Людмила Морозова - Великие и неизвестные женщины Древней Руси
Несмотря на многие беды и невзгоды, обрушивавшиеся на ее семью, княгиня никогда не впадала в отчаяние, не озлоблялась на весь мир и всегда стремилась изгонять из своей души и сердца гнев, ненависть, зависть, злобу. Она желала быть милосердной, кроткой, всепрощающей и ко всем благожелательной. Эти же качества она хотела видеть в муже и воспитывала в сыновьях и внуках.
Приватные молитвы Гертруды показывают, как она пыталась внести положительный вклад в достаточно низкое нравственное состояние верхов русского общества. Однако ей редко удавалось достичь положительного результата, поскольку в борьбе за власть и земельные владения князья шли и на нарушение клятв, и на преступления, и даже на убийства.
Можно предположить, что, следуя примеру матери – польской королевы Риксы, Гертруда заложила основы русского летописания. Под ее руководством киево-печерский игумен Никон составил «Начальный свод», прославлявший близких княгини и доказывавший их права на киевский великокняжеский престол. После его смерти к работе над летописью был привлечен другой киево-печерский монах, Нестор, который создал стройное историческое произведение – «Повесть временных лет» с полянославянской концепцией происхождения государственной власти на Руси. Возможно, его рукопись даже была иллюстрированной и потом использована при создании Радзивилловской летописи. В ее миниатюрах исследователи находят много архаичных черт.
Несомненно, Гертруда была знакома и покровительствовала лучшим мастерам иконописи, творившим на Руси. В их числе мог быть грек Георгий, оставивший свой автограф в Михайловском приделе Киевской Софии, построенном, видимо, Святополком Изяславичем (носил крестильное имя Михаил), а также на одной из стен Софии Новгородской.[410] Вполне вероятно, что по заказу княгини украшались фресками храмы Турова, Новгорода и Киева. Принадлежавшая ей Трирская псалтырь стала образцом при изготовлении Остромирова Евангелия и Изборников Святослава. Целый ряд известных исследователей однозначно делает вывод о близости художественного оформления Трирской псалтыри, Остромирова Евангелия, Изборника Святослава 1073 г. и Мстиславова Евангелия выразившейся в подражании западной иконографии и сочетании византийских и западно-европейских черт в декоре. Более того, они отмечают некоторое сходство миниатюр этих рукописей с равенскими мозаиками в Италии. Так, благодаря Гертруде лучшие образцы западно-европейского искусства оказали влияние на развитие русской миниатюристики. В качестве гипотезы можно высказать предположение, что Гертруда была строительницей одного из каменных храмов на территории Ярославова города и в нем похоронена. Кроме того, она всегда покровительствовала монахам Киево-Печерского монастыря.
Хотя на Руси имя Гертруды-Елены-Елизаветы было вскоре забыто или умышленно вычеркнуто из истории Владимиром Мономахом и его потомками, в европейских королевских домах, особенно в Венгрии и Польше, оно почиталось в течение многих десятилетий, а ее рукопись считалась священной реликвией. О заслугах княгини помнили и в Регенсбурге, где была построена церковь в ее честь.
В приложении к работе помещена таблица дат, связанных с жизнью и деятельностью Гертруды, а также представлена схема ее родственных связей.
Немецкая принцесса Ода
Долгое время о второй жене четвертого сына Ярослава Мудрого Святослава исследователи ничего не знали. Поэтому некоторые даже полагали, что на миниатюре в Изборнике Святослава 1073 г. изображена его первая супруга Киликия. Впрочем, и о ней в источниках никаких данных нет. Исходя из ее имени, некоторые историки предположили, что она была иностранкой, а ее странное для русского человека имя – искаженный вариант латинского имени Цецилия. Однако известно, что в Византии была область, называемая Киликия. Княгиня могла быть родом оттуда, поэтому и получила на Руси имя, указывающее на ее происхождение.
С. М. Каштанов полагал, что высказанное некоторыми исследователями мнение о том, что второй женой Святослава была немецкая принцесса Ода Штаденская, неверно. По его утверждению, она могла быть женой старшего Ярославича – Владимира Новгородского.[411]
Однако современный историк А. В. Назаренко, тщательно проанализировав и изучив немецкие источники, пришел к выводу, что Ода никак не могла быть по возрасту женой Владимира и на самом деле была второй женой Святослава Ярославича. В «Штаденских анналах», составленных аббатом Альбертом в первой половине ХIII в., он нашел сведения о ее происхождении. Оказывается, мать Оды носила имя Ида и была знатной дамой из Швабии. Ей принадлежали достаточно большие земельные владения, доставшиеся от отца, который был братом императора Генриха III. Поэтому императору Генриху IV она приходилась двоюродной сестрой. Брат Иды выбрал для себя духовную карьеру и стал папой Римским Львом IX. Сама Ида вышла замуж за маркграфа Лютпольда. В этом браке и родилась Ода, но неизвестно, в каком году. Когда в 1043 г. ее отец умер, мать отдала дочь в один из саксонских монастырей, а сама вновь вышла замуж. В новом браке у нее родился сын Бурхард, ставший потом настоятелем собора в Трире.[412]
Спасский собор в Чернигове
В «Штаденских анналах» сообщалось, что через некоторое время Ида выкупила дочь из монастыря и отдала ее замуж за русского короля. А.В. Назаренко выяснил его имя из других европейских хроник. Оказалось, что резкая перемена в судьбе Оды произошла при непосредственном участии германского императора Генриха IV, который и сосватал ее за Святослава Ярославича.[413] Можно предположить, что это было сделано по просьбе самого князя, желавшего обзавестись влиятельными родственниками в Европе и с их помощью вступить в борьбу за киевское великое княжение.
Очевидно, посредницей в переговорах князя с императором стала старшая дочь Святослава, сосватанная в 1062 г. за чешского короля Братислава, правившего с 1061 по 1092 г., и имевшего дружеские отношения с германским императором.
Из «Санкт-Галленских анналов» Назаренко выяснил, что брак Оды и Святослава состоялся приблизительно в 1070 г. После этого черниговский князь стал усиленно готовиться к схватке за Киев. С помощью Генриха IV он надеялся нейтрализовать польского короля Болеслава II, являвшегося ранее союзником Изяслава Ярославича. В помощь он взял младшего брата Всеволода, видимо, пообещав ему прибавку к земельным владениям.
Таким образом, Ода оказалась втянутой в большую политическую игру, хотя сама она вряд ли принимала в ней участие, поскольку воспитывалась в монастыре и была далека от мирской суеты.
А. В. Назаренко выяснил, что Ода была монахиней Санкт-Галленского монастыря в Швабии, являвшегося одним из наиболее известных в Европе центров литературной деятельности и историописания.[414] Поэтому она, вероятнее всего, была высокообразованна и имела представление о литературном творчестве.
Черниговско-Северская земля (по А. К. Зайцеву)
Как известно, в 1073 г. Святослав выступил против старшего брата и заставил его вновь бежать с семьей в Польшу. Но там Изяслав был встречен очень прохладно. Не нашел он поддержки и у Генриха IV, через Оду породнившегося с его главным соперником. Удачная женитьба Святослава привела к тому, что Изяслав фактически оказался в Европе в полной изоляции, и ему даже не смог помочь брак сына Ярополка и Кунигунды, дочери маркграфа Оттона Орламюндского, поскольку та являлась родственницей Оды.
В источниках нет никаких сведений о том, насколько удачным был брак Святослава и Оды и смогла ли немецкая принцесса и бывшая монахиня быстро адаптироваться на Руси. Известно лишь, что вскоре после заключения брака она родила сына Ярослава. В это время у ее мужа было четыре взрослых сына от первой жены Килиции: Глеб, Роман, Давыд и Олег. Естественно, что именно они должны были стать главными наследниками отца. Но Святослав, поправший порядок престолонаследия, установленный отцом, видимо, так не считал. Вполне вероятно, что он очень дорожил браком с Одой, поэтому собирался отвести ее сыну важную роль. Это положение в семье нового великого князя наглядно отражает миниатюра в Изборнике 1073 г.
Как уже отмечалось, данная рукопись вероятнее всего создавалась для Изяслава Ярославича, поскольку владельческая запись Святослава была сделана по стертой первоначальной записи. Для того чтобы ни у кого не возникало сомнений в принадлежности этой книги, на ее миниатюре была изображена семья Святослава.[415] На первом плане сам князь с рукописью в руках, рядом Ода, впереди нее стоит маленький мальчик – ее сын Ярослав, сзади старшие княжичи. Поскольку Ярослав изображен почти на одном уровне с отцом, напрашивается предположение о его высоком положении в семье, чем у старших братьев. Может быть, именно ему Святослав намеревался передать великое княжение, оставив старшим сыновьям черниговские земли. Ведь Киев ему достался во многом благодаря браку с Одой.
