Роман Поляков - Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия

И еще раз приходит на ум мысль — как мерзко предательство, чего добились жители деревни? Власов и Воронова взяли бы еду и ушли, никто бы не узнал о них. Жаль, что история не сохранила фамилии общительного старосты.

Вот и вся история генерала Власова — командующего 2-й ударной армией. О том, что было дальше, — написано достаточно. Он, пострадавший от предательства фактически трижды — когда попал на Волховский фронт, когда попал во 2-ю ударную армию и когда попал в плен, — сам стал предателем. Но это совсем другая история.

Но в том, что случилось со 2-й ударной армией, вины генерала Власова нет.

Несколько слов о том, как сложилась судьба попавших в плен «окруженцев» из 2-й ударной армии.

Известно, что практически все оставшиеся в окружении держались до конца. В плен попали в основном бойцы, захваченные в «коридоре», и легкораненые из госпиталей. Под угрозой захвата в плен застрелились Шашков и Зуев. Некоторые смогли выйти к партизанам, например, комиссар 23-й бригады Н.Д. Аллахвердиев сам стал командиром партизанского отряда.

Но таких было немного, большинство попало в плен. В основном в плен попали совершенно обессиленные, измученные люди, в большинстве своем раненые, контуженные, в бессознательном состоянии, как, например И.М. Антюфеев, А.И. Беденков, старший политрук М.М. Залилов, более известный как Муса Джалиль.

Практически все отказались сотрудничать с немцами. Исключения можно пересчитать по пальцам: генерал-лейтенант А.А. Власов, командир 25-й стрелковой бригады полковник П.Г. Шелудько, офицеры штаба 2-й ударной армии майор Версткин, полковник Горюнов и интендант 1-го ранга Жуковский.

О судьбе И.М. Антюфеева мы уже писали подробно. Но были и другие. Начальник медико— санитарной службы 2-й ударной армии военврач 1-го ранга Боборыкин специально остался в окружении, чтобы спасти раненых из армейского госпиталя. 28 мая 1942 года командование наградило его орденом Красного Знамени. Находясь в плену, носил форму командира Красной Армии и продолжал оказывать медицинскую помощь военнопленным. После возвращения из плена работал в Военно-медицинском музее в Ленинграде.

Борьба с противником продолжалась и в плену. Широко известен подвиг Мусы Джалиля и его «Моабитские тетради». Часто вспоминают и о генерале Антюфееве, который стал для историков своего рода антиподом Власова. Были и другие. Начальник санитарной службы и бригадный врач 23-й стрелковой бригады майор Н.И. Кононенко попал в плен 26 июня 1942 года вместе с персоналом бригадной медсанроты. После восьми месяцев тяжелых работ в Амберге его 7 апреля 1943 года перевели врачом в лагерный лазарет города Эбельсбах (Нижняя Бавария). Там он стал одним из организаторов «Революционного комитета», превратив свой лазарет в лагере Маутхаузен в центр патриотического подполья. Гестапо выследило «Комитет», и 13 июля 1944 года Кононенко был арестован, а 25 сентября 1944 года расстрелян вместе с другими 125 по дпо лыци ками.

Командир 844-го полка 267-й дивизии В.А. Поспелов и начальник штаба полка Б.Г. Назаров попали в плен ранеными и оказались в конце концов в концлагере Бухенвальд. где в апреле 1945 года возглавили восстание заключенных.

Политрук роты 1004-го полка 305-й дивизии Д.Г. Тельных попал в плен раненным в ногу и контуженным. Был отправлен по лагерям, окончательно попав в лагерь при шахте Шварцберг. В июне 1943 года он бежал из лагеря, после чего бельгийские крестьяне в с. Ватерлоо помогли ему связаться с партизанским отрядом № 4 из советских военнопленных, которым командовал подполковник Красной Армии Котовец. Отряд входил в состав русской партизанской бригады «За Родину» подполковника К. Шукшина. Тельных участвовал в боях, вскоре стал командиром взвода, а с февраля 1944 года — политруком роты. В мае 1945 года бригада «За Родину» захватила немецкий город Майзак и восемь часов удерживала его до подхода английских войск. После войны Тельных вернулся в ряды Советской армии.

И таких примеров множество.

Вот только сам командующий 2-й ударной армией подкачал. И на много лет закрыл историей своего предательства подвиг бойцов и командиров 2-й ударной армии.

Но вернемся в июнь 1942 года.

П.В. Рухленко вспоминает о том, что было после выхода из «котла»:

«...На месте (д. Костылево) нас окружили заботой медработники, интенданты и представители Волховского фронта. Вопросов было много, но особенно их интересовало одно: где руководство 2-й ударной армии, и в частности генерал Власов и член Военного совета Зуев.

У нас было одно желание: скорее помыться и отдохнуть, поэтому мы их направили к старшему политруку Черных — он. мол. работник армейской газеты, он все знает. Но. к сожалению, и он ничего не знал о судьбе командования армии. Значительно позже стало известно, что Власов — в плену, а Зуев, выданный полицаем, погиб недалеко от Чудова.

В Костылево я встретил подполковника Воронина, с которым служил с 1932 по 1941 г. в 81-м полку ОГПУ-НКВД в Харькове. Его я узнал сразу, а он меня — нет: от меня прежнего мало что осталось.

Через день на железной дороге я встретил комиссара П.И. Широкова, который был вездесущ и всемогущ. Он сумел побывать в политуправлении фронта и узнать, что командование армии и 327-й стрелковой дивизии не вышло из окружения.

Из остатков нашей дивизии была сформирована и подготовлена новая дивизия. Широков исполнял обязанности начальника политотдела дивизии, а я был назначен исполняющим обязанности комиссара 894-го артполка. Полк возрождался из резервной батареи и остатков, вышедших из окружения. Исполняющим обязанности командира полка был назначен П.П. Дмитриев, который вышел из окружения. В скором времени к нам стала поступать почта, целыми мешками, получать же ее было некому»[232].

Операция по выходу их окружения 2-й ударной армии 13 мая — 10 июля 1942 г.

Численность войск и людские потери

Вышли из окружения к 29 июня 1942 года 9462 человека, в том числе 5494 человека раненых и больных.

Не думаем, что перед этими цифрами уместны наши слова и эмоции. Ни одно слово не может передать весь ужас того, что творилось в «котле», всю бездарность генералов, загнавших людей фактически на верную смерть. Для них это не были живые люди — это всего лишь «людские потери».

Спокойно и без особых эмоций пишут о пережитом ветераны 327-й стрелковой дивизии, ветераны 2-й ударной армии, свидетели и очевидцы — нет смысла обесценивать их рассказы. Они все сказали сами, кто умеет думать и анализировать — тот поймет.

Но самое ужасное — даже не количество убитых и раненых, жуткая судьба попавших в плен. Война есть война, и жертвы всегда были и будут.

Самое страшное в трагедии 2-й ударной армии — бессмысленность всего этого. Сотни тысяч людей были загублены, но попытка прорыва блокады Ленинграда с треском провалилась.

И снова новые сотни тысяч положат свои головы, разбивая блокадное кольцо. А в самом Ленинграде тем временем будут продолжать гибнуть от голода, холода и бомбежек старики, женщины, дети...

Часть 2.

Экспедиции воронежских поисковиков

Прежде чем приступить к рассказу о собственно экспедициях, действовавших в разные годы на территории Ленинградской области в районе Мясного Бора, следует отметить особенности этого региона.

В предыдущей части мы могли видеть, как угнетающе действовала обстановка на людей, попавших в эту местность, как русских, так и немцев. Сама атмосфера болот, вечной сырости и туманов неблагоприятна для человеческой психики. Особенно это касается жителей преимущественно равнинной и обжитой, так сказать, «цивилизованной», европейской равнины.

Сама эта земля с глубокой древности несла на себе отпечаток таинственности. Это было место проживания языческих племен чудь, меря и весь. Это был их край — край таинственных и густых, «колдовских», туманов. Место проживания их богов, родной дом.

В свое время об эти земли разбились все старания Тевтонского ордена покорить языческие племена. Новгородцы же, жившие с ними бок о бок, даже и не пытались этого сделать. Они были умнее — лишь торговали с соседями. Не привлекали эти леса и болота привыкших к озерному и морскому простору русских людей. Да и ссориться с чужими богами как-то не хотелось.

Все изменяюсь при великом преобразователе России Петре Великом. Как известно, он решил именно здесь «пробить окно на Запад». Как выглядел этот край тогда? Лучше всего, пожалуй, сказал об этом наш гениальный поэт А.С. Пушкин:

...Пред ним широко река неслася.

Бедный челн по ней стремился одиноко.

На мшистых, топких берегах

Чернели избы здесь и там —

Приют убогого чухонца...

По приказу императора в этот унылый край были переселены тысячи русских людей из центра страны. Надо полагать, что привыкшим к своим необозримым просторам и полям людям это место казалось поистине адом — сырым, страшным, с вечным дождем и туманами. Смертность была огромна. И не только при строительстве новой столицы, а от болотной лихорадки, недостатка солнечного света, от элементарного незнания местности. Постепенно пришельцы оттеснили и ассимилировали коренных жителей, поселившись там, где было возможно, — на небольших возвышенностях внутри болот, где ранее стояли чудские капища и поселки. Но эти поселения были очень редки, вся жизнь сосредотачивалась вокруг болотной и лесной зоны.