзы. Лишенные государственной поддержки и руководства, и не имея возможности своими силами собрать необходимые для этого средства, они были, однако, принуждены ликвидировать одно предприятие за другим. Правда, некоторое время под руководством депутата Эрцбергера существовала и официальная, стыдливо замалчивавшаяся пропаганда. Но произведения их выявляли свое германское происхождение как грамматическими ошибками на своих заглавных листах, так и другими признаками, так что они с самого начала распознавались заграницей и, вследствие этого, успеха не имели. Целые кипы их должны еще и теперь лежать в подвалах германских представительств заграницей.
Хотя число схваченных шпионов составляет лишь небольшую часть действительно работавших, хотя, с другой стороны, схваченные и осужденные шпионы представляют незначительные и менее опасные элементы, в то время, как крупные шпионы и предатели умели избегать сетей полиций, работавшей лишь в области военной контрразведки, хотя, наконец, количество схваченных шпионов не является [203] доказательством хорошей постановки контрразведки, которая доказывается лишь успешным сохранением в тайне государственных интересов, — я все же, ввиду интереса, представляемого их национальным составом, хочу привести здесь цифры о количестве лиц, осужденных в Германии за время войны за преступления против законов о военной и государственной измене. Среди них было:
