Сергей Таранов - Творцы прошлого (Книга 1)
- Еще как помню.
- Отправляйся сейчас в тысяча девятьсот девятый год в город Бердичев. Там аккуратно снимешь ее с поезда Варшава-Киев. Ключи и подробные инструкции получишь у товарища Новогудина. Он же встретит тебя на месте. И передай Кириллу Марковичу пламенный революционный привет.
***
Штурмбанфюрер СС Курт Айзенберг родом своим происходил из Тевтонских рыцарей. Родился он в Лифляндии, в поместье своего отца, находившемся в Венденском уезде, а образование свое начал получать в Рижской мужской гимназии. 3 сентября 1917 года Рига была взята немцами, а незадолго до того, как 3 января 1919 город был захвачен красными латышскими стрелками, отцу Курта Вильгельму Карловичу, удалось перевезти семью в Восточную Пруссию. Здесь в Тильзите у самой литовской границы и поселился впоследствии Курт со своею семьей незадолго до начала войны. Тем не менее, Курт без акцента говорил не только по-немецки, но и по-латышски и, главное, по-русски. Вступил Курт в НСДАП еще в тридцать первом, что, с одной стороны, дало ему после прихода Гитлера к власти возможность носить белый угольник на черном эсэсовском кителе, с другой - вызывало явное неудовольствие его отца, считавшего куда более достойным быть членом "Стального Шлема". Вскоре после "Ночи длинных ножей" Курт подал заявление о приеме его в лейбштандарт "Адольф Гитлер". Сам он теперь дома бывал редко, так как казармы этого полка находились в Берлине. В составе этого лейбштандарта он, тогда еще в чине штурмфюрера, и принял участие в Польской кампании. Но во время боев на Бзуре, когда 9 сентября части отходящих к Варшаве армий "Познань" и "Поможе" нанесли фланговый удар по соединениям 8-й германской армии, наступавшей севернее Лодзи, Курт Айзенберг был ранен в ногу. Победа застала его в госпитале, и он даже не смог принять участия в ноябрьском параде в Берлине. Более того, ранение сделало его хромым. Однако судьба и тут ему улыбнулась: Курта пригласили в Абвер, присвоив при этом ему очередное звание гауптштурмфюрера. Вот где понадобилось его знание русского языка. Дважды Курт побывал в Советской России весной сорокового, а в июне того же года, когда его бывшие боевые товарищи доколачивали французскую армию, Курт встречал в Риге входящие в Латвию советские войска.
План "Барбаросса" не был секретом для Айзенберга. Наоборот, Курт был привлечен к разработке диверсионных операций, которые предстояло осуществить полку "Бранденбург".
Именно тогда Айзенберг впервые предложил своему командованию идею одним ударом покончить с руководством ВКП(б) и СССР, а также с высшим командованием Советской Армии.
- Вожди большевистской партии стоят на трибуне Мавзолея Ленина три раза в год, - докладывал Курт свою идею Вальтеру Шелленбергу. - Один раз в мае, на общий с нами праздник, один раз в ноябре, на годовщину революции, за два дня до того, как мы отмечаем Мюнхенские события двадцать третьего года. И еще они выходят на трибуну 18 июля во время парада физкультурников. В мае и в ноябре на нижней трибуне стоит также и военное командование: заместители наркома обороны, начальник Генерального штаба, командующий Московским военным округом.
- Вряд ли тупоголовые старые генералы согласятся внести изменения в свои планы, даже если мы будем гарантировать им стопроцентный успех операции, - ответил тогда Шелленберг Айзенбергу. - Для них важен сам процесс войны, и они боятся, что одна наша спецоперация сделает ненужными все их оперативные построения, а, следовательно, и их самих. Тем не менее, надо сказать, что увенчайся ваш план успехом, Советский Союз рассыплется как карточный домик. Однако будет чудом, если наверху нас поддержат.
Вскоре, однако, Айзенберга, ставшего к тому времени штурмбанфюрером, заметил Вольфрам фон Зиверс. Штандартенфюрер Зиверс был главой Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков, более известного под названием "Аненербе".
"Аненербе" было создано в тридцать третьем. Основателями его были философ Фридрих Гильшер и врач Герман Хирт. В тридцать пятом году Обществу было поручено изучать все, что касалось духа, деяний, традиций, отличительных черт и наследия индогерманской нордической расы. В тридцать седьмом рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер включил "Аненербе" в СС, подчинив его управлению концентрационных лагерей, а 1 января сорок второго оно было включено в состав личного штаба Гиммлера. С первого января тридцать девятого общество получило новый статус, которым на него были возложены научные изыскания. Однако, еще начиная с тридцать восьмого, все археологические раскопки проводились лишь с ведома Общества.
Солидное финансирование позволило привлечь к научным исследованиям многих первоклассных университетских ученых, с помощью которых были достигнуты большие успехи: произведены раскопки укреплений викингов IX века, состоялись экспедиции в Тибет и на Ближний Восток, позднее осуществлялись исследования и охрана древних поселений и курганов в оккупированных районах Южной Украины.
Общество охотилось за реликвиями и собирало их по всему свету. Но самой главной реликвией было, конечно, копье.
Тогда Зиверс предложил Айзенбергу перейти к нему в "Аненербе". Курт с радостью согласился. Задачей Курта было изучение свойств и функций копья. Однако чего бы он с ним ни делал, у него ничего не выходило. Курт все больше свыкался с мыслью, что все чудеса, творившиеся в старину при помощи копья, являются лишь средневековыми легендами, а само копье - не что иное, как грубая подделка, изготовленная безымянным нюрнбергским кузнецом лет восемьсот назад.
Но тут в судьбе Курта произошло еще одно событие. Он был назначен руководителем экспедиции, отправлявшейся на юг Франции.
До ноября сорок второго года Южная Франция не была оккупирована немцами. Она находилась под юрисдикцией коллаборационистов, возглавлявшихся престарелым маршалом Петэном. Но вот 8 ноября 1942 года в Алжире и Марокко высаживаются англо-американские десанты. После трехдневного символического сопротивления французские войска в Алжире, возглавляемые адмиралом Жаном Луи Ксавье Франсуа Дарланом, переходят на сторону союзников. Один из французских генералов Анри Оноре Жиро требует высадки союзников в Южной Франции. В ответ на это немцы и оккупируют остаток французской территории.
"Аненербе" долго ждало этого часа: на территории Южной Франции находились замки катаров и тамплиеров, при раскопках которых можно было найти очень много древних реликвий. Именно там, в Южной Франции находились развалины замка графа Раймунда IV, нашедшего в 1098 году в Антиохии то самое копье. Внук его Раймунд VI стал покровителем катаров, называемых также Альбигойцами. Центром их движения как раз и был Лангедок - владения Раймунда.
Экспедиции Курта неимоверно повезло. В первый же день раскопок, как когда-то в Антиохии, было найдено точно такое же копье, как то, которое хранилось в Нюрнберге.
И в этот самый день русские нанесли удар под Сталинградом. Полоса везения немцев закончилась. Началась полоса сплошных неудач, которые, как казалось, приносило вновь найденное копье. Странным образом находка второго копья отразилась и на здоровье фюрера. На глазах у своего народа Гитлер превращался в старую развалину. Голова его поседела, лицо обезобразили морщины, на руках и подбородке стала заметна дрожь, более характерная для восьмидесятилетних, чем для тех, кому не было тогда и пятидесяти пяти. Ситуация в Рейхе стала походить на спираль, сужающуюся вовнутрь. Военные поражения вызывали упадок настроения, а уныние порождало новые поражения. Случилось то же, что и с русскими в сорок первом. В тот день, когда они вскрыли в Самарканде гробницу Тимура, их армия подверглась невиданному по силе удару. И лишь когда они запечатали кости обратно, им вновь стало улыбаться военное счастье.
Буквально на другой день после ночного визита Лихославского, выходя из своего кабинета, Сифлиц увидел, как по коридору несли чемодан. Но это не был снова чемодан Эрвина. Тот он узнал бы из тысячи: в нем хранился передатчик. Этот же чемодан был другим. Такие чемоданы изготавливали специально для транспортировки древних реликвий. Маркировка на чемодане однозначно указывала на то, что он принадлежал "Аненербе" Сифлиц рассеянно и не спеша, пошел следом за двумя людьми, которые, весело о чем-то переговариваясь, занесли этот чемодан в кабинет штурмбанфюрера Айзенберга.
Сифлиц какое-то мгновение прикидывал: зайти в кабинет к штурмбанфюреру сразу же или попозже. Все в нем напряглось, он коротко стукнул в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, вошел к Айзенбергу.
- Ты что, готовишься к эвакуации? - спросил он со смехом. Он не готовил эту фразу, она родилась в голове тогда, когда он заходил к Рольфу, чтобы узнать обстоятельства появления у него чемодана Эрвина. С тех пор, в какой кабинет Сифлиц бы ни заходил, он неизменно говорил ту самую фразу и, видимо, в той ситуации, когда русские танки были на подступах к Берлину, эта фраза была самой подходящей.
