Рената Малинова - Прыжок в прожлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох
На все «каменные» вопросы, оставленные нам позднепалеолитическими охотниками, экспериментаторам в конце концов удалось ответить, хотя этому ответу предшествовала длительная тренировка. На все, кроме одного, но весьма существенного! Даже многолетние исследования и опыты оказались тщетными, когда экспериментаторы пытались имитировать откалывание методом давления при изготовлении тонких кремневых, роговиковых или обсидиановых наконечников копий и стрел длиной от нескольких сантиметров до нескольких дециметров. Многие из ученых в конце концов признали свое поражение, и лишь несколько человек упорно продолжали эксперименты, добравшись до середины пути. Полностью же тайну удалось разгадать лишь американскому археологу Дону Кребтри, который этой проблеме посвятил всю жизнь. «Соль» ее состояла в том, что кремень или обсидиан перед откалыванием необходимо было подвергнуть тепловой обработке. Итак, методы старых каменотесов наконец-то перестали быть тайной (мало того, американские студенты-археологи обучаются им в университетах на специальных курсах).
Не везде в распоряжении позднепалеолитических каменотесов были кремень, добротный роговик или обсидиан, да и не все были поклонниками только силикатов. И поэтому те, кто обращался к иным сортам камней, оставили нам свидетельства своего мастерства в другом материальном оформлении. Кроме того, их изделия— доказательство немалых, говоря современным языком, минералогических знаний. Например, когда археологи внимательно осмотрели все орудия из пещеры Житного в Моравском карсте, оставленные охотниками на северных оленей, они, к великому своему удивлению, обнаружили, что десятая часть их изготовлена не из простых серых, черных и коричневых кремней и роговиков — как это было обычно, — а из прекрасных прозрачных хрустальных отщепов и пластинок, которые, несомненно, были отбиты от крупных кристаллов. А поскольку такие в наших краях встречаются крайне редко, один моравский минералог высказал предположение, что хрустальное сырье происходит из Австрийских Альп. Что побудило охотников на оленей использовать этот красивый и редкий камень, мы, вероятно, уже никогда не узнаем, но зато благодаря эксперименту мы реконструировали их минералогические знания.
Горный хрусталь — минерал несколько более твердый, нежели роговики или кремень, но зато более хрупкий. В отличие от силикатов, у которых степень содержания влаги существенно обусловливает их технические свойства, горный хрусталь в этом отношении стабилен. Однако положительные результаты достигаются только ударами вдоль определенных кристаллографических направлений. Другие удары превращают кристалл в груду бесполезных обломков. Оббивка происходит наиболее легко вдоль направления площади основного ромбоэдра. У кристаллов высокого качества можно даже при слабом ударе вдоль этого направления получить тонкие, почти плоские отщепы. Поперечный удар в середину кристалла также приводит к его разбиванию соответственно с ромбоэдра. А вот при раскалывании кристалла по призме обычно получается отщеп случайный и неровный. Характер ретуши существенно определяется кристаллографической ориентацией кристалла: на двух одинаковых гранях одного отщепа может появиться ретушь, как тонкая и плоская, так и грубая и глубокая, что зависит от угла встречи ретушера с поверхностью ромбоэдра. И каменотесы из пещеры Житного действовали строго в соответствии с этими основными минералогическими правилами.
Мезолитические охотники переняли от своих палеолитических предков основные способы добывания средств к существованию и, как следствие этого, так сказать, сходные способы производства и использования колотых орудий и оружия. Но неолитические и энеолитические земледельцы нашли колющемуся камню и другое применение. Они изготовляли из него серпы для резания травы и злаковых стеблей и топоры (при их изготовлении они использовали наряду с раскалыванием также технику шлифования) для обработки дерева. Потребность в кремне, добротном роговике и кварците многократно возросла, и поэтому во многих точках Европы возникали каменоломни с широкой сетью шахтных стволов и штолен. К самым значительным относятся Кшеменки Опатовское в Польше, Мауер в Австрии, Авеннес, Обург и Шпеннее в Бельгии, Шампиньол во Франции, Гримс-Грев, Киссбори-Кемп в Англии, Гов в Дании. Недавно к ним присоединились Кварцитовы шахты в Тушимицах в Северо-Западной Чехии. Из каменоломен полуфабрикаты либо готовые изделия попадали в области., удаленные на сотни километров. В Моравии археологи обнаружили на нескольких доисторических стоянках топорики из полосчатого роговика, добытого горняками в Кшеменках Опатовских. Их великолепные изделия можно рассмотреть вблизи, поскольку часть карьера открыта для посещения. Для этого вы должны проложить свой туристский маршрут от города Кельце на северо-восток.
Недавно советские археологи исследовали поздненеолитические и, видимо, существовавшие еще в энеолите кремневые карьеры и обнаружили, что для добычи кремня доисторические горняки вырывали в меловых пластах ямы глубиной от двух до шести метров и диаметром полтора метра. Когда шахтные стволы наталкивались на кремень, горняки расширяли их за счет боковых штолен для того, чтобы выбрать как можно больше кремневых желваков. Длина штолен была лишь 1–2,5 м, чтобы избежать опасности обвала. На стенках стволов и штолен сохранялись следы от ударов роговых лопат, которыми добывали кремневые конкреции массой от 50 г до 50 кг.
Сергей Семенов организовал на основе этих наблюдений эксперимент, которым попытался определить трудоемкость горняцких работ. Рядом с доисторическими ямами два экспериментатора выкопали в песчаных и меловых пластах две шахты (глубиной от 0,5 до 1 м и диаметром свыше метра). Уже с самого начала стало очевидным, что проще и эффективнее копать ямы кольями, заостренными и закаленными огнем, нежели роговыми лопатами. В яме небольшого диаметра длинные рукоятки у роговых лопат мешали необходимому размаху. Поэтому советский археолог полагает, что доисторические роговые имели очень короткие черенки. Но последние в свою очередь не придавали орудию нужной массы, необходимой для нанесения сильных ударов по стойкой меловой породе. Вероятно, они служили для окапывания и освобождения кремня и для очистки штолен. Поэтому экспериментаторы при проходке шахтного ствола использовали для разбивания мела заостренные колья. Деревянные ломы постепенно затуплялись, и поэтому приходилось их снова затачивать и закаливать огнем. Рогове лопаты изнашивались значительно медленнее. Размельченную горную породу выбирали из ямы руками и отбрасывали ее в сторону от котлована, обходясь без совковых лопат. Этот способ работы соответствует этнографическим наблюдениям на Новой Гвинее. Эксперименты показали, что для выборки кубического метра мягкой песчаной породы одному человеку необходимо от четырех до пяти часов. С увеличением глубины шахты производительность труда падала. Эти данные позволили сделать вывод, что обнаруженные шахты создавались доисторическими горняками на протяжении двух-трех летних сезонов.
Наш старый знакомый генерал Питт-Риверс проводил опыты-тесты с репликами роговых лопат, палиц и рубил в кремневых шахтах в Киссбори. Двое мужчин — одним из них был сам генерал — выкопали при их помощи яму объемом в кубический метр в течение полутора часов. Штрек исследуемой шахты длиной 9 м мог быть сделан за двенадцать часов.
Неолит принес и новые типы каменных орудий — топоры и тесла, изготавливавшиеся главным образом шлифованием и сверлением из горных пород, отличающихся твердостью, вязкостью, истираемостью и небольшой изнашиваемостью. Для любопытных добавим, что чаще всего речь шла о зеленых сланцах различных вариантов, далее — об амфиболите, нефрите, эклогите, серпентините, порфирите, спессартите и ряде других горных пород. Европейские каменотесы неолита очень любили зеленые сланцы, то есть метаморфизированные породы, свойства которых в некоторых отношениях приближаются к металлу. Кое-где, например на севере Европы, земледельцы, правда, использовали также кремневые топоры, но те были более хрупкими и при рубке леса быстрее ломались. Кроме того, твердый кремень не поддавался сверлению доступными тогда способами, и его приходилось вставлять в расщеп деревянной рукоятки. Такой захват был менее надежным и крепким, нежели у топорища, вставлявшегося в просверленное отверстие топора из зеленого сланца.
Шлифованные орудия, как мы будем их кратко называть, древние земледельцы использовали для деревообрабатывающих и деревообделочных работ: для рубки леса, уборки подроста, строительства жилищ и различных конструкций и для производства самых разнообразных деревянных предметов.
В 1972 году мы попытались подробнее изучить производственные промыслы с применением шлифованных орудий. Опирались при этом на прежние наши знания, а также на «каменную инструкцию», оставленную нам на неолитической стоянке в Брно-Голасках тамошними производителями. Она состояла из сырья, начатых и завершенных изделий. Петрографы определили, что сырье (не что иное, как зеленый сланец) происходит, по-видимому, из карьера в Брно-Желешицах, куда мы немедленно и отправились. При выламывании горной породы мы использовали все естественные трещины в скальной стене, в которые забивали деревянные клинья. (На Новой Гвинее аборигены — если в жадеитовой стене нет достаточно больших трещин — разогревают скалу огнем и поливают ее водой. Скала трескается.) За два с половиной часа мы (два человека) успели добыть 25 кг сырья и оббить куски камня кварцевыми и кварцитовыми булыжниками для придания им формы граненых полуфабрикатов. Двадцать пять килограммов — это масса, которую мог транспортировать один человек. Когда мы переправлялись через речку, пересекающую карьер, мы нашли в ее русле несколько голышей из зеленого сланца, которым природа придала форму почти законченных топоров.
