Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси
Вместо единовластия Ивану IV вбивали в голову необходимость «согласия», уговорили фактически поделиться властью с Думой, с братьями Юрием и Владимиром Старицким. И указы стали издаваться от всех вместе, их формула гласила: «Мы с братьями и боярами уложили…» Хотя Владимир был еще мальчишкой, им полностью руководила мать, вдова мятежника Ефросинья Старицкая. А Юрий, глухонемой от рождения, не мог развиваться нормально — методик обучения глухонемых еще не было. При нем возвысился участник многих заговоров (в том числе Андрея Старицкого) князь Палецкий: Юрия женили на его дочери.
«Неправды» на Руси означали, что прежние доверенные лица царя никуда не годились. И усилиями Адашева с Сильвестром при нем стал формироваться круг других людей, как предполагалось, честных и мудрых. Курбский назвал их «избранной радой». Он писал свои сочинения для иностранцев и применил польское обозначение. По-русски это соответствовало ближней думе, но употребляют и термины «совет», «синклит». Как назывался этот орган в действительности, никто не знает, он был незаконным, и в официальных документах не упоминается. А вошли в него Курлятев, Курбский — друзья Адашева, Шереметевы, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Лобанов-Ростовский. И опять можно отметить, родственники многих из них были связаны с оппозициями прошлых времен.
Впрочем, это закономерно. Ведь царю внушили, что эти родственники были наказаны неповинно, что были правы они, а не государи. Значит, следовало восстановить справедливость, приблизить потомков опальных… Но в результате круг новых советников превратился в настоящее теневое правительство, присвоившее себе огромные полномочия. Курбский с ностальгией вспоминал о них в эмиграции, и в данном случае лгать ему было незачем. «Избранная рада» стала по сути высшей судебной инстанцией, осуществляла назначения воевод и наместников, распределяла награды, вотчины, жаловала в боярство, изгоняла со службы [49], и Пискаревский летописцец прямо указывал, что Сильвестр «правил Русскую землю… заодин с Адашевым» [138].
Как они правили? Первым делом, в 1547 г., были резко повышены налоги [69]. Вышел указ «дань имати с сохи по 12 рублев». («Соха» означала не орудие труда и не площадь, это была податная единица — она зависела от качества земли, от ее принадлежности. Для дворян соха составляла 800 четвертей «доброй» земли в одном поле, для крестьян — 500). В общем-то деньги были нужны — для восстановления Москвы, на военные расходы. Но сумма была чрезмерно высокой, и летописец жаловался, что «крестьяном была тягота великая». Ну а кроме этого изменилось только то, что кормления начали получать не ставленники Глинских, а лица, близкие к «избранной раде». И довольно скоро, уже в 1549 г., выяснилось, что они хищничали еще и похлеще, чем их предшественники. Грабили не только горожан и крестьян, а даже мелких дворян, разоряли их «продажами» (штрафами), отбирали поместья.
Тем не менее, «избранная рада» все же не зря заслужила репутацию реформаторов. Сильвестр, Адашев и собранные ими молодые аристократы действительно замышляли коренные преобразования. Какие? О них мы можем судить по истории с неким Шлитте. Это был саксонец, долгое время живший в России, успевший выучить русский язык. С кем он общался и в каких кругах вращался, неизвестно. А в 1547 г. его вдруг не пойми откуда вытащили ко двору, представили царю и назначили посланником к германскому императору. Официально ему ставилась задача набрать на русскую службу 120 ученых, ремесленников и других специалистов.
Шлитте прибыл в Аугсбург, на имперский сейм, получил аудиенцию у Карла V, и монарх разрешил ему вербовать желающих. Но крайне любопытен список мастеров, которых ему поручалось нанять! В нем были врачи, литейщики, архитекторы, «рудознатцы»… Однако в списке, кроме них, обнаруживаются 2 юриста, 4 теолога, портной, 8 парикмахеров, певец, органист [49]. Правителей «избранной рады» явно интересовали европейские моды, развлечения. Им требовались специалисты в области западного права — очевидно, для реформ российского законодательства по зарубежным образцам. А теологи могли понадобиться лишь в том случае, если замышлялись реформы Православия!
Но Шлитте занимался не только наймом. Он имел еще и какие-то тайные полномочия. С Карлом V он вел переговоры и получил для Ивана Васильевича предложения о союзе против Турции. Причем союз предусматривался неравноправный. Согласно проекту договора, царь должен был помогать императору людьми и деньгами, а для обеспечения своей верности дать 25 князей и дворян в заложники Карлу. Предложения включали в себя и другие пункты: Иван IV организует почтовую связь от Москвы до Аугсбурга (стало быть, вступит в союз с Польшей и Литвой), учредит совместный русско-германский рыцарский орден, наймет 6 тыс. немецких солдат.
Ну а вдобавок ко всему, миссия Шлитте не ограничилась Германией! Посланник побывал и в Риме. Его принял папа Юлий III и передал в Москву очередной проект подчинить Православную Церковь Ватикану. А за это папа обещал Ивану Васильевичу титул короля [49]…
Очень сомнительно, чтобы безвестный саксонец вел переговоры по собственной инициативе, на свой страх и риск принимал подобные поручения папы и императора. Он не мог не знать, что за такое самоуправство в Москве можно поплатиться свободой или головой. Значит, получил соответствующие инструкции от высокопоставленных лиц, был уверен в их покровительстве.
Но случилась накладка, и письма, отправленные со Шлитте, как и нанятые им специалисты, до России не доехали. Ливонский орден и Ганза пресекли связи нашей страны с Европой. Не желали пропускать ни товаров, ни западных мастеров. А папа и император были им не указ, они ударились в Реформацию и в данный момент вообще воевали с католиками. Шлитте арестовали и упрятали в тюрьму. В Москву он сумел вернуться лишь через 10 лет. Ситуация во власти уже успела перемениться, и реализация проектов, которые он вез, стала невозможной.
19. БЫТЬ ДЕРЖАВОЙ ИЛИ УЛУСОМ?
Казаки в XVI в. оставались разобщенными. Различные городки и станицы (изначально станицами назывались не населенные пункты, а отряды) существовали независимо, избирали собственных атаманов. Да и служили казаки разным правителям. Например, после того как турки и татары изгнали казаков из Азова, некоторые решили остаться в этом городе (или вернулись). В 1516 г. Василий III просил султана, чтобы тот запретил азовским казакам «тревожить нашу украйну (т.е. окраину) и хватать людей». Но позже упоминания об азовских казаках исчезают. Очевидно, они приняли ислам и постепенно слились с прочим населением.
В Литве покровителями и предводителями казаков по-прежнему были воеводы приграничных крепостей. Давали им места для поселения, снабжали, а за это получали военную силу. Да и сами магнаты Поднепровья еще очень отличались от аристократов центральных областей государства (и от тех панов, какими они станут во времена Богдана Хмельницкого). Это были суровые и отчаянные воины, другим на границе Дикого Поля было нечего делать. По вере они были еще православными, по языку — русскими (т.е. украинцами), с детства воспитывались на коне, в боях. Саблей создавали свои владения, саблей защищали. Они были близки казакам по духу, и казаки были для них лучшими союзниками.
Оборона от татар в Литве была слабой. Шляхта усердствовать в службе не спешила, у короля вечно не хватало денег, и он не мог себе позволить строить засечные черты, каждое лето собирать на границе войска, как это делали московские государи. В таких условиях казаки были единственной реальной силой, противостоявшей набегам. В 1517 г. за подвиги в боях с крымцами и турками (и за то, что в русско-литовской войне они не приняли сторону Василия III) Сигизмунд даровал казакам «вольность и землю выше и ниже порогов по обеих сторон Днепра». Даровал так запросто, потому что эти земли ему не принадлежали. Там никто не селился, только разгуливали шайки татар.
Донское казачество ни от кого не зависело, но поддерживало связи с Россией. В период распада Золотой Орды Сарско-Подонская епархия была перенесена в Москву, стала Крутицкой, но сохранила свою задачу окормлять православное население на бывших ордынских территориях, в том числе на Дону. Очень важной была для казаков и торговля. Они промышляли охотой, рыболовством, военными предприятиями, и им требовалось продать свою добычу, шкуры, рыбу, чтобы приобрести одежду, оружие, боеприпасы. Донские казаки все еще были разделены на верховых и низовых. Верховые приезжали торговать в русские города. У низовых для этого возник городок Ахас, куда съезжались купцы. Говорили: «Имей только огонь и соль, все остальное найдешь в Ахасе» [18]. Низовые казаки были частыми гостями и в Азове. Торговля с ними была очень выгодной для местных жителей, и турецкие власти пускали казаков в город. А донцы, в свою очередь, ценили сложившиеся отношения и не нападали на азовцев.
