Ален Демурже - Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв.

Присутствие на ежедневной мессе, которую служили капелланы ордена, было обязательным для всех орденов. Она совершалась между примой и терцией либо после совмещенных примы, терции и сексты[585].

Каждый орден разработал собственный литургический календарь. Согласно С. Черрини, два первых retrais ордена Храма, написанных на латыни во время Пизанского собора в 1135 г., содержали: первый — список дней поста, второй — список тридцати двух праздников, которые тамплиеры обязывались отмечать[586]. Тамплиеры должны были обязательно проводить общую процессию во время десяти важнейших праздников (Рождества, Сретения, Пасхи и т. д.), а также на праздник святого покровителя церкви данного дома. Были также частные, необязательные процессии[587]. В ордене Госпиталя процессии были еженедельными в каждом доме, где есть часовня: «Установлено, чтобы каждое воскресенье братья, каковые не будут заняты ни на какой службе дома, являлись на процессию»[588]. Статуты Элиона де Вильнёва от 1332 г. делали обязательными процессии только в дни шестнадцати праздников, называемых обязующими. В XIV и XV вв. к ним добавились другие, например праздник святого венца, учрежденный капитулом 11 августа 1454 г. (госпитальеры на Родосе хранили шип из тернового венца Христа)[589].

Кончина брата обязывала читать особые молитвы и мессы, добавлявшиеся к обычному обязательному набору: в ордене Госпиталя — ежедневная месса в течение тридцати дней («тридцатка»)[590] в Сантьяго — коллективная молитва во время мессы, отсутствующий брат должен был прочесть сто пятьдесят «Отче наш» в течение сорока дней, и в году, последующем за годом смерти брата, каждый должен был заказать тридцать месс[591]. В приоратах Калатравы служили по три мессы в день — обычную ежедневную мессу, мессу в честь Святой Девы и мессу за усопших; мирские братья, несомненно, были обязаны участвовать только в первой[592].

Еженедельный капитул в каждом командорстве Храма открывался молитвами и заканчивался речью, произносимой тем, кто вел капитул. Эту речь заключала молитва о мире и согласии, в основе которой лежала молитва «Oratio communis fidelium», универсальная молитва или призыв молиться, который священник высказывал в конце службы: «Добрые сеньоры братья, вы должны знать, что всякий раз, когда мы завершаем наш капитул, мы должны молить нашего Господа о мире»[593]. Когда на капитуле присутствовал брат-капеллан, он после этой молитвы принимал исповедь братьев и отпускал им грехи[594]. В Калатраве исповеди мог принимать только приор, причем в приорате ордена[595]. Что касается причастия, непременно предшествующего исповеди, его давали с разной периодичностью в зависимости от ордена и от категории братьев: в Сантьяго — каждую неделю, а у братьев Калатравы или Госпиталя — только трижды в год[596].

Церкви и часовни

Военные ордены располагали церквами и часовнями, предназначенными для их пользования, а также приходскими церквами, которые им отдали им либо которые они построили на завоеванных и колонизованных территориях. Единственную монастырскую церковь госпитальеров на Родосе (святого Иоанна Крестителя), церкви монастырей-крепостей испанских орденов, церковь замка Мариенбург в Пруссии или монастырскую церковь ордена Храма в Иерусалиме можно сравнить с церквами бенедиктинских или цистерцианских аббатств. Эти церкви просты. В главных центрах орденов Храма и Госпиталя на Востоке монастырская церковь представляла собой капеллу в замке, на первом этаже донжона Сафиты, часовню на дворе замка Шато-Пелерен или Крак-де-Шевалье. Та же схема обнаруживается в Испании, например, в тамплиерском замке Миравет.

В тамплиерских и госпитальерских командорствах Запада часовня была скромным, прямоугольным в плане зданием, которое имело единственный неф с тремя пролетами и завершалось плоской либо выпуклой апсидой. Эту модель, столь распространенную в своих романских и готических вариантах от Магриня в области Бордо до Сольс-д’Илан в Бургундии, от Фаро в Галисии до приюта в Поджибонси в Италии, породило осознанное стремление к простоте и строгости, свойственное орденам, испытавшим влияние цистерцианского духа и больше заботящихся о замках и госпиталях, чем о церквах.

Остаются — очень малочисленные — здания с центрическим планом, в форме ротонды или восьмигранной призмы (и даже двенадцатигранной, как часовня тамплиеров в Шато-Пелерен): у Храма — в Париже, Лане, Лондоне, Томаре (атрибуция Вера-Крус в Сеговии как постройки ордена Храма вызывает сомнения), у Госпиталя — шесть в Англии. Желание подражать храму Гроба Господня тут несомненно: кстати, упомянутая церковь в Сеговии посвящена Гробу Господню. Эта имитация анастасиса храма Гроба Господня началась раньше первого крестового похода и не специфична для военно-монашеских орденов, тем более для ордена Храма: церкви в Неви-Сен-Сепулькр в Берри или в Рьё-Минервуа в Лангедоке ничем не обязаны военным орденам. Но упомянутая причина была не единственной, которая вызвала к жизни эти здания. В Лане, надо полагать, была использована модель кладбищенской часовни для усопших, а в Шато-Пелерен — модель часовен в пфальцах типа Ахенского. Но тамплиеры, поклонники четырехугольных башен, предпочитавшие их круглым, вписывали в них и капеллы такой формы, например в Сафите[597].

Покровительство и культы

Каждый орден был поставлен под опеку одного или нескольких святых покровителей. Христос был менее популярен, чем Святая Дева: только первые немецкие ордены, Меченосцев и Добринский, воззвали к покровительству Христа, как и позже португальский орден — преемник ордена Храма. Сам орден Храма, иберийские ордены, зависимые от цистерцианцев, тевтонцы поместили себя под покровительство Святой Девы. Орден Храма владел Тортосой в Сирии — знаменитым местом паломничества к Богоматери. Чудеса Девы, описанные в «Cantigas de Santa Maria» [Песнях святой Марии (исп.)] в XIII в., сделали из церкви тамплиерского командорства Вильясирга (ныне Вильялькасар-де-Сирга) важный объект паломничества на дороге святого Иакова[598]. Орден Госпиталя был посвящен святому Иоанну Крестителю и Святой Деве. Что касается ордена Сантьяго, его очевидным покровителем был святой Иаков Старший.

Но к ним добавлялись другие персонажи, иногда поднятые почти на уровень главного покровителя: в Сантьяго — святой Михаил, у тевтонцев — святая Елизавета Венгерская, у тех же тевтонцев и у тамплиеров — святой Георгий[599]. Выбор этих покровителей был отнюдь не случайным — это были военные святые, как святой Георгий (святилище которого находилось в Лидде, на дороге из Яффы в Иерусалим), святой Михаил, а также святой Иаков, покровитель Реконкисты, ставший «матамором» — убийцей мавров, или святой Себастьян; святые, связанные с крестовыми походами или паломничеством, как святая Екатерина Александрийская, очень популярная у госпитальеров Италии, или святой Николай, часто ассоциирующийся с орденом Храма до такой степени, что некоторые изгоняли тамплиера отовсюду, где была церковь святого Николая; местные святые, как святая Барба (или Варвара) у тевтонцев, и множество святых, почитаемых в разных местах, как Сан-Бевиньяте у тамплиеров Перуджи, святая Евлалия в Каталонии и т. д.

Особенно показателен пример Елизаветы Венгерской (1207–1231). Дочь короля Андрея II Венгерского, она вышла за ландграфа Тюрингии Людвига IV. Овдовев в 1227 г., она удалилась в Марбург в Гессене и основала там госпиталь, где посвятила себя заботе о бедных и больных в качестве простой сестры. Умерла она в 1231 г., и на ее могиле происходили чудеса. Ее деверь Конрад Тюрингский построил в ее честь церковь и добился за удивительно короткий срок, в том числе благодаря поддержке Германа фон Зальца, ее канонизации в 1235 г. Конрад вступил в орден и в 1239 г. сменил Зальца на посту генерального магистра. Святая Елизавета была очень популярной в Германии, но в других местах ее культ не слишком распространился: орден, укрепляясь тогда в Пруссии и Ливонии, предпочитал культ святого Георгия, знамя которого носили в бою перед армиями. Однако объединение святого Георгия и святой Елизаветы со Святой Девой ясно показывало двойной характер функции тевтонцев — военный и странноприимный[600].

Тевтонцы оригинальным образом использовали покровительство и культ Святой Девы, который внедряли во всех местах, где действовал орден, и в первую очередь в Пруссии и Ливонии. Колоссальная статуя Богоматери с младенцем стоит снаружи апсиды часовни в верхнем замке Мариенбурга; другая, сходного размера, украшала фасад Фрауэнбургского собора. Живопись и скульптура XIV и XV вв. развивали сюжет коронования Девы или сюжет Богоматери милосердия (Schreinmadonna), полы покрова которой укрывают людей[601]. Ее имя давали многим городам и крепостям: Мариенбург [Мальборк], Мариенвердер [Квидзын], Фрауэнбург [Салдус] и т. д.[602] Ее знамя следовало в армии за знаменем святого Георгия, и она могла выглядеть настоящей богиней войны, по выражению Эрика Христиансена[603]: летняя Reise (военная экспедиция на вражескую территорию) начиналась в день Успения или Рождества Богородицы, а зимняя — в день Сретения Господня [Purification de la Vierge, буквально «Очищения Девы»] (2 февраля).