Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

Иоанна V и Филиппа Доброго с Дофином. Номинально Ришмон все еще находился в английском лагере. Но его отношения с англичанами были напряженными. Он не ладил с герцогом Бедфордом, который никогда не воспринимал его так серьезно, как Генрих V. После того как Бедфорд стал регентом, Ришмон практически не принимал участия в военных действиях на стороне англичан[160]. В ноябре 1423 г. Иоланда отправилась в Нант для предварительной встречи с герцогом Бретонским. В конце февраля 1424 г. за ней последовало посольство от Дофина. В мае представители всех сторон вновь встретились в бретонской столице Нанте. Иоланда прибыла туда из Анжера. Дофин был представлен своим канцлером Мартеном Гужем и Жаном д'Аркуром, графом д'Омаль, которые были одними из самых сговорчивых его советников. Герцог Бургундский направил посольство во главе с самим Артуром де Ришмоном. Был составлен протокол, фиксирующий ход обсуждения, который был оформлен как соглашение. Но на самом деле это была не более чем программа дальнейших переговоров, основанная на предложениях, которые Амадей Савойский сделал два года назад в Бур-ан-Брессе. Протокол предусматривал, что герцог Бургундский откажется от договора в Труа и вернется в лоно семьи Валуа. Протокол предусматривал создание Дофином капеллы для молитв за душу Иоанна Бесстрашного, взаимное прощение прошлых обид и возвращение конфискованного имущества. Стороны пришли к принципиальному соглашению, что двор и Совет Дофина должны быть усилены за счет "высокопоставленных лиц", на которых можно было бы положиться в выполнении этих условий. Однако все более сложные вопросы оставались на усмотрение Иоанна V и Иоланды Анжуйской, которые были назначены совместными посредниками. В их ведение входили вопросы о личности "высокопоставленных лиц" и деликатный вопрос о том, должен ли Филипп лично принести оммаж и служить убийце своего отца. В протоколе было также очень неопределенно сказано о судьбы главных советников Дофина, ответственных за планирование убийства в Монтеро и последующего похищения Иоанна V. Что касается англичан, то послы Дофина отказались обсуждать что-либо. По их словам, у них не было никаких инструкций на этот счет. Поэтому в протоколе была зафиксирована лишь "просьба" герцога Бретонского к Дофину сделать "такие предложения, которые, по воле Бога и разума, должны их удовлетворить"[161].

Положение герцога Бедфорда стало исключительно сложным. Его главные союзники грозили дезертировать. Дофин планировал вторгнуться в Нормандию с более чем 12.000 человек. Его собственные войска были рассредоточены по северу Франции в ходе множества мелких операций. Армия Жана де Люксембурга из Пикардии и Артуа завязла в осаде Гиза вместе с 400 англичанами, посланными ему на подмогу под командованием сэра Томаса Ремпстона. Еще 400 человек находились с Уильямом Гласдейлом в Маконне. Еще несколько сотен человек участвовали в операциях в Арденнах и Ретеле на северо-востоке Шампани. В Сезанне, обнесенном стеной городе герцогов Орлеанских, расположенном на важнейшем перекрестке дорог на равнине Шампани, два соратника Ла Ира противостояли графу Солсбери. Получив из Реймса громкие жалобы на дофинистские гарнизоны в Шампани, Бедфорд направил в Шампань еще один отряд под командованием Вилье де Л'Иль-Адама, который в настоящее время был занят осадой Нель-ан-Тарденуа. Еще одна осада, о которой известно очень мало, велась в Нанжи в Бри. Большая часть остальных войск регента была необходима для поддержания минимальной численности гарнизонов в Нормандии[162].

К бедам Бедфорда добавлялась серьезная ситуация, сложившаяся в долине реки Эвр. Через эту долину проходил основной путь в Нормандию из Турени и Орлеана. Цепь замков, расположенных по обеим сторонам реки и построенных в основном к XI–XII векам, напоминала о том, что исторически это была главная линия обороны Парижского региона от агрессии из атлантических провинций Франции. За массивными стенами Иври, самого мощного из этих замков, все еще держался Жеро де ла Пайе, гарнизон которого насчитывал около 400 человек. Недавно он был усилен солдатами из дофинистского гарнизона Компьеня, которые получили право на безопасный проход через Нормандию и оказались под командованием Жеро, как только пересекли Сену. 16 апреля 1424 г., в Вербное воскресенье, они напали на замок Гайон, когда гарнизон был на мессе. Гайон стоял на крутом уступе, возвышавшемся над Сеной в 25-и милях к северу от Иври. Его захват грозил открыть коридор в сердце Нормандии. Через несколько дней люди Ла Пайе двинулись на Лувье, расположенный недалеко от места впадения реки Эвр в Сену. Они ворвались в город и захватили его капитана при попытке вылазки. По региону прокатилась волна паники. Городам на Сене от Руана до Парижа было приказано закрыть ворота и охранять стены. Землевладельцам было приказано забрать все свое движимое имущество к северу от Сены. Английским командующим в этом секторе был Томас, лорд Скейлз. Герцог Бедфорд приказал ему забрать 800 человек из гарнизонов и вновь занять Гайон. Но в условиях кризиса командиры гарнизонов неохотно расставались с людьми. В середине мая Скейлз прибыл к стенам Гайона, но с вдвое меньшими силами, чем предполагал Бедфорд, и без артиллерийского обоза[163].

Учитывая, что многие его люди были заняты осадами и находились в гарнизонах, Бедфорд остро нуждался в дополнительных силах в поле. После нескольких недель упорных переговоров в Вестминстере делегации Большого Совета во главе с Пьером Кошоном удалось добиться обещания предоставить 1.600 человек для 6-месячной службы на континенте в течение лета и осени. Эти люди должны были высадиться в Дувре к 1 мая. 8 мая 1424 г. регент призвал все дворянство Нормандии, нормандское и английское, собраться с оружием в руках для защиты герцогства от вторжения[164].

В начале июня 1424 г. герцог Бургундский, в сопровождении Артура де Ришмона, прибыл в Париж для переговоров с регентом. Их встреча прошла в атмосфере взаимного недоверия. Регент, имевший много друзей при бретонском дворе, должен был знать о предварительном соглашении, заключенном в Нанте менее чем за месяц до этого и предусматривавшем отказ Филиппа от союза с англичанами. Ришмон был участником Нантского протокола. Сам Филипп был номинально лоялен, но оставлял за собой право выбора.

Главным пунктом повестки дня в Париже было требование Хамфри, герцога Глостера, передать ему графство Эно. Хамфри все же удалось убедить немного уступить. В конце концов, он согласился передать свои претензии на совместный арбитраж Бедфорда и Филиппа Бургундского. Но арбитраж не привел к выходу из тупика. Арбитры вынесли в Парижа консультативное решение, согласно которому Иоанн Брабантский должен был остаться во владении Эно. Жаклин было приказано довольствоваться землями вдовьего удела оставшимися от ее первого брака с дофином Иоанном Туреньским, которые Бедфорд присоединил к королевскому домену, а также пенсией в 4.000 франков, обеспеченной поступлениями из графства Остревант, принадлежавшего Филиппу. По сути, это было решение в пользу герцога Брабантского, дополненное предложением компенсации Жаклин за счет двух арбитров. Ни один из них не удивился, когда герцог Глостер отверг