Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин
Возразил он Жимерину один раз, уже после войны — в споре (!) по поводу сооружения Кременчугской ГЭС на Украине. Сталин, по воспоминанию Жимерина, встал тогда из-за стола, подошёл к упрямцу и спросил его — на «ты», что позволяла и разница в возрасте, и давнее уже их знакомство:
— Ты долго ещё будешь спорить со мной? Это первое… И второе — почему не строишь малые ГЭС на притоках Днепра?
— Берега низменные, там станции строить нельзя, товарищ Сталин.
— А ты там был?
— Не был…
— А я там воевал. Вот поезжай, посмотри и тогда спорь.
Это — электроэнергетика…
Но Сталин прекрасно разбирался — во всяком случае, в рамках необходимой для главы государства компетенции — и в проблемах оборонной техники.
Авиаконструкторы дружно заявляют, что он выслушивал их с полным пониманием дела.
Но это же утверждают и конструкторы артиллерийского оружия!
И конструкторы танков…
И боеприпасов…
Сталин в период советско-финской войны 1939–1940 годов даже нашёл время — в отличие от генералов — обеспокоиться проблемой полевого питания бойцов в тяжёлых зимних условиях, и благодаря ему было быстро налажено промышленное производство армейских концентратов.
И Сталин лично — в отличие от генералов — проверил, сколько требуется времени на то, чтобы твёрдый брикет пшённого концентрата превратился в горячую кашу. Прямо у себя в кабинете, в том самом, в котором проводились важнейшие государственные совещания, залил брикет водой и засёк время.
Надо заметить, что тема, например, сравнительной компетенции профессионального высшего
генералитета РККА и Сталина в вопросах военно-технического обеспечения современной войны — это отдельная и фактически неисследованная тема, начиная со времени задолго до начала Великой Отечественной войны.
Например, первоначальное техническое задание Наркомата обороны СССР на тяжёлый танк СМК («Сергей Миронович Киров») — прототип впоследствии знаменитого тяжёлого танка KB («Клим Ворошилов») — предусматривало трёхбашенный вариант.
Конструкторы — они-то тоже что-то в принципах боевого применения разрабатываемой ими техники соображали — «втихую» прорабатывали и однобашенный вариант, но понимания у военных не находили.
Сталин же, знакомясь с новыми разработками, несуразный вариант трёх башен забраковал, и в результате был создан мощный однобашенный танк с непробиваемой бронёй. Причём Сталин в данном случае мыслил как настоящий, квалифицированный проектировщик. В ходе дискуссии в его кабинете между конструкторами и военными по поводу недостаточного бронирования он снял с макета башню с 45-миллиметровой пушкой и поинтересовался:
— А сколько она весит?
— Две с половиной тонны.
— Вот и снимите её, а резерв веса израсходуйте на броню.
И это было чисто инженерное, а не организационное решение!
Спору нет, подобные мысли конструкторам в голову приходили — они ведь своё дело знали отлично. Но если бы не инженерный образ мыслей Сталина, не доказать бы им свою правоту перед заказчиками в петлицах.
Так же недальновидно отказывались военные от среднего танка «Т-34», и роль Сталина в судьбе этого «стального рыцаря» Великой войны оказалась тоже решающей.
Известна и история о том, как решительно поддержал Сталин молодого конструктора Грабина с его идеей специализированной дивизионной пушки, в то время как маршалы, включая Тухачевского, и генералы почти единодушно настаивали на некой «универсальной» пушке, ссылаясь на информацию американских военных журналов (США так и не создали подобной пушки).
А положение с боевой авиацией, сложившееся в ВВС РККА к 1937 году? Ни главный инженер Главного управления авиационной промышленности Наркомата тяжёлого машиностроения СССР авиаконструктор Туполев, ни начальник вооружения РККА маршал Тухачевский не обеспечили к этому году разработки, например, ни одного перспективного проекта современного истребителя!
Ни одного!
А ведь от замысла до массового серийного производства боевой техники обычно проходит не менее четырёх-пяти лет! То есть если бы в авиапромышленности по-прежнему всё решал Туполев, а в РККА по-прежнему командовали бы Тухачевский с начальником ВВС Алкснисом, то Россия встретила бы войну не только с исключительно устаревшими боевыми самолётами, но и без мало-мальски современного конструкторского задела, позволившего бы быстро ликвидировать провал!
Ни больше и ни меньше…
Лишь когда в суть ситуации вник Сталин, всё изменилось за год-два, и к началу войны ВВС Красной Армии уже имели на вооружении новые истребители Яковлева — «Як», Лавочкина и Горбунова с
Гудковым — «ЛаГГ», Микояна и Гуревича — «МиГ», а в ходе войны эти молодые конструкторы — в полном смысле слова питомцы Сталина — дали новые конструкции, обеспечившие Победу.
Сталин же поддержал авиаконструктора Ильюшина с его «летающим танком» «Ил-2» — грозой немцев в будущих боях.
И так же внимателен был Сталин к конструкторам авиационных двигателей, миномётов, стрелкового вооружения… И не только перед войной и во время войны, но и все годы после войны — вплоть до самой своей смерти. Ведь эрудиция и компетенция Сталина в специальных вопросах научно-технического прогресса постоянно возрастала, поэтому он был всё более способен принимать инженерно обоснованные государственные решения.
ДА, В ПРЕДВОЕННЫЕ годы сталинской эпохи у советских инженеров, особенно у тех из них, кто находился на переднем крае инженерной работы — в конструкторских и проектных бюро, в научно-исследовательских институтах, не было более влиятельного и заинтересованного в их работе сторонника, чем Сталин. Он действительно был вождём передовых советских инженеров и конструкторов и при этом воспитывал новые кадры руководителей промышленности и экономики.
Молодые наркомы Тевосян, Устинов, Паршин, Ванников, Малышев и другие их коллеги, их молодые заместители и начальники главков — все они знали Сталина, и всех их знал лично Сталин.
Это ведь он сказал: «Кадры решают всё»! И это премиями его имени награждались наиболее талантливые и успешные учёные и инженеры России.
По необходимости Сталин больше внимания уделял оборонным отраслям — во всяком случае, эта
сторона его руководства научно-техническим прогрессом в СССР наиболее известна. Но в предвоенные годы в оборонных отраслях по необходимости концентрировались наиболее передовые инженерные силы России, и, развивая их, Сталин развивал вообще весь научно-технический потенциал державы.
Однако ещё до окончания войны Сталин начал ориентировать наших «оборонщиков» на грандиозные мирные проекты. Так, уральский «Танкоград» вскоре должен был стать мощным центром мирного тяжёлого и транспортного машиностроения.
И стал.
То, что уже сказано о Сталине как техническом вожде страны, может кому-то показаться чуть ли не панегириком ему. Но ведь выше сказана лишь голая правда о его роли и участии в развитии отечественной науки и техники. Да к тому же сказано — чтобы не утяжелять книгу — и далеко-далеко не всё.
Но ещё о нескольких моментах не сказать нельзя… Нельзя и потому, что, например, в книге братьев Медведевых «Неизвестный Сталин» сказано: «Репрессии среди учёных, гибель важных научных школ, выдвижение карьеристов, фанатичных догматиков или шарлатанов — этим чаще всего кончалось вмешательство Сталина в научные дискуссии…»
Здесь явно усматривается намёк на поддержку Сталиным Трофима Денисовича Лысенко, провозглашённого «демократами» величайшим «квазиучёным» мира. В этой книге не место подробному анализу феномена Лысенко, однако небольшая информация к размышлениям на тему — такого ли уж безнадёжного «шарлатана» много лет поддерживал «невежда» Сталин, — нам, уважаемый читатель, вряд ли помешает…
Во-первых, «неуч» Лысенко к 1925 году — к 27 годам, успел окончить Полтавское училище садоводства, Киевские двухгодичные курсы селекции и Киевский сельскохозяйственный институт, поработав при этом в деле селекции реально и став автором раннеспелого сорта помидора «Эрлиан-17» (впоследствии Лысенко дал ещё ряд ценных сортов различных культур).
Во-вторых, лишь два современных советских селекционера удостоились отдельных статей в третьем и последнем издании БСЭ, и оба — верные соратники и ученики Лысенко, почему-то не отрёкшиеся от него до конца жизни. Я имею в виду дважды Героя Социалистического Труда Павла Пантелеймоновича Лукьяненко, автора и соавтора 15 (пятнадцати!) районированных сортов пшеницы (в том числе — знаменитой «Безостой I»), члена Европейской ассоциации селекционеров, члена Королевской академии сельского хозяйства и лесоводства и прочая, и прочая, а также Василия Николаевича Ремесло, Героя Социалистического Труда, автора сортов пшеницы «Мироновская-808», «Мироновская юбилейная» и других.
