Анатолий Терещенко - СМЕРШ против бандеровцев. Война после войны
Это был образец большой лжи, приготовленный на гитлеровско-геббельсовской идеологической кухне, повара которой следовали в русле рекомендаций фюрера, что чем больше ложь, тем больше ей верят.
Речь шла о берлинской листовке под названием:
«Приказ Л. Берии и К. Жукова о высылке в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов».
Фашисты разбрасывали эти листовки за линией фронта и в прифронтовой полосе. Читали их и военнослужащие, и гражданское население Украины. Некоторые задумались, готовясь к возможному переселению, считая, что Сталин как победитель в этой войне способен и на эту жестокость.
Бандеровское руководство старалось всеми силами своей пропаганды вдолбить в сознание галицийского населения мысль о неизбежности такого акта со стороны советской власти.
Однако большинство соотечественников разгадало очередное коварство фашистов и не поддалось на их уловки. Трудно было представить, что можно и как можно было переселить Украину с ее многомиллионным населением.
Командование 1-го Украинского фронта и Военный совет фронта попросили руководство Управления КР СМЕРШ фронта сделать все возможное, чтобы эта глупость не омрачила сознание местного населения, особенно Западной Украины. Поэтому были выделены команды солдат по сбору этой макулатуры и ее уничтожению. По словам очевидцев этого события, часто горели костры со вселенской ложью Гитлера и Геббельса.
Следует отметить, что на период появления этой фальшивки в 1944 году в рядах Красной армии находилось свыше 25 % украинцев.
Исходя из этого получалось, что сама мысль о переселении украинцев была бы явной диверсией, подрывающей боеспособность Красной армии и флота, а также жизненные устои общесоюзного государства.
Но что представляло это время?
Руководство СССР напрягало последние силы, чтобы мобилизовать страну на завершение разгрома врага. В декабре 1943 года оно даже учредило орден Богдана Хмельницкого, награждение которым способствовало упрочению славянского братства и укреплению дружбы многонационального государства.
И другое, как писал великий патриот-славянофил, профессор Георгий Сергеевич Ткаченко, – вслед за победоносным завершением битвы под Курском и Белгородом из Поволжья на Украину стали перегонять гурты скота, спасенного в 1941 году украинскими патриотами от захвата и истребления гитлеровскими оккупантами.
Это был тот скот, представлявший собственность колхозов и совхозов Украины, который с конца 1941 по 1944 год находился на прокорме в Поволжье. Органы советской власти и население региона, несмотря на тяжелейшие годы военного лихолетья, сумели сберечь многочисленные стада, на деле доказали свою любовь и уважение к братскому украинскому народу. Заметим, что пастухами, а затем и погонщиками гуртов скота, возвращаемого на Украину, были украинцы, то есть те люди, которых по упомянутому «Приказу» надлежало отправить в Сибирь.
Очередная утка Гитлера провалилась, как с неизбежностью сжималось оперативное пространство Третьего рейха в результате ударов обретшей второе дыхание Красной армии.
Скоро и население Западной Украины поняло, что это большая ложь. Отправляли на восток только тех, кто запятнал себя сотрудничеством с нацистами, на ком была кровь соотечественников. Со временем многие возвратились назад на малую родину, а некоторые прижились в Сибири и стали величать себя с гордостью сибиряками.
СМЕРШ и Н. Ф. Ватутин
Причастность бандеровцев к покушению и смерти командующего 1-м Украинским фронтом (УФ) генерала армии Николая Федоровича Ватутина неоспорима. Но автор обратил внимание на разночтения у некоторых авторов, легко пишущих об этом трагедийном событии, что вызывает вопросы.
Как известно, командующий 1-м УФ генерал армии Н. Ф. Ватутин был смертельно ранен 29 февраля 1944 года не фашистами, а бойцами из бандеровской УПА. Интересно, что сам факт ранения советского полководца украинскими националистами почему-то скрывался в Советском Союзе почти двадцать лет. Кстати, мартиролог командующих фронтами за период Великой Отечественной войны таков: один командующий фронтом был убит немцами – Черняховский в 1945 году под Кенигсбергом, Кирпонос застрелился в 1941 году под Киевом, а Павлов был «разоблачен» Мехлисом и расстрелян по приказу Сталина тоже в 1941 году.
Но вернемся к описанию трагедии, случившейся с Н. Ф. Ватутиным и людьми, причастными к судьбе генерала, и теми, кто был в стороне от них.
В статье «Национальный герой – Николай Федорович Ватутин» авторы А. Войцеховский и Н. Зазулин утверждают:
«29 февраля 1944 года Н. Ф. Ватутин выехал в Ровно, в штаб 13-й армии. Поработав там со штабными документами, он в тот же день в сопровождении небольшой группы офицеров и десяти автоматчиков направился в штаб 60-й армии в Славуту. При подъезде к селу Милятин Гощанского района эскорт штабных автомашин подвергся нападению находившихся в засаде бандеровцев. Головная машина, принявшая на себя первый удар, оказалась подбитой. Из следовавших за ней четырех других автомашин выскочили автоматчики и открыли огонь по бандитам.
В эти критические минуты сопровождавшие Н. Ф. Ватутина – член Военного совета К. В. Крайнюков и другие ответственные лица – предложили командующему покинуть обстреливаемую зону и увезти с собой штабную документацию. Однако Н. Ф. Ватутин решил иначе. Он отправил штабные документы с одним из офицеров по назначению, а сам взял в руки оружие. В разгар боя Н. Ф. Ватутин был тяжело ранен. Полководца сначала доставили в Ровно, а оттуда в Киев. За его жизнь боролись высококвалифицированные врачи. Но, несмотря на все принятые меры, спасти жизнь отважного генерала не удалось, 15 апреля 1944 года Н. Ф. Ватутин скончался.
Следствием, проведенным Ровенским областным управлением КГБ, установлено, что в засаде под Милятином, где был смертельно ранен Ватутин, находилась сотня УПА, возглавляемая бандглаварем по кличке Мадьяр.
Эта сотня совершала нападения на подразделения советских войск, двигавшиеся в сторону фронта, а также на советских патриотов на территории Гощанского и Острожского районов Ровенской области.
Последнюю точку в этой истории поставил Ровенский областной суд, рассмотревший в 1960 году уголовное дело по обвинению Трусика Ивана, входившего в банду Мадьяра, и шестерых его сообщников, обвинявшихся в терроризме и бандитизме.
Суд, заслушав признания подсудимых и показания многочисленных свидетелей, признал Трусика и его сообщников виновными во всех предъявленных обвинениях и осудил пятерых из них к высшей мере наказания и двоих – к длительным срокам заключения…»
Кто такой Мадьяр, из статьи непонятно, но мы видим героический подвиг Ватутина, взявшего оружие в руки. А может, надо было срочно разворачивать машины и уходить из зоны огня, а не ввязываться в бой? На это ответа нет.
Послушаем пояснения Г. К. Жукова того, чего он тоже сам не видел. В первой части книги «Воспоминания и размышления» 1969 года читаем:
«Н. Ф. Ватутин объезжал войска 60-й армии. Впереди ехала охрана. Ватутин был во второй машине со своим адъютантом и стрелком, а за ним на некотором удалении шли две машины Н. С. Хрущева… Они попали под обстрел… бандеровцев. Н. Ф. Ватутин выскочил из машины, вместе со стрелками стал прикрывать (???) отход других машин. Во время перестрелки Николай Федорович был ранен в бедро».
Но во второй части того же издания две машины Хрущева загадочно улетучились. Получается, что если в колонне был Хрущев, то он сбежал с поля боя. В дальнейшем этот эпизод исчез в публикациях. Что это – ложь или забывчивость?
И еще, как могла позволить охрана командующего принять его в качестве стрелка в свою цепь по прикрытию отходящих машин? Логично было бы срочно эвакуировать генерала в тыл. Но, по всей вероятности, навредила паника.
Во втором издании 1975 года «Воспоминаний и размышлений» это событие уже излагается по-другому:
«Генерал армии Н. Ф. Ватутин и член Военного совета фронта генерал-майор К. В. Крайнюков 29 февраля в 16 часов 30 минут в сопровождении охраны в количестве 8 человек выехали из штаба 13-й армии (район города Ровно) в 60-ю армию (район города Славута) по маршруту Ровно – Гоща – Славута.
В 19 часов 40 минут Николай Федорович и сопровождавшие его лица, подъехав к северной окраине села Милятин, увидели толпу людей примерно в 250—─300 человек и одновременно услышали одиночные выстрелы, раздавшиеся из этой толпы.
По указанию Н. Ф. Ватутина машины остановились, чтобы выяснить, что случилось. Внезапно по машинам был открыт ружейный огонь из окон домов. Это были бандеровцы. Н. Ф. Ватутин и охранявшие его лица выскочили из машин, и Николай Федорович был ранен в ногу.
Быстро повернув одну из автомашин, три бойца подхватили Н. Ф. Ватутина, положили его в машину и, захватив с собой документы, направились в сторону Ровно. С ними же уехал и К. В. Крайнюков».
