Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968)
Я сделаю еще одну попытку прийти к соглашению с Мишиным, хотя и уверен, что из этого ничего не получится: надо убедить самого себя в том, что сделал все возможное для улучшения взаимопонимания между ЦКБЭМ и ВВС.
26 января.
25-26 января провели первую научную конференцию в ЦПК. В работе конференции участвовали все космонавты (кроме Николаева и Терешковой) и руководящий состав Центра и институтов ВВС. Оба дня на заседаниях присутствовал и дважды выступал маршал Руденко. По общему мнению, конференция прошла хорошо и с большой пользой для всех ее участников. С докладами и сообщениями выступили более 40 человек. Лучше других выступили Хлебников, Береговой, Леонов, Попович, Титов, Карпов, Фролов, Беляев. Обсуждались задачи летно-космической, медико-биологической и инженерной подготовки космонавтов, а также вопросы развития учебно-тренажной базы и капитального строительства. Все материалы конференции будут отредактированы и изданы до 20 февраля, а ее рекомендации должны быть подготовлены в начале февраля и в этом же месяце рассмотрены на коротком пленарном заседании. Генерал Кузнецов, как организатор конференции, приложил мало личных усилий для успешного ее проведения, не сумев привлечь к активному участию в подготовке конференции летавших космонавтов — Гагарина, Николаева, Титова, Быковского, Беляева.
27 января.
Сегодня я, Гагарин, Титов, Попович, Быковский, Беляев и Леонов более полутора часов были на приеме у маршала И. И. Якубовского.
Маршал встретил нас очень приветливо, выслушал наши просьбы и обещал нам свою помощь. Мы рассказали ему о нашей обеспокоенности отставанием СССР от США в военных исследованиях в космосе и о действиях Главного конструктора Мишина, тормозящих выполнение решения правительства по строительству военно-исследовательского корабля 7К-ВИ и направленных против создания орбитальной станции «Алмаз» Челомея. Маршал обещал переговорить по этим вопросам с Л. В. Смирновым и выразил намерение вызвать к себе С. А. Афанасьева и В. П. Мишина. При этом он сказал, что по собственному опыту знает о трудностях взаимодействия с главными конструкторами, и попросил помочь ему обстоятельно подготовить все необходимые материалы. Якубовский согласился также с тем, что попытки Мишина послать в космос больных и недостаточно подготовленных людей — Анохина, Феоктистова и других — чреваты большими неприятностями, и сказал, что он поддержит нас в борьбе за более тщательную подготовку космонавтов. По вопросу о штатах ЦПК ВВС маршал попросил меня доложить ему наши конкретные предложения и пообещал лично рассмотреть их. В разговоре активно участвовали Гагарин, Леонов и Беляев, а Титов и Попович удачно поддерживали их, — только Быковский не сумел включиться в беседу. Ребята остались довольны встречей с маршалом и выразили радужные надежды на его помощь в наших трудных космических делах.
При прощании Якубовский, обращаясь ко мне, сказал: «Звони, пиши, заходи и докладывай по любому вопросу. Мы с министром мало знаем о космосе, и если вы не будете нас теребить, то и помощи не получите…» Попытаюсь воспользоваться любезностью маршала, хотя и хорошо понимаю, что он может помочь нам решить далеко не все наши проблемы. С Иваном Игнатьевичем Якубовским я встречался уже десятки раз — вояка он хороший, но уровень его познаний довольно скромный. В сегодняшней беседе я еще раз убедился, что маршал очень далек от современной авиации и космонавтики (он и сам несколько раз повторил одну и ту же фразу: «Я о космосе знаю мало — не больше, чем рядовые граждане…). И все же такие встречи нужны и полезны.
30 января.
26 января очередное испытание САС корабля Л-1 во Владимировке закончилось неудачно: после срабатывания САС парашют раскрылся и наполнился воздухом, но в процессе устойчивого спуска произошел преждевременный отстрел стренги — парашют погас, и корабль на большой скорости ударился о землю и сгорел.
Автоматика на кораблях «Союз» и Л-1 работает плохо. Ранее уже были отмечены два случая срабатывания двигателей мягкой посадки на больших высотах (2 и 4 тысячи метров вместо 1,2 метра). Отмечено также два случая ненадежного отстрела стренги парашюта. В первом случае при взрыве ракеты УР-500К САС сработала хорошо, и корабль приземлился в районе Джезказгана, но после посадки стренга не отстрелилась, и корабль ветром протянуло по земле метров 600; место посадки было ровное, и корабль почти не пострадал, но на неровной местности такое протаскивание может привести к плачевным последствиям. Во втором случае из-за преждевременного отстрела стренги корабль сгорел. Повторяется старая болезнь — излишняя автоматизация космических кораблей. Она держит нас мертвой хваткой, задерживая развитие всех видов пилотируемых космических полетов.
Сегодня более трех часов провел в Институте авиационной и космической медицины. Беседовал с Волынкиным, Карповым, Ребровым, Гениным и Кузминовым. Ознакомился с состоянием «Волчка» — тренажера по спуску корабля Л-1 в атмосфере Земли с торможением от второй космической скорости. Сроки готовности тренажера давно прошли по вине промышленности, несмотря на то, что он задан решением правительства для подготовки космонавтов к облету Луны. Вычислительная машина М-220, центрифуга, кабина корабля Л-1, пульт инструктора и другие основные узлы тренажера на месте, но нет еще отдельных агрегатов кабины и индикатора параметров полета, нет методики тренировок экипажей и не готовится инструкторская группа. ЦКБЭМ не уделяет достаточного внимания этому тренажеру — лишь Б. В. Раушенбах использовал его как моделирующий стенд для отработки спуска (проведено 600 «полетов»), а другие товарищи из руководства ЦКБЭМ (Мишин, Трегуб, Черток) в институте ни разу не были. Н. Ф. Кузнецов и космонавты также недооценивают этот очень важный тренажер и не помогают институту в завершении его строительства. Надо будет заставить руководителей ЦПК полнее использовать «Волчок» и «нажать» на Тюлина и Мишина, чтобы ввести его в строй через 2–3 месяца.
Провел совещание по обоснованию требований к учебному летно-космическому кораблю. Необходимость создания трехместного учебного корабля признается всеми: он поможет нам лучше готовить космонавтов и избежать ошибок при формировании экипажей для длительных специальных полетов. Корабль должен быть дешевым, весить не более 5 тонн (носителем его может стать ракета «Восток») и иметь надежные дублированные системы связи, ориентации и посадки, а также оборудование, позволяющее обучать космонавтов управлению полетом и спуском корабля.
31 января.
Собирался сегодня поехать к В. П. Мишину, но не поеду. Вчера утром я разговаривал с ним по телефону, и он сказал мне: «Николай Петрович, сегодня не могу — давайте встретимся завтра в любое время». Говорить «встретимся в любое время» — значит проявлять неуважение к самому себе и бестактность по отношению к посетителю. С Королевым у нас такого никогда не было. Шесть лет я работал с Сергеем Павловичем, мы встречались сотни раз, были и у нас с ним срывы и переносы встреч, но, во-первых, срывов было мало, а во-вторых, мы всегда своевременно предупреждали друг друга о возможных переносах и всегда назначали точное время очередной встречи.
Зная цену пресловутому «в любое время», я сегодня в 9 часов утра позвонил Мишину и получил такой ответ: «Николай Петрович, сейчас никак не могу принять вас. Наверное, встретимся завтра или сегодня после обеда. Я вам позвоню…» Маленькая, но очень характерная черта: Мишин не может организовать даже свой личный рабочий день, а ведь организовывать работу коллективов, которыми он «командует» (вся космическая кооперация), в тысячу раз труднее. Не в этом ли главные причины наших двухлетних неудач? Многое не нравится мне в Мишине, и я глубоко убежден, что из него ничего похожего на Королева никогда не получится, хотя он и сидит на его месте уже два года. Но все же я буду встречаться с Мишиным и пытаться положительно влиять на него, сознавая необходимость деловых встреч с Главным конструктором и преодолевая свою антипатию к нему.
3 февраля.
Весь вчерашний день был занят на партийной конференции ВВС. Конференция прошла гладко, ораторы умело обходили то, что думали, — довольствуясь только тем, о чем можно сказать, не вызывая большого переполоха. Меня все время подмывало выступить и рассказать о наших космических неурядицах, но, пожалуй, я хорошо сделал, что не выступил: реальной помощи не получил бы, а лишь вконец испортил бы отношения с вершителями судеб космических исследований, что отрицательно сказалось бы на деле.
В последние дни мне несколько раз звонили Г. А. Тюлин и Главный конструктор лунников Георгий Николаевич Бабакин — оба просили подключить ЦНИИ-30 (Иоффе) к новой работе Бабакина, связанной с возвращением с Луны на Землю автоматического устройства весом 40–50 килограммов. Я обещал выполнить их просьбу: работа Бабакина полезная, хотя она и опоздала минимум на 2–3 года. Сейчас, когда мы уже сделали две попытки облета Луны кораблем Л-1 с возвращением его на Землю (правда, обе попытки были неудачными из-за отказов в ракете УР-500К), когда идет подготовка пусков целой серии подобных кораблей, не совсем разумно возвращаться к тому, что должно было предшествовать процессу создания кораблей Л-1: подобные мероприятия можно объяснить только непродуманностью наших программ и планов освоения космоса.
