Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте
Гаркуша приблизился. Шерстев лежал, согнув ноги в коленях - ванна была коротковата, - и ладонями наплескивал воду себе на грудь. Он не изменил позы, только повернул голову к подошедшему.
- От девицы я, - сказал Гаркуша. - От докторши...
Руки атамана перестали двигаться.
- Чего ей надо?
- Побалакать с тобой желает.
Атаман недобро усмехнулся, вылез из ванны, принял из рук Левана простыню, стал вытираться. Затем он закутался в простыню и присел на брезентовую разножку. Леван уже держал наготове фарфоровую кружку с простоквашей - Шерстев всегда пил простоквашу после купания.
- Твердит и твердит: "Веди до атамана", - продолжал Гаркуша. - Я ей: обожди, батько сам вызовет. А она свое: "Нема часу, веди!".
- Гляди какая нетерпеливая. Чего же ей надобно? Или какой-нибудь разговор был у вас?
- Был, батько.
- О чем же? - Шерстев взял у Левана кружку, отпил. Видимо, простокваша понравилась, потому что он тут же сделал второй глоток, побольше. - О чем вы с ней говорили?
- О тебе, батько, - вздохнул Гаркуша.
- Интересовалась мною?
- Пытала, какой ты есть человек. Ну, я и рассказал... Вдруг как всплеснет руками: "Веди до твоего батьки!"
Возникла пауза. Шерстев опустил кружку.
Сомнения относительно личности девицы за ночь не рассеялись. В постели, затем во время гимнастики он все прикидывал, как лучше повести допрос этой особы. А теперь оказалось, что она сама ищет встречи с ним!
Шерстев поглядел на Гаркушу. Тот стоял, вытянув шею, и ждал.
- А ты как о ней думаешь?
Гаркуша засопел, переступил с ноги на ногу, но не ответил.
- Ну, хорошо. - Шерстев встал с разножки, отдал кружку Левану. Отправляйся и приведи ее.
Запахнув простыню, он зашагал прочь от ванны.
Полчаса спустя он покончил с завтраком, и тогда Леван ввел Сашу.
Шерстев принял ее в своем "штабе" - сторожке лесника, единственном "капитальном" строении в здешнем лесу: банда разместилась в наспех сооруженных землянках и шалашах, возле которых были устроены коновязи. Особняком расположились только артиллеристы: для орудий были устроены ровики, люди имели две потрепанные палатки.
За завтраком атаман обдумал несколько фраз, с которых решил начать разговор. Прежде всего поблагодарит девицу за помощь, которую она оказала одному из членов отряда, вылечив ему глаз. Далее, предложит ей место в отряде, поскольку она доказала, что является хорошим лекарем. В заключение выразит готовность содействовать в устройстве ее сердечных дел... Это ловушка. Если Гаркуша нужен был ей, чтобы проникнуть в отряд, девица может сейчас отказаться от него. Тем самым она выдаст свои истинные намерения.
Так рассуждал атаман. Однако с самого начала беседа пошла по другому направлению.
Войдя, Саша приветливо кивнула главарю банды, быстро оглядела комнату. Взгляд ее задержался на подоконнике со стопкой книг.
- Ваши?! - воскликнула она. - Боже мой, Державин, Фет. Далее, кажется, Тютчев, Кольцов, Пушкин!.. Я не ошиблась?
- Все правильно.
Шерстев с удивлением видел, как девушка приблизилась к подоконнику, ласково коснулась пальцами книги в синем переплете.
- В этом издании есть и "Водопад", и "На смерть князя Мещерского"!..
- Вы так хорошо знаете Державина?
- Вас это удивляет? А, ну конечно: "простая фельдшерица". Так вот, я не фельдшерица!
Находившийся у двери горец Леван подошел и встал рядом с хозяином.
- Можете вы удалить слугу? - сказала Саша.
Шерстев молчал.
- Я жду, атаман!
Шерстев смотрел на девушку и чувствовал, как в нем закипает злость. Едва сдерживаясь, глухим от волнения голосом сказал, что полностью доверяет Левану, при нем можно говорить о чем угодно.
Тогда Саша взяла со стола карандаш, на клочке бумаги крупно вывела: "Лелека" - пододвинула бумагу Шерстеву.
Атаман прочитал, пальцами потер виски, прочитал снова. Казалось, он силился понять написанное и не мог. Вот он еще раз скользнул глазами по бумаге. Помедлив, поднял голову, стал рассматривать Сашу, будто видел ее впервые.
Саша выдержала его взгляд.
- Леван, - сказал Шерстев, - придется тебе ненадолго выйти. Будь поблизости, я позову тебя.
Горец, зло поглядев на Сашу, вышел.
- Мы одни, - сказал атаман.
- Шесть дней назад я покинула уездный центр, чтобы разыскать отряд, которым командует Николай Шерстев. Я знала: этот отряд недавно отделился от войск атамана Григорьева и перебрался в наш уезд. Шла под видом мешочницы. В селе Марьино наткнулась на группу вооруженных всадников. Со старшим группы удалось сблизиться: у него болел глаз, а я знакома с основами медицины... Поступила так, потому что предположила: группа Гаркуши может иметь связь с отрядом Шерстева или хотя бы знать об этом отряде. Встретив вас вчера вечером, я уже не сомневалась, что нахожусь на верном следу. Сегодня исчезли последние сомнения: узнала вашу фамилию, а теперь еще увидела и это. - Саша показала на стопку книг на подоконнике.
- При чем здесь книги?
- Не каждый день встретишь командира вооруженного отряда, который бы возил с собой библиотечку русских поэтов. А вас так и характеризовали: интеллигент, книголюб, эстет...
- Кто характеризовал?
- Особа, знакомая нам обоим. Лелека.
- Он слишком мало знает меня, чтобы иметь право...
- Не он, а она.
- Люся?! - вскричал Шерстев. - Что с ней? Она здорова?
- Вполне здорова.
- А кем приходитесь Люсе?
- Подругой. Я тоже москвичка. Сейчас живу в здешнем уездном центре.
- Люся в Москве?
- Была там.
- Как это понять? Где же она теперь?
- У меня. - Саша выдержала паузу. - Приехала, как только узнала, что с братом случилась беда.
- С Константином?
- Вам не известно, что он арестован? - Саша и вправду была удивлена.
Шерстев вскочил на ноги, с грохотом свалив стул:
- Арестован? Кем?
- Его забрали в ЧК.
Вошел горец, вопросительно посмотрел на атамана.
- Ничего, Леван, иди и затвори дверь. - Шерстев обернулся к Саше: - Когда взяли Константина?
- Вероятно, недели полторы назад, - сказала она, все еще не веря в неосведомленность атамана. У бандитов такого ранга агентура действует во многих населенных пунктах округи и, конечно, в уездном центре. Как же Шерстев проморгал арест своего единомышленника?
- Рассказывайте! - потребовал атаман.
- С Константином Петровичем мы мало знакомы. О том, что живу в одном с ним городе, узнала из письма Люси... А потом вдруг приезжает она сама.
- Кто сообщил Люсе об аресте брата?
- Как я поняла, один из сослуживцев Константина Петровича - его приятель или доброжелатель.
- Кто именно?
- Люся не назвала этого человека,
- А вам известно, где работал Константин?
- Да, он служил в ЧК.
- Об этом вы узнали тоже от Люси?
- От него самого. Мне Люся писала о брате, ему - о своей подруге, то есть обо мне. Получив письмо, он разыскал меня, помог устроиться на работу в уездный ревком. Печатала там на машинке... Для Константина Петровича всегда закладывала лишний экземпляр.
- Черт возьми! - вырвалось у Шерстева. - И вы оставили такую службу!
- Кто-то позвонил мне и сказал, чтобы я уходила, иначе буду арестована.
- Люся уже была у вас?
- Приехала за два дня до этого. Бедняжка, плакала, бегала по учреждениям - хлопотала за брата... Когда я упомянула о звонке неизвестного доброжелателя, она сказала, что догадывается, кто этот человек.
- Тот, кто написал ей письмо?
- Совершенно верно.
- Кто же он?
- Я спрашивала, но она промолчала.
- Так... Каким образом вы оказались здесь?
- Я уже говорила, что искала вас.
- Выходит, вы еще в городе знали о моем отряде? Как это удалось?
- Странный вопрос. Ведь я работала в ревкоме. А там вы хорошо известны. Для ревкома не тайна и численность вашего отряда: тысяча сабель. В последнее время стало известно и о ваших пушках.
- О батарее? - с тревогой переспросил Шерстев. - Вы уверены?
- В ревкоме считают, что у вас пять трехдюймовок. Там даже знают, сколько снарядов...
- Сколько же?
- По двадцать на ствол.
- Дела! - пробормотал атаман. Он нахмурился, закусил губу. Вести не очень приятные...
- Хочу подчеркнуть: как мне кажется, сведения поступили из отряда. Боюсь, у вас завелась гниль...
- Знают ли в ревкоме об аэроплане?
- Нет. - Саша тряхнула головой, как бы внося поправку. - Во всяком случае, мне об этом неведомо. Думаю, пока ваш аэроплан - тайна для города.
- Так, - сказал Шерстев. - А почему все-таки искали меня? Чем могу быть полезен?
Задав этот вопрос, он увидел, что собеседница сникла, уронила руки на колени. Казалось, она не знает, что ответить.
- Еще вчера, - наконец сказала Саша, - еще вчера я была уверена, что, отыскав вас, буду просить о помощи. А сейчас отчетливо вижу, в какую авантюру впуталась.
- Выражайтесь понятнее. Вас послала Люся?
- Нет. Почему-то она не любит вас...
- Но Люся знала, что вы намеревались разыскать меня?
- Да, я сказала.
