Евгений Анисимов - Афродита у власти. Царствование Елизаветы Петровны
Фридрих родился в 1712 году в семье будущего прусского короля Фридриха-Вильгельма I и Софии-Доротеи Ганноверской. С раннего детства мальчик оказался в очень тяжелой обстановке. Его отец, получивший прозвище Коронованного Сержанта или Фельдфебеля на троне, отличался отвратительной грубостью, бешеным нравом и совершенной бессердечностью. Он был беспощаден не только к своим подданным, которых нередко избивал палкой на улицах Берлина, но и к собственным детям, жестоко наказывая их за малейшую провинность, а порой и без всякого повода. Есть предположение, что король болел редкой тяжелой болезнью порфирией — нарушением обмена веществ, причинявшим мучительные страдания. С годами несчастный страшно растолстел, глаза выкатились из орбит, туго натянутая кожа блестела как полированная. Все это не улучшало его характера. Король-скряга, экономивший каждую марку, Фридрих-Вильгельм имел только одну любовь, одну страсть. Ею была его армия, совершенствовать которую он не уставал никогда.
Вообще, армия имела колоссальное значение для истории Пруссии. Трудно представить в Европе более беззащитное государство, чем Пруссия. Королевство представляло собой конгломерат земель, разбросанных по всей Германии, не имеющих общих границ. Не было и естественных рубежей, на которых можно бы остановить противника, вторгшегося на территорию королевства. От любой из границ Бранденбурга — сердца государственного образования королевства Пруссия — неприятелю требовалось только двое-трое суток похода, чтобы подойти к ее столице Берлину и занять город. Сделать это было нетрудно — в начале XVIII века Берлин представлял собой малопривлекательный, похожий на большую деревню город, не имевший даже крепостных сооружений. Забегая вперед, скажем, что австрийские и русские легкие отряды дважды без труда захватывали прусскую столицу. Прусское королевство складывалось постепенно, работу по собиранию земель курфюрсты Бранденбурга (именно из этой земли пошло расти королевство) вели долго и упорно. Как экономные бюргеры, у которых в хозяйстве ничто не пропадает, бранденбургские курфюрсты вели свое скромное государственное хозяйство (за бедность ее почв Пруссию называли «песочницей» империи). Они пользовались любой возможностью, чтобы купить, обменять, приобрести каждое выморочное, пусть даже крошечное германское владение. Для этого они годами, десятилетиями выжидали, когда пресечется одна из трехсот германских династий, когда легкомысленные мелкие немецкие владетели увязнут в долгах и с радостью отдадутся под руку бранденбургского курфюрста. Так же некогда скромный московский князь Иван Калита собирал под своей рукой Московское государство.
Начало роста Пруссии как государства относится к 1618 году, когда бранденбургскому курфюрсту Иоанну-Сигизмунду удалось присоединить к Бранденбургу герцогство Пруссию — бывшую территорию распавшегося под ударами поляков и литовцев Тевтонского ордена (позже эта территория называлась Восточной Пруссией, теперь это Калининградская область России и ряд воеводств Польши). Потом бранденбургские курфюрсты присоединили к своим владениям Восточную Померанию и некоторые другие прибалтийские земли и города. В 1701 году бранденбургский курфюрст Фридрих III, дед Фридриха Великого, сумел добиться у германского императора титула короля и стал называться Фридрихом I. Но стать королем Бранденбурга ему не удалось, и королевством было объявлено герцогство Пруссия.
В итоге название «Пруссия» закрепилось за всем королевством со столицей в Берлине, а собственно Пруссия стала с тех пор Восточной Пруссией. Всего же прусский король был владетелем множества территорий. В его титуле упоминалось, что король Прусский является курфюрстом (1 раз), герцогом (6 раз), принцем (5 раз), графом (10 раз) и бароном (без счета). Охранять такую лоскутную страну, отдельные части которой были разбросаны от границ Курляндии (потом России) на востоке и до Голландии на западе, мог только страх соседей, а его могла внушить могучая прусская армия, численность которой была чрезмерна в сопоставлении с числом подданных прусского короля. Но даже не числом пугала соседей прусская армия, а своим умением. Создавать ее начал курфюрст Бранденбургский Фридрих-Вильгельм Великий, правивший почти полвека и заложивший основы прусского могущества. К 1656 году он сформировал армию в 18 тысяч человек, а через тридцать лет в ней числилось 29 тысяч солдат, и, как писал военный историк Ганс Дельбрюк, «история отныне развивающейся бранденбургско-прусской армии является в то же время историей Прусского государства». В 1740 году у Пруссии была уже сто-тысячная армия. Это составляло 4,4 % общей численности населения королевства (2,24 млн чел.), в то время как во Франции и других странах армия не превышала 1 или 2 % от числа подданных.
Естественно, что отец Фридриха II король Фридрих-Вильгельм I очень хотел, чтобы кронпринц, его наследник, вырос таким же мужественным воином, как он, «солдатский король», или как легендарный Фридрих-Вильгельм Великий. Быть королем Пруссии — значит быть удалым воином, славным полководцем. Но Фриц рос робким заморышем, бледным и хилым. Он постоянно болел, но главное — он жил в каком-то своем, далеком от интересов отца и Пруссии мире грез и фантазий. Такой наследник, по мнению «солдатского короля», несомненно, погубит все дело! Не успеет отец закрыть глаза, как кронпринц, ставший королем, начнет транжирить собранные с таким трудом деньги — к 1740 году Пруссия, как уже сказано выше, имела превосходный бюджет, в котором накопления равнялись нескольким годовым доходам королевства. Он заразит двор и страну французской роскошью, натащит из Парижа разной дорогой дряни, посадит за стол французских проходимцев и развеет по ветру всё, что скопили предки — бранденбургские курфюрсты!
Отметим, что подобные мысли правящего монарха о своем наследнике обычны в династической истории XVIII века. Вспомним драму Петра Великого и царевича Алексея Петровича, натянутые отношения императрицы Елизаветы Петровны с великим князем Петром Федоровичем (будущим Петром III), Екатерины II с сыном цесаревичем Павлом Петровичем. Такой же конфликт сложился во Франции у короля Людовика XV с дофином Людовиком. На ножах были английский король Георг II с принцем Уэльским, который, став Георгом III, в свою очередь терпеть не мог своего сына-наследника. Мария-Терезия страдала оттого, что ее сын, наследник и соправитель Иосиф II думал обо всем не так, как нужно, даже как будто назло матери. В этом-то и состояла суть дела — дети всегда делают не так, как нужно родителям. Перевоспитать наследников в правильном духе иначе, нежели сойдя в могилу, как правило, не удается. «Измени свой нрав!» — грозно, но бессильно призывал Петр Великий своего сына и наследника царевича Алексея. Но все напрасно: новые поколения всегда идут своим путем, и с этим старикам ничего не поделать.
Впрочем, король Фридрих-Вильгельм думал иначе. Он считал, что дубинка — универсальное средство воспитания, которое всё поправит. Как только король видел сына, рука его тянулась к этому педагогическому приспособлению. С годами побои наследника стали нормой еще и потому, что, кроме презренной вялости и субтильности, кронпринц оказался заражен ненавистным для короля французским духом. С ранних лет и до самой смерти французская культура, литература и искусство, язык Франции бесконечно нравились Фридриху. Он с отвращением говорил по-немецки, родной язык ассоциировался у него с той дубинкой, которой его регулярно «учил» отец. Мальчик с трудом выносил муштру, которой стал подвергать его король с пятилетнего возраста. Фридрих-Вильгельм сформировал для этого особый корпус ровесников сына — «кадетов кронпринца». Среди сверстников их «командир» — кронпринц — выглядел самым хилым, захудалым и тупым рекрутом. И тогда ярость Фридриха-Вильгельма была беспредельна: он больно порол сына и отправлял его спать без ужина.
Ребенок не находил тепла и у матери: королева София-Доротея была несчастлива в браке, страдала от убожества берлинского двора и к тому же была постоянно занята, ведь за свою жизнь она родила четырнадцать детей (которых ей случалось прятать у себя в комнатах от отцовской дубины). Словом, она не могла окружить детей лаской и заботой, а робкий Фриц так нуждался в этом. Мир литературных героев и музыки с годами заменил Фридриху семью. Юноша сторонился грубых охотничьих развлечений отца, морщился от его солдатских шуток и был плохим собутыльником в попойках «настоящих прусских солдат». Не было места кронпринцу и на традиционных Табачных ассамблеях, где в густом облаке дыма король и его сподвижники пили пиво и разговаривали об охоте. Фридрих не курил — вещь немыслимая для подлинного воина!
Кронпринц был во всем полным антиподом отца. В свободное от плаца время он тайно изучал латынь, увлеченно читал французские книги. От фельдфебеля, приставленного к нему, Фридрих научился играть на флейте, и вместе с волшебными звуками Глюка его душа улетала подальше от ужаса пошлой и грубой жизни при дворе отца. Настоящим райским убежищем для кронпринца стало подаренное ему в 1733 году имение Райнсберг. Здесь Фридрих построил изящный, во французском вкусе, дом. Он стоял на берегу тихого озера, был окружен парком. В уютной библиотеке дворца кронпринц запоем читал книги по философии и эстетике, инженерному делу и артиллерии, физике и астрономии. Он сочинял пьесы для флейты, готовил сборник стихов, написанных, естественно, по-французски.
