Сергей Кузьмин - Скрытый Тибет. История независимости и оккупации
Старый Тибет — не фантастическая страна Шангри-ла из новеллы Джеймса Хилтона, с которой его почему-то сравнивают критики (хотя сами тибетцы такой страны не знали). Часто пишут, что старый Тибет был отсталым и подлежал реформированию. Конечно, в любой стране можно найти что-то плохое. Но все познается в сравнении.
Тибетские «крепостные», фактически, были арендаторами, а так называемые «рабы» — домашними слугами. В отличие от Европы и государства Цин, в Тибете не было существенных классовых антагонизмов. Значит, феодально-теократический строй устраивал народ. Не устраивал он иностранцев, — но их никто не звал в Тибет. В научно-техническом плане эта страна отставала от Китая. Но разрыв не был существенным: даже в цинскую эпоху тибетцы успешно защищали свое государство. Отставание сказалось позже. Тибетское руководство пыталось проводить реформы, но это наталкивалось на сопротивление общества. В гуманитарном и социальном плане старый Тибет был не хуже Цинского и западных государств. После падения Цинской империи средневековые пытки и казни в Тибете стали очень редкими. На выставках орудий пыток в КНР демонстрируется в основном то, что к приходу китайцев уже не применялось.
В плане же религиозно-философском говорить об отсталости Тибета не приходится. Тибетский буддизм (см. главу 5) достиг непревзойденных высот мысли. Некоторые из них (относительность, шуньята, множественность миров и т.д.) находят свое подтверждение в достижениях современной науки. Философские концепции, разработанные в феодальном Тибете, никак не ниже того, что было создано в других странах Востока и Запада.
Итак, реформы шли в феодально-теократическом Тибете, но очень медленно. Процесс ускорился при Далай-ламах XIII и XIV, но они не успели довести его до конца: Тибет оккупировала КНР. Никакие реформы не могли бы сделать его за пару десятков лет настолько сильным, чтобы он мог в одиночку отразить интервенцию многомиллионного Китая, поддерживаемого Советским Союзом.
Глава 7.
«Мирное освобождение» и его последствия
Единый Китай, проводящий антизападную политику — не важно, под властью Гоминьдана или коммунистов, — был важен для И. В. Сталина.{584} В его представлении союз России и Китая в Азии мог бы стать непобедимой силой. Но в союзника СССР Китай так и не превратился. С середины 1940-х гг. Сталин сделал ставку на КПК. Освободив от Японии государство Маньчжоу-го в 1945 г., советское руководство отдало его Китаю. Внутреннюю Монголию, где японцев разгромили советские и монгольские войска, Сталин тоже отдал китайцам — несмотря на желание ее народа освободиться от Китая и воссоединиться в единое государство с МНР.{585} В 1949 г. к КНР была присоединена и Восточно-Туркестанская республика — после того, как все ее руководство погибло в таинственной авиакатастрофе, направляясь из Алма-Аты в Пекин на переговоры.{586}
После освобождения Маньчжоу-го от японских войск советская сторона стала препятствовать вступлению туда правительственных (гоминьдановских) войск Китая, чтобы выиграть время и создать как можно более благоприятные условия для вступления КПК{587}. Кроме того, продвижению в Маньчжурию правительственных войск сильно мешали находившиеся в Северном Китае главные силы КПК — 8-я армия. Правительство СССР разрешило использовать Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) для перевозки коммунистических войск. Советское командование арестовывало гоминьдановцев, пытавшихся создать в Маньчжурии свои воинские и полицейские силы, а китайским коммунистам разрешало делать то, что запрещало гоминьдановцам. Прибывающим коммунистам передавали арсеналы, разрешали создавать воинские части путем вербовки. Из прибывших с севера Китая отрядов 8-й и новой 4-й армий КПК сформировалась армия численностью до 100 тыс. чел., а позже ее численность достигла почти 1 млн. Вскоре после капитуляции Японии на советском военном самолете в Маньчжурию из Яньани доставили группу китайских коммунистических руководителей, чтобы они возглавили создающуюся в Маньчжурии Объединенную демократическую армию, парторганизацию, Северо-восточное бюро ЦК КПК и другие региональные органы.{588} Гоминьдан так и не смог установить свою власть во всей Маньчжурии: после вывода советских войск ряд районов контролировали китайские коммунисты.
Власть народно-демократических районов с первых же дней стала получать всестороннюю помощь и поддержку СССР{589}. В Советский Союз ездили китайские коммунисты, Маньчжурию посещали советские делегации. СССР сыграл решающую роль в укреплении Объединенной демократической армии. Советское командование оснастило ее первоклассным трофейным оружием японской Квантунской армии. Основная часть трофейных японских вооружений была передана Объединенной демократической армии в сентябре — ноябре 1945 г.: 327877 винтовок, 5207 пулеметов, 5219 артиллерийских орудий и минометов, 743 танка и бронемашины, 612 самолетов, 1224 автомашины, трактора и тягача.{590}
Получив столько вооружений, Объединенная демократическая армия превратилась в самую сильную из армий КПК, а Маньчжурия — в главную опорную базу этой партии в борьбе за власть, в главный фронт гражданской войны в Китае.{591} Если бы не советская помощь коммунистам, правительству Китая было бы нетрудно справиться с КПК и ее вооруженными силами. Более того: Гоминьдан мог защитить свою власть самостоятельно — без помощи США, в то время как «Компартия Китая своих возможностей для вооруженного захвата власти не имела и опиралась на Советский Союз».{592} Москва требовала от США прекратить всякую помощь китайскому правительству, а сама на последнее оказывала сильное давление, требуя не применять силу против коммунистов. И в то же время усиленно вооружала их. Ко времени образования КНР в 1949 г. в Народно-освободительной армии Китая (НОАК) работали 1012 советских специалистов и советников.{593}
С декабря 1946 г. — сразу после начала широкомасштабной гражданской войны между КПК и Гоминьданом — начались массированные советские поставки грузов в народно-демократические районы Маньчжурии.{594} Поставлялись продовольствие, промтовары, нефтепродукты, бумага, медикаменты, оборудование для больниц, школ и т.д.{595} Полные данные об этой помощи до сих пор не преданы огласке. Но даже то, что опубликовано в открытой печати, говорит о ее беспрецедентных масштабах. Советские организации помогали народно-демократическим организациям Маньчжурии в налаживании внутренней торговли и финансов. СССР помог восстановить коммуникации, разрушенные во время войны; на заводах Урала и Сибири ремонтировали изношенный подвижной состав КВЖД, в Сибири и на Дальнем Востоке шла подготовка железнодорожных войск НОАК: за одно только лето 1948 г. было подготовлено свыше 4600 специалистов разных профилей.{596}
Экономический комитет при Административном комитете Маньчжурии несколько раз пересматривал заявки на поставки из СССР в сторону их увеличения. Например, на хлопчатобумажные ткани — до 20 млн. м, на хлопок — до 30 тыс. т, на автомобильное масло — до 7400 т и т.д.{597} С декабря 1946 по январь 1947 г. поставки китайским коммунистам в Маньчжурию из СССР оборудования, стратегических материалов, промышленных товаров составили 151 млн. руб., в 1948 г. — 335,4 млн. руб., в 1949 г. — 420,6 млн. руб.
Международно признанное китайское правительство (гоминьдановское) много раз безуспешно пыталось договориться с СССР хотя бы о содействии в диалоге с КПК. В 1946 г. Цзян Цзинго по поручению своего отца Чан Кайши провел в Москве переговоры с И.В. Сталиным. Переговоры окончились провалом: Сталин отказался помочь урегулировать отношения Гоминьдана с КПК, невзирая на огромные выгоды, которые обещал ему Чан Кайши.{598}
Помощь СССР компартии Китая возрастала по мере разрастания гражданской войны. Поставки машин, тракторов, масел и других промышленных материалов проводились за счет сокращения обеспечения ими советских предприятий и организаций, усиливали послевоенные трудности в обеспечении советских людей крайне необходимыми товарами.{599} Для производства некоторых машин и оборудования для КПК приходилось делать валютные закупки за рубежом (например, натурального каучука), а валюты было очень мало.
8 сентября 1948 г. командующий войсками Северо-восточной армии Линь Бяо писал И.В. Сталину: «Мы просим Вас прислать группу специалистов для всестороннего изучения нашей экономики и составления совместного с нами единого плана восстановления и эксплуатации главнейших отраслей промышленности».{600} Речь шла о северо-востоке Китая. В письме Сталину 8 января 1949 г. Мао просил его оказать помощь в поставках оборудования, материалов, паровозов и т.д. — в порядке кредита, «с возможной быстротой отгрузить и отправить нам.»{601}
