Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля
К отдельным заслугам экспедиции в Африку Иванов относил собирание зоологических и ботанических коллекций для Академии наук. Они, действительно, отличались разнообразием и объемом. Кроме того, он не преминул упомянуть и такой факт: «Для Этнографического музея Академии наук нами привезен, по-видимому, весьма ценный фетиш (деревянная статуя) и редкий образец примитивного туалета негров»22.
Из последнего пассажа сложно было понять, идет ли речь о каком-то необычном украшении, или о специфическом санузле, изобретенном африканцами.
Отчет был закончен в пятницу 22 декабря. Перед самыми новогодними праздниками Иванов не решился отправлять документ и сделал это только 4 января 1928 года. В целом в Кремле Председатель комиссии по содействию работам Академии наук СССР Николай Горбунов положительно оценил успехи профессора, хотя появление на страницах сугубо секретного документа каких-то французских ученых из Института Пастера раздражало. Иностранцев не следовало вводить в курс этого пикантного дела, тем более связанного с анатомическими тайнами вождей советской власти и мировой революции. Пугала и информация Рубакина о болтовне профессора Иванова с белогвардейцем Ткачевым. Этот антисоветский материал, напечатанный в эмигрантской газете «Русское время», был переслан в Москву и наводил на неприятные размышления.
Но Иванов по-прежнему был уверен в себе. Он выступал на многочисленных лекциях, сыпал цитатами из писем друзей из Института Пастера или немецких антропологов. Именно тогда на гребне своей славы африканского землепроходца, он официально выдвигает идею создания специальной отрасли животноводства — обезьяноводства23. Здесь, конечно, термин «обезьяноводство» следовало понимать весьма условно, так как нам уже известно, что не эта цель в действительности вдохновляла профессора. Эту перспективную отрасль сельского хозяйства правильнее было бы назвать «экспериментальным человеководством». А продукт ее — «ценным гибридом», незаменимым в кремлевской медицине и газовых камерах РККА.
5
Одними из первых, кто услышал интригующую информацию Иванова, стали сотрудники Института экспериментальной эндокринологии. К ним профессор относился с особым вниманием и даже трепетом. Еще находясь в африканских джунглях и испытывая неимоверные лишения, Илья Иванович все же находил время связаться со светилами медицины, и тогда в далекую Москву прилетала заветная весточка. Она могла растрогать докторов и взволновать советских журналистов. 13 августа 1927 года газета «Известия» сообщала: «Московский государственный институт экспериментальной эндокринологии получил телеграмму, что пойманные экспедицией профессора Иванова на территории Французской Гвинеи девять больших обезьян-шимпанзе прибыли в Марсель».
Эндокринологи не только поддерживали его экспедицию. Они аплодировали и его выступлениям, и напряженно ждали от него главного — материала для трансплантаций. И как только материал достиг пределов СССР, им уже не терпелось побыстрее осуществить омоложение кремлевских старцев и таким образом повысить свой научный статус. Их не волновали проблемы эволюции обезьян, их беспокоила собственная эволюция в коридорах советской власти. По этим гулким коридорам каждый день проносились целые стада Homo futuris’ов. И стать членом их краснознаменной популяции считалось величайшим подарком судьбы.
Чтобы еще больше убедить будущих высоких пациентов в необходимости и элементарности будущих операций по омоложению, эндокринологи стали устраивать различные конференции с сообщениями об успехах геронтологии во всем мире. Директор Института экспериментальной эндокринологии Шервинский в начале 1928 года огорошил своих подчиненных рассказом о новой победе над старостью итальянских медиков.
Он говорил: «За последнее время медицинская клиника Генуэзского университета, руководимая проф. Н. Пенде, с успехом проделывает опыты пересадки больным целых групп желез, недостаточность которых наблюдается в организме больного, Установлено, что одновременная пересадка нескольких желез (половой, щитовидной и гипофизов) дает им возможность взаимно содействовать функциям друг друга. Пересадки эти прекрасно переносятся даже больными детьми, и заживление обычно наступает через 4–5 дней. Терапевтический эффект отмечается позднее, через 2–3 месяца»24.
В этом сообщении особенно интриговало то, что уже и к детям в Италии применяются операции по омоложению. Складывалось такое впечатление, что эпидемия преждевременного старения, словно ураган, обрушилась на Европу, не щадя ни старого, ни малого. И только гуманные хирурги типа Пенде способны поставить непреодолимый заслон на пути страшного недуга. И все это происходило не где-нибудь, а в Италии Бенито Муссолини. Там счастливые старики и дети имели право на шматок обезьяньих гениталий.
Выступление Шервинского было озаглавлено как «Новые опыты омоложения женщин». В нем он сообщал «О поразительном случае омоложения 67-летней старухи»25. Оказывается не только дедушкам, но и бабушкам хирурги-эндокринологи могут вернуть утраченное половое влечение. А сколько старых большевичек с нерастраченным потенциалом могли бы приобрести давно забытое сексуальное влечение, если бы в СССР наладилось дело с обезьянами? Случай с итальянской старухой вызвал небывалый переполох в московских верхах. И надо сказать, что Шервинский мастерски описал успех профессора Пенде. «Больная — бездетная вдова обратилась к профессору Пенде по поводу склероза ушных сосудов, которым она страдала давно. Обследовав больную, профессор Пенде нашел, что вернуть слух можно, лишь обновив весь организм больной путем пересадки ряда желез, функции которых у нее в связи с преклонным возрастом ослабли».
Только из-за склероза ушных раковин Пенде решается на полостную операцию в совершенно другом конце организма! Создается ощущение, что сам врач только искал повод, чтобы продемонстрировать успешность метода.
«Пересадка была произведена, и с больной произошла удивительная метаморфоза. У нее очень быстро улучшился слух, появилась большая работоспособность, подвижность и даже половое чувство, которого у нее не было уже много лет», — поражал аудиторию Шервинский. И чем дальше он вел свой рассказ, тем все более удивительные вещи всплывали на поверхность.
Казалось, что уже пробил час победы над старостью. Что теперь-то уже можно бесконечно омолаживаться и жить вечно. И более того, Шервинский указывал на особые состояния, переживаемые старушкой после сенсационного опыта: «По собственному выражению больной, она испытывает сейчас настоящее внутреннее “воскрешение”. Наряду с этим она избавилась от лишнего жира, потеряв за семь дней после операции 7 кг».
Лекция имела и одно важное прикладное значение. Она заканчивалась давно уже ожидаемым объявлением скорого триумфа науки в отечественных пределах: «Метод пересадки желез группами начнет в ближайшее время применяться в виде опыта и московскими эндокринологами для чего в Институт экспериментальной эндокринологии с наступлением тепла будет доставлено из Сухумского питомника несколько обезьян — макак и резусов»26.
Было бы справедливо сказать что «обезьяний метод» был не единственным путем к «источнику вечной молодости». Советские врачи открывали все новые методы избавления от преждевременного старения, и пресса объявляла о них с завидной регулярностью.
Так, уже в конце 1928 года на страницах той же «Абхазской правды» сообщалось о поразительных опытах профессора Тушнова, который смог с помощью вспрыскивания особого вещества гистализата вернуть молодость 60-летнему старику. После такой же двухмесячной процедуры бесплодные женщины приобретали способность к беременности. И снова триумф науки был налицо.
Крупный генетик и биолог Кольцов предложил одному из сотрудников Института экспериментальной биологии Замкову использовать для приготовления специального препарата омоложения мочу беременных женщин.
«Моча беременных женщин, — утверждал профессор, — является обильным и дешевым источником для получения очень интенсивного гормона»27.
Другой метод омоложения пропагандировал еще в начале 1920-х годов профессор-фармаколог Кравков, предлагавший вливать в стареющие организмы тестикулярную жидкость. Николай Павлович был большим оригиналом. Он мечтал побороть не только старение, но и собственно смерть. В его экспериментальной лаборатории уже достигли определенного успеха, но не с целым организмом, а с некоторыми отдельными органами. Например, с пальцем.
«Кравков придумал, как можно засушить отрезанный палец, сохранить его в сухом виде на долгое время, а после этого размочить и оживить. Для оживления он просто пропускал через такой палец свою питательную жидкость, и тот возвращался к жизни»28.
