Майкл Вуд - Золото Трои

Что подразумевалось в письме царю Аххиявы, мы видим в письме Хаттусили или его брата Муваталли, царю Ассирии, нуворишу среди ближневосточных монархов, прибравшему себе долину Евфрата, являвшуюся хеттской территорией. Ассириец объявил себя Великим царем и предложил союз. Разгневанный хеттский правитель отвечает:

Ты похваляешься, что… победил моего союзника и стал Великим царем. Но что такое ты говоришь о «братстве»? Ты и я, разве мы рождены одной матерью? Отнюдь нет, равно как мой отец и дед не имели обыкновения писать о «братстве» царю Ассирии [твоему предшественнику], так и ты прекрати писать мне о братстве и Великом царствовании. Я этого не желаю.

[Перевод с древнеегипетского Кена Китчена].

Ты не брат мне! Подобные примеры можно приводить еще и еще. Они делают совершенно ясной картину того, что происходит в аххиявских письмах: между 1265 и 1240 гг. до н. э. «Ахейская земля» рассматривалась хеттской дипломатией наравне с Египтом и Вавилоном. Даже Ассирии не было среди равных, хотя вскоре она таковой станет. Хаттусили могло это раздражать и вынуждать прибегнуть к лести, но греки были могучей силой в Восточном Средиземноморье, может быть, более влиятельной и могучей, чем государства, засвидетельствованные в хеттских табличках (такие, как Арцава, Вилуса и Мира). Греки были важнее в глазах хеттов, поскольку представляли реальную политическую и военную угрозу для окраин их империи.

У нас здесь есть чудесная возможность посмотреть изнутри на работу дипломатов того времени, и дух захватывает, когда подумаешь, что эти письма могли читать в мегароне микенского царя. Подобная утонченная дипломатия — именно то, что можно было ожидать от хеттов XIII в., которые к тому времени занимали ведущее положение в формулировании договоров. Они были мастерами, а ахейцы — нуворишами, непривычными к изяществу и нюансам этикета, которые сразу улавливались, скажем, египетским МИДом. Мы видим, как пристальное рассмотрение «письма Тавагалавы» подтверждает наши догадки, что во времена Хаттусили и Тудхалии IV цари ахейцев могли рассматриваться как «великие», почти равные (с допущением на лесть) великим ближневосточным монархам. Это полностью согласуется с археологическими данными и с греческими преданиями: то было время расцвета династии Атридов.

Такого рода дипломатия предполагает, что ахейский царь имел хеттских писцов на своей территории (хотя то, что ахейцы писали хеттской клинописью, а не на аккадском языке, дипломатическом языке «супердержав», является признаком их окраинного статуса в международной дипломатии). То есть в Микенах и Милете должны были находиться хеттские писцы. С Милетом, очевидно, не было проблем, но есть ли хотя бы какие-то факты о присутствии хеттов в материковой Греции? До настоящего времени число археологических находок хеттских материалов было весьма скудным, хотя они и происходили. Но интересны архивы линейного письма Б, поскольку там встречаются упоминания людей с хеттскими именами, особенно в кносском архиве. Есть они и в Пилосе, где мы находим человека по имени Пийямасо. В общем, мы должны предположить, что ахейский царь нанимал хеттских писцов для своего МИДа, так же как это делали анатолийские правители, например царь Миры, писавший фараону Рамзесу II. В Микенах пока не найдены следы дипломатической переписки, но нет и других документов, не считая несущественных описей. Видно, царский архив Атридов не дожил до наших дней.

Имеющиеся данные о переписке Арцавы и Миры с Египтом позволяют полагать, что западноанатолийские государства, наряду с ахейцами и хеттами, участвовали в дипломатических контактах.

Возникает вопрос: могла ли и Троя быть членом этого сообщества? Конечно, на Гиссарлыке не было найдено ни табличек, ни их следов, а затем археологические площадки были настолько повреждены, что нет надежды найти что-либо и в будущем. Тем не менее есть вероятность, что город, столь развитый в военном и архитектурном отношениях, как Троя VI, город, торговавший с Кипром, Сирией и с микенской Грецией, вполне мог нанять писцов, способных писать по-хеттски «Великому царю». О грамотности в позднем бронзовом веке гомеровский эпос почти не упоминает, но можно осторожно предположить, что царь Приам переписывался с Хаттусили III. А то и с Агамемноном.

Послы наверняка были своими людьми в царском семействе. «Посылаю слугу, — писал Хаттусили ахейскому царю, — который сопровождал меня с юных лет в моей колеснице и который также ездил с твоим братом Тавагалавой… теперь у него жена из семьи царицы… разве он не так хорош, как мой двоюродный брат?» Слова послов, понятно, особенно ценились ввиду их обширного жизненного опыта. «Эту историю мне рассказал Энлиль-бель-нише, посланник вавилонского царя», — пишет хеттская царица Пудухепа Рамзесу II про какие-то придворные сплетни. Но правители и сами могли наносить визиты. В 1244 г до н. э., после того как хеттская дипломатия на скорую руку заключила мир с Ассирией, Вавилоном и Египтом, принц Хишми-Шарумма, будущий Тудхалия IV, посетил Египет и, видимо, находился там несколько месяцев. Его визит проложил дорогу для приезда самого Хаттусили около 1239–1235 гг. до н. э. Вначале раздраженный («Зачем я приехал? Что мы тут делаем?») и мучимый болями в ногах, Хаттусили все же встретился с Рамзесом, и состоялся «саммит» двух самых могущественных людей древнего мира. Неудивительно, что брат ахейского царя Тавагалава посетил хеттский двор.

Такова подноготная международной дипломатии во времена Троянской войны. Хетты были озабочены положением на востоке, растущей мощью выскочек-ассирийцев в долине Евфрата, сохранением их господства над богатыми сирийскими городами, нормализацией отношений с Египтом на границе с Ханааном, даже удержанием воинственных племен касков в пределах их причерноморского региона. Чего они желали меньше всего — так это еще проблем и на западе. Они хотели создать «санитарный кордон» из государств-союзников в западной Анатолии, связав их договором. Они хотели мира, а не войны. Растущее влияние ахейцев в западной Анатолии представляло угрозу, и, как признают все хеттологи, в XIII в. до н. э. хеттские цари были вынуждены более активно действовать на западе. Именно с таких позиций нам следует рассматривать хеттские свидетельства о вооруженной интервенции греков в земли западных хеттских союзников. Вполне возможно, здесь мы найдем реальные «политические» предпосылки Троянской войны.

Мы пришли к заключению, что хетты были хорошо осведомлены о мощном морском государстве под названием Аххиява, о вовлеченности греков в дипломатическую и военную активность на побережье Малой Азии. Можем ли мы пойти дальше в своих выводах? Если Троянская война действительно была, даже не совсем такая, как описывает Гомер, то этот факт хорошо согласуется с общим содержанием хеттского архива. Но есть ли в табличках из Богазкея прямые упоминания о войне?

На самом деле здесь два вопроса. Во-первых, был ли город под названием Троя известен хеттам? Если и был, то он встречается только в одном документе, да и тот был недавно передатирован лингвистами. Прежде он датировался XIII в. до н. э., теперь считается, что он пришел из времен Тудхалии I (около 1440–1410 гг. до н. э.), сильного царя, в чьем послужном списке завоевание Арцавы в западной Анатолии. В табличке повествуется о покорении соседней страны под названием Ассува, что, по мнению большинства ученых, является архетипом греческого слова «Азия», области, первоначально ограниченной Лидией и землями к югу от Троады. Ассува у хеттов означала особое место, с «городом Ассува», но в союзе с ней находились еще 22 места, перечисляющиеся, как считают многие специалисты, с юга на север. Перечень заканчивается в северо-западном углу Малой Азии в районе Трои с названием, пишущимся по-хеттски как «Тару[у]иса». Полагают, что это был самый северный участник альянса и, на первый взгляд, названием заманчиво напоминающий гомеровскую Трою. Могла ли это быть Троя? Идентификация названия, к сожалению, проблематична. Очко в ее пользу дает то, что фонетические правила не всегда применимы при переносе из одного языка в другой, но, по первому впечатлению, название не подходит, и единственный способ его подогнать — постулировать первоначальную форму «Таруйя» и предположить, что форма, приведенная в анналах Тудхалии, произведена от этой формы (аналогии для такого двойного формообразования имеются: например, Каркиса и Каркийя — несомненно, одно и то же место). Но это чересчур спекулятивный переход для большинства ученых.

Однако куда более интригующей является связь названия Таруиса с предыдущим городом в списке — Уйлусия, которое произносится как Вилусия. Мы имеем замечательное совпадение, поскольку эти два названия встречаются вместе, пусть и в документе приблизительно 1420 г., примерно в том же месте, где легенды помещают Трою. Одним из необъяснимых моментов гомеровской поэмы является то, что у Трои два разных имени: Троя (которое, похоже, чаще относится к городу) и Илион (относящееся к стране). Как отмечалось в главе 4, первоначально слово Илион произносилось с дигаммой, то есть Вилион, и такой вариант, конечно, приемлем как передача хеттского Вилуса или Вилусия (встречаются обе формы). Могло ли так случиться, что в XIII в. до н. э. Троя-Гиссарлык находилась внутри каких-то областей хеттского государства Вилуса?