"Дева со знаменем". История Франции XV–XXI вв. в портретах Жанны д’Арк - Тогоева Ольга Игоревна
Политические взгляды Вольтера, изложенные столь оригинальным образом, были, естественно, не единственной, а возможно, и не самой главной причиной успеха «Орлеанской девственницы». Очень быстро поэма превратилась в своеобразную лакмусовую бумажку, позволявшую как современникам событий, так и профессиональным историкам последующих веков почти безошибочно определять, к какому лагерю — католическому или либеральному — принадлежал тот или иной автор второй половины XVIII — начала XIX столетия. На это противостояние, насколько можно судить, не оказали никакого влияния даже события Французской революции. Безусловно, идея канонизации Жанны д'Арк, за которую выступали — пусть и не слишком явно — кардинал Ришелье и его единомышленники, была в эти годы полностью забыта. В Орлеанской Деве теперь видели исключительно пособницу монархического режима. Но даже в начале XIX в., когда революционные потрясения остались, казалось бы, позади, трактовка образа героини Столетней войны продолжала испытывать на себе влияние идей Вольтера[797].
Впрочем, именно в эти годы во Франции нашелся человек, который вновь сумел повернуть историю вспять. Он не строил для себя новых резиденций в Париже, не заказывал для них портретов Жанны д'Арк и не являлся покровителем сомнительного качества литературных произведений, написанных в ее честь, как поступал в свое время кардинал Ришелье. И тем не менее он сделал все, чтобы изменить отношение своих соотечественников к Орлеанской Деве, а вместе с тем — использовать ее образ в собственных целях. Человеком этим был Наполеон Бонапарт — прославленный полководец и государственный деятель, в 1799 г. ставший первым консулом Республики, а в 1804 г. провозглашенный императором французов. К рассказу о его роли в посмертной судьбе Жанны д'Арк и ее «портретов» мы теперь и обратимся.
Глава 8.
Наполеон Бонапарт в поисках собственной идентичности
Седьмого мая 1803 г. (18 флореаля XI г. Республики) в Орлеане был открыт памятник Жанне д'Арк авторства Эдма Гуа — младшего. Данное событие не оставило современников равнодушными, ибо жители Франции еще не забыли, сколь печально сложилась судьба героини Столетней войны на рубеже XVIII–XIX вв., в период Революции. Новая скульптура, таким образом, знаменовала начало совершенно особого этапа в истории страны и была очевидным образом связана с отказом от сугубо негативной оценки роли Девы как спасителя королевства и самой французской монархии в противостоянии с англичанами.
Однако не только это обстоятельство привлекло внимание современников к творению Эдма Гуа — младшего. Своим появлением на центральной площади Орлеана памятник был обязан и энтузиазму местных жителей и муниципалитета, и активному участию центральных властей в обсуждении данного вопроса, а такое в истории почитания Жанны д'Арк произошло впервые[798]. К скульптуре проявил интерес первый консул Республики, который самым энергичным образом поддержал идею ее создания. Более того, именно по его прямому указанию был восстановлен праздник 8 мая, посвященный памяти Девы и практически прекративший свое существование в дни Революции.
По многочисленным источникам XV в. нам известно, что изначально эти торжества носили исключительно религиозный характер. Девятого мая 1429 г., согласно «Дневнику осады Орлеана», радость по случаю окончательного ухода англичан от крепостных стен вылилась в массовое шествие с духовенством во главе по центральным улицам города, завершившееся мессами в церквях[799]. О том же сообщал и автор «Хроники 8 мая», подробно описавший «святую и набожную» процессию (saincte et devote [procession]), двигавшуюся по городу со свечами, остановками около главных церквей (Нотр-Дам-де-Сен-Поль и собора Св. Креста) и молебнами в них, а также поминальную службу по погибшим, последующую раздачу хлеба и вина, вынос реликвий свв. Эверта и Эньяна и вознесение хвалы этим святым покровителям Орлеана[800].
Тот же религиозный характер праздник 8 мая сохранил и во второй половине XV в., о чем свидетельствуют расчетные книги, дошедшие до наших дней. В них присутствовали упоминания об оплате свечей, которые несли горожане, участвовавшие в процессии; факелов для мессы по погибшим в церкви св. Эньяна; вина и хлеба, которые раздавали прихожанам после службы; о вознаграждении, уплаченном носильщикам реликвариев с мощами святых; рабочим, строившим декорации для мистерий; а также авторам проповедей, в обязательном порядке читавшихся в ходе праздника[801].
В таком виде, если довериться отрывочным данным, сохранившимся в Муниципальном архиве Орлеана, торжества проводились вплоть до середины XVI в.[802] Примерно в то же время в книгах счетов для них стали использоваться более или менее устойчивые наименования — «праздник города» или «праздник (процессия) 8 мая»[803], который местные авторы связывали уже исключительно с личностью Жанны д'Арк. Так, в 1583 г. в «Истории осады Орлеана» Леон Триппо сообщал, что этот день отмечается в честь французской героини[804]. Та же мысль подчеркивалась и в одноименном сочинении Антуана Дюбретона 1631 г., писавшего о торжествах, задуманных в память о «бессмертной славе» Девы и о той помощи, которую она оказала горожанам[805]. В уже упоминавшейся выше «Истории церкви и диоцеза Орлеана», изданной в 1650 г. Симфорьеном Гуйоном, также отмечалось, что день памяти о снятии английской осады изначально был связан с именем Жанны д'Арк, которой местные жители и были обязаны своим освобождением[806]. Вот почему, рассуждал автор далее, «процессия 8 мая» (la Procession du huictiesme de Mai), которая каждый год проходит по улицам Орлеана, посвящена не только Господу, защитившему город от захватчиков, но и Деве, посланной Им с этой целью[807]. В трактовке С. Гуйона праздник представал, таким образом, сугубо религиозной церемонией с церковными службами, выносом реликвий святых, обходом крепостных стен с остановками и молебнами во всех значимых местах (прежде всего на мосту через Луару, около памятника Жанне и Карлу VII и рядом с крепостью Турель), а также — ежегодными панегириками в честь французской героини[808]. Тот же характер торжеств подчеркивал отец Сено, глава местного ордена ораторианцев, произносивший речь в соборе Св. Креста 8 мая 1672 г. Сделав особый упор на безусловной святости Девы и требуя ее немедленной канонизации, автор отмечал, что ее «сакральный образ» более всего соответствует тому «святому триумфу», которым местная церковь каждый год чтит ее память[809].
Несмотря на столь явный призыв к утверждению официального признания Жанны д'Арк новой святой королевства, как будто отвечавший политическим заветам кардинала Ришелье, никаких шагов в этом направлении не было предпринято и в конце XVII столетия. Более того, мы практически ничего не знаем о местном «культе» французской героини, постепенно складывавшемся в Орлеане, хотя нет сомнения, что праздник в ее честь продолжали здесь отмечать и он по-прежнему носил сугубо религиозный характер[810]. По всей видимости, в 70-е гг. XVIII в. он получил название «праздник Девы»[811], а в 1790 г. его уже официально именовали «праздником Жанны д'Арк»[812].
