Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - Виктор Валентинович Таки
Раковский, по-видимому, ожидал, что русская армия переправится через Дунай у Систово и будет наступать по направлению к Габрово, другими словами, в местности со значительным болгарским населением, где партизанская война имела наибольшие шансы на успех[490]. Эти надежды были разбиты, когда российское командование отказалось от своего первоначального замысла пересечь реку в верхнем течении и взамен предпочло сконцентрироваться на нижнем течении, у Силистрии, как они делали во время предыдущих войн. Несмотря на то что все российские стратеги осознавали опасности осадной войны с османами, их внимание было приковано к нижнему Дунаю с того момента, когда вступление в войну западных держав стало неизбежным. К концу ноября 1853 года Горчаков осознал, что у России не будет полного контроля над Черным морем и что она, вероятно, будет иметь дело с армиями европейских держав на подступах к Константинополю или даже к северу от Балкан. В этой ситуации Горчаков находил неуместным пытаться переходить Балканы, однако все еще полагал необходимым вести боевые действия на правом берегу Дуная для того, чтобы «возбудить возстание православных племен, которые не примутся за оружие, доколе мы не перейдем Дуная»[491]. Перспектива англо-французской высадки у Варны заставила российское командование сконцентрировать внимание на нижнем Дунае, что поставило под вопрос планы поднять восстание в местностях к западу, более плотно населенных болгарами[492].
Новый план кампании, составленный царем в феврале 1854 года, предполагал переправу через Дунай в нижнем течении и захват Тульчи, Исакчи, Мэчина и Гирсова. Затем русская армия должна была взять Силистрию и осадить Рущук. В этот момент сербы и болгары должны были подняться против османов, хотя Николай I и ожидал, что это восстание будет не более чем «полезной диверсией», которая отвлечет часть османских сил. Заняв прочные позиции на правом берегу Дуная, царь не планировал продвигаться дальше, «доколь не объясниться, какое влияние на дела иметь будет возстание христиан, и в какой силе оно разовьется»[493]. На практике это восстание должно было угрожать «тылу и сообщениям турок, в особенности в горах»[494]. Наиболее слабым элементом такого плана была малая согласованность между предполагаемыми действиями русской армии в первые месяцы кампании и ожидаемым восстанием балканских христиан. По словам генерала П. Х. фон Граббе, «в случае успеха, вероятно большим уроном купленного, армия вступит в самый пустынный и нездоровый край Турции и начнет осаждать лежащие по Дунаю крепости, в которых неуклюжие в поле Турки хорошо обороняются. … Возстанию Славян и Греков никакой от того помощи»[495].
Вскоре все более враждебная позиция Австрии поставила и этот план действий под вопрос, парализовав сербов и угрожая правому флангу русской армии в Малой Валахии. В середине февраля 1854 года Николай I решил оставаться в оборонительной позиции до июня, когда должно было стать ясно, останется ли Австрия нейтральной и вызовет ли греческое восстание в Фессалии «возстание Герцеговины, и может быть, и Сербии и Булгарии, несмотря на усилия австрийцев их удержать»[496]. При таком сценарии «решительный удар», а именно захват Силистрии и Рущука, предполагалось отложить до августа или сентября. Обманчиво благоприятные новости, полученные вскоре за тем из Вены, побудили Николая I вернуться к своему изначальному замыслу осадить и взять Силистрию в конце весны. В то время как царь недооценивал австрийскую угрозу, Паскевич, напротив, только о ней и думал. Назначенный главнокомандующим на Дунай в конце февраля, престарелый фельдмаршал отказался от мысли о наступательных действиях и больше не рассуждал о взятии Силистрии или мобилизации балканских христиан. Опасаясь быть зажатым между австрийцами и османами, которых вскоре должен был усилить англо-французский десант в Варне, Паскевич все более склонялся к мысли об оставлении Дунайских княжеств[497].
Горчаков, ставший заместителем Паскевича, также начал рассматривать возможность оставить княжества, однако выступал против преждевременного вывода войск, что «имело бы ужасное влияние на возстание христиан, которое, кажется, начинает разгораться»[498]. По мнению Горчакова, оставление Малой Валахии, за которое давно выступал Паскевич, также подорвало бы настрой православных единоверцев. Оно позволило бы османам вступить в эту область и снова разжечь в ней антироссийское сопротивление, которое Горчаков подавил прошлой осенью[499]. По его мнению, любое очевидно оборонительное действие со стороны России «совершенно парализует» «возстание единоверных племен», составлявшее его «главную надежду»[500]. В этой ситуации было важно сохранить наступательное положение, принимая одновременно все предосторожности как в отношении австрийцев, так и в отношении возможной высадки французского корпуса под Варной.
Однако и это подобие наступательной стратегии все больше не соответствовало международному положению России и, в частности, состоянию русско-австрийских отношений. В попытке умиротворить Вену царские дипломаты обещали, что русские войска не вступят в Сербию или в прилегающие к ней территории. Получив уведомление об этом, Горчаков все еще рассматривал возможность организовать в районе Видина рейд отряда регулярных русских войск, усиленного волонтерами. Вместо того чтобы провоцировать антиосманское восстание, волонтеры должны были обнадежить православных единоверцев, что русские войска идут избавить их от «неистовств турок»[501]. В свою очередь Паскевич, никогда не забывавший о стратегическом значении Австрии и всегда скептически относившийся к идее военных действий в Малой Валахии или у Видина, поставил под сомнение рациональность предлагавшихся Горчаковым мер, особенно потому, что «сербы остаются доселе равнодушны, равно как и болгары; да и мы до сих пор не старались возбудить их к бунту». По мнению фельдмаршала, действия против Видина имели бы смысл только как средство поднять сербов на восстание, что перестало быть целью для России. В то же время значимость Силистрии росла изо дня в день, и потому Паскевич предложил сконцентрировать как можно больше сил на ее осаде[502].
Военные действия в Дунайской Болгарии и местное население
В момент переправы русских войск через Дунай у Галаца (см. ил. 5) генерал А. Н. Лидерс призвал солдат быть «милосерд[ными] к безоружным жителям» и «щадит[ь] их без различия исповеданий». Он также призвал их обращаться с православными единоверцами как с братьями, возвращая им права, «ценой русской крови давно ими приобретенные, но потоптанные неверными»[503]. Горчаков предписал Лидерсу поддерживать
