Милла Коскинен - О прекрасных дамах и благородных рыцарях
Приблизительно в то же время, в 1472–1474 годах, другая вдовая графиня, Элизабет Оксфордская, вела борьбу за свое состояние. Она тоже была вдовой лорда, Джона де Вера, казненного вместе со своим старшим сыном за измену еще в 1462 году. Леди Элизабет была урожденной Говард, причем – кузиной Джона Говарда, который был близок дому Йорков в роли советника и юриста. И еще она унаследовала от деда земли в Норфолке, Саффолке, Эссексе и Кембридже. Оксфорды, кстати, никогда не были особенно богатыми, их графство часто упоминали как самое бедное графство королевства. И женитьба Джона де Вера на наследнице без разрешения короля (вернее, совета короля, потому что сам Генри VI в 1425 году был слишком мал, чтобы кому-то что-то разрешать), обошлась ему в 2 000 фунтов штрафа. При том, что земли приносили ему всего 500 фунтов в год. Де Вер выбрал не ту сторону в борьбе Ланкастеров и Йорков, хотя он очень старался не ошибиться. Собственно, приговор, вынесенный Типтофтом де Верам, не был ни честным, ни справедливым. Тем не менее, их казнили, и их земли были конфискованы – и подарены королем Эдвардом своему младшему брату, Ричарду Глостеру. Но король быстро передумал, и в 1463 году вдруг решил признать второго сына казненного де Вера, тоже Джона, законным наследником своего отца и восстановить в титуле и имуществе. И пожалованное у Ричарда отобрали с тем, чтобы в 1472 году, после изгнания и возвращения Эдварда в качестве короля, снова ему отдать. Потому что тринадцатый граф де Вер оказался непримиримым врагом династии Йорков.
Что ж, Ричард заслужил благодарность брата и вступил во владение пожалованным. Оказалось, правда, что вдовая графиня времени даром не теряла. Она успешно сдала свои наследственные земли различным арендаторам, связала их договорами и укрылась в аббатстве. Известно, что Ричард свое получил, причем получил настолько законно, что комар носа не подточит. Поэтому после воцарения Генри Тюдора Джон де Вер написал прочувствованную петицию по поводу того, что земли его мать передала Ричарду чуть ли не под угрозой смерти. Ведь тонкость заключалась в том, что все, чем владел Ричард, перешло к Тюдору, а тот расставаться с имуществом не любил никогда. Поэтому де Веру пришлось искать свидетелей, которые существующую угрозу жизни вдовой графини подтвердили. Так что первый парламент Тюдора аннулировал сделку, и де Вер получил то, чего желал так страстно. Тем не менее, он чувствовал себя до такой степени неуверенным, что через 10 лет, в 1495 году, попросил помощи у епископа Мортона в сборе письменных показаний у сэра Джона Ризли, сэра Джеймса Тирелла и сквайров Уильяма Танстелла, Генри Робсона, Уильяма Пастона и Джона Пауэра. А девяностые годы были непростыми для короля Тюдора годами. Его одолевали то ли настоящие, то ли фальшивые племянники короля Ричарда, которых тот, как было объявлено, убил в Тауэре. Было очень важно доказать, что племянники фальшивые, и письменные свидетельства о том, что Ричард донимал беспомощную старушку-графиню, косвенно подтверждали, что он был вполне способен на злодейство.
Так что же там случилось между 62-летней вдовой и 20-летним герцогом? По утверждению врагов Ричарда Глостера, тот ворвался со своим эскортом в монастырь, где скрывалась или просто жила леди Элизабет, объявил, что она и ее имущество переданы ему под опеку, потребовал у нее ключи от сундуков с документами и велел собираться. Вместе с людьми Глостера старушка проследовала в дом Томаса Вогана, где тогда в Лондоне расположился Ричард. Предполагается, что графиня была под стражей. Оттуда ее вроде бы должны были отправить в Миддлхем. И вот леди Элизабет вызвала к Вогану одного из своих арендаторов, Генри Робсона, и якобы сказала, что она страшно сожалеет, но вынуждена передать свое имущество Глостеру, потому что дорога на север и сами условия севера ее непременно убьют. Кстати сказать, ее кузен, Джон Говард, находился в тот момент у Вогана, хотя кто его знает, какие у них с леди Элизабет были отношения. Можно только предположить, что соглашение между леди Оксфорд и герцогом Глостером было составлено им. А соглашение говорит о том, что графиня передает герцогу свое имущество, оценивающееся в 600 фунтов, в обмен на 500 марок ежегодного содержания, уплату ее долгов в сумме 240 фунтов и продвижение карьеры ее остальных, кроме тринадцатого графа, детей. После того, как договор был составлен, графиня снова удалилась в монастырь, где и умерла в 1474 году в возрасте 64 лет.
Здесь не место рассуждать о том, был ли Ричард Глостер в принципе повинен в злодействе, собираясь отправить матушку государственного преступника в свою семейную резиденцию Миддлхем, но можно усомниться в образе беззащитной старушки, ознакомившись с тем, кому она сдала в аренду свои земли. В числе арендаторов – два королевских советника, Томас Монтгомери и Уильям Грей (родич короля, кстати), юрист высшего полета Томас Тауншед, Уильям Пастон (советник графини), Джон Арбластер (тоже советник графини) и два «клиента» Грея. Поскольку в этой книге героинями являются женщинами, то можно и следует восхищаться тем, с какой дальновидностью и изворотливостью, гордостью и упорством средневековые леди сражались за подобающее им место в аристократической иерархии даже в самых неблагоприятных условиях.
Но, разумеется, не все великие и могущественные леди были пассивно защищающейся стороной. Например, после совершенно неожиданной и необъяснимой смерти герцога Норфолка, Джона де Мовбрея, его супруга развернула широкомасштабную операцию по утверждению за собой всех владений, которые этот энергичный лорд захватывал порой без всяких церемоний и уважения к прошлым заслугам даже собственных служащих. И, разумеется, милорд не успел оставить внятного завещания. На день смерти мужа в 1476 году герцогиня была беременна на последнем сроке, но ей было жизненно необходимо утвердиться в своих правах. Леди Элизабет пообещали, что пока она не сможет представить перед королем свое дело в наилучшем для себя свете, дело о переходе владений герцога заслушиваться не будет. Разумеется, какая-то часть семейных владений управлялась герцогом и герцогиней совместно, и было необходимо доказать, что герцогиня финансово участвовала в их управлении. И нужно было доказать королю, что она достаточно компетентна управлять и теми владениями Норфолков, которые входили в герцогство от имени короны. Надо сказать, что миледи преуспела. Преуспела до такой степени, что в свое время племянник кардинала Уолси указывал в своем списке заслуг «опыт службы в различных должностях при дворе герцогини». Но успех стоил ей дорого. Во-первых, ее долгожданный сын родился мертвым. Во-вторых, ей пришлось согласиться на брак своей единственной дочери со вторым сыном короля. Ведь Анна де Мовбрей стала наследницей колоссального состояния, и король Эдвард IV не был бы собой, если бы упустил такой шанс. Что ж, свадьба детей состоялась в 1478 году, а через три года умерла и Анна. Но сам титул герцога Норфолка перешел в королевскую семью, хотя этот легальный грабеж имел далеко идущие последствия. Джон Говард, который был должен принять титул по праву наследия, в недалеком будущем решительно встанет в ряды противников укрепления власти Вудвиллов после смерти короля Эдварда.
В случае с Алис Чосер, герцогини Саффолк, ее репутация еще при жизни супруга заставляла окружающих трепетать, и смерть Уильяма де ла Поля ничего не изменила. Алис в обстановке Войн Роз чувствовала себя как рыба в воде и никогда не стеснялась прибегнуть к силе оружия. Ее не смогли удалить из ближнего круга короля, ее просто боялись. «Как львица, она разгоняла шакалов и всегда получала свою добычу», – писал о ней Колин Ричмонд. Еще бы, ведь война и администрирование были частью ее жизни всегда. Когда Алис Чосер, дочери спикера палаты общин, было десять, ее выдали за сэра Джона Фелипа, который через год погиб при осаде Арфлера. Став богатой вдовой с титулом, Алис спокойно выросла и выучилась, и в семнадцать лет покорила графа Салсбери, Томаса Монтегю, богатого и знаменитого военного. С ним она и жила во Франции большую часть времени этого замужества. Говорят, Филипп «Добрый» Бургундский совершенно потерял голову, увидев ее, что совсем не понравилось сэру Томасу и даже сделало его непримиримым врагом герцога. В свою очередь, и граф Салсбери был смертельно ранен каменным ядром под Орлеаном, и снова Алис осталась вдовой. Очевидно, уже в свои 24 года она была дамой разумной и деловой, потому что граф сделал распорядительницей своего завещания именно ее. После смерти графа Салсбери командующим английских войск во Франции стал Уильям де ла Поль, граф Саффолк, – и через два года он стал мужем Алис.
Карьера Саффолка при дворе Генриха VI была блестящей. Сэр Уильям был самым могущественным придворным своего времени – и самым ненавидимым. Леди Алис, тем временем, делала свою придворную карьеру, и в Г432 году она стала леди ордена Подвязки – редкая честь по тем временам, когда этот орден еще не жаловали налево и направо. В 1440-х и 1450-х годах молодая еще женщина правила во владениях супругов железной рукой. Есть мнение, что именно она решала женить своего сына на наследнице королевской крови, Маргарет Бьюфорт, чтобы сделать его наследником бездетного на тот момент короля. Во всяком случае, повстанцы Джека Кэда в это определенно верили, требуя, чтобы имя леди Алис было включено в список государственных преступников. Когда парламент в Г450 году требовал удаления некоторых личностей от двора короля, имя леди Алис шло сразу вторым после имени герцога Сомерсета. В марте Г45Г года палата лордов даже слушала дело по обвинению вдовствующей герцогини в государственной измене, но осудить энергичную даму не удалось. Не удалось даже объявить ее покойного супруга изменником, что могло бы помешать ей и ее сыну владеть наследством Саффолка. На тот момент кризис разрешился благодаря королеве, которая, наконец, родила сына. Король также аннулировал детский брак Маргарет Бьюфорт, отдав опекунство над ней своему сводному брату. Все на время успокоились.
